Пираты балтийских вод (ч.3)

Пираты: древняя профессия или ловцы удачи (ч.1)

Пираты Северных морей: эпоха викингов (ч.2)

Борьба между небольшими группами купцов-пиратов переросла в открытое соперничество между прибрежными государствами за господство в северных морях. Все чаще морских разбойников использовали в политических целях.

Гей, славяне!

Уже в раннем средневековье северные моря Европы бороздили корабли разных стран. В VIII веке сюда проникли воинственные фризские купцы. По сухопутному пути, проложенному через Ютландский полуостров, они перевозили из Фризии знаменитые фризские сукна, стекло, керамику, оружие и соль, а у датчан, готов, шведов и славян скупали прежде всего меха. Главными их базами были на территории Скандинавии — торгово-ремесленный центр Бирка на острове Бьорке, а на юге — Хайтхабу в Шлезвиге. В укрепленных факториях на побережье фризские купцы вели оживленный товарообмен с местным населением, переправляя приобретенные ими товары по сухопутным и морским путям. Однако не фризы стали господствовать на водах Балтики. Их вытеснили сначала викинги (см. «ОиН» №2 за этот год), которых в XI веке вытеснили предприимчивые ругийские, поморские и другие славянские пираты. На кораблях, экипаж которых составлял более сорока человек, они освоили акваторию северных морей.

Датское государство пыталось навести порядок в своих морских владениях, и со временем королям Дании удалось добиться здесь превосходства, но еще в XII веке морские разбойники препятствовали нормальной торговле в датских портах.

Борьба между датчанами и славянскими пиратами была описана исландцем Снорри Стурлусоном в саге «Земной круг» (XIII век), в которой он, в частности, поведал о нападении славян на Конунгахаллу — южный город Норвегии. По его словам, норвежцы пренебрегли предостережениями датского короля Эрика IV о военной экспедиции славян. И когда 10 августа 1136 года у норвежских берегов неожиданно появилась вражеская флотилия, в городе возникла такая паника, что никто даже не пытался спасти собственные девять кораблей, стоящие в порту. В состав славянской эскадры (возможно, Стурлусон и преувеличил силу славян) входило семьсот восемьдесят ладей, в каждой — сорок четыре воина и две лошади. Флотилию возглавляли князь Ратибор и воевода Унибор. Славяне овладели не только торговым флотом норвежцев, но и городом. Правда, жители Конунгахаллы, отступая в укрепленную часть города, успели нанести нападавшим чувствительные удары, уничтожив почти двести сорок ладей. А пираты, разграбив корабли и город, подожгли все, что можно было предать огню. Ратибор направил защитникам Конунгахаллы ультиматум, потребовав капитуляции и позволив жителям свободно покинуть крепость. Так как защитники отвергли эти условия, началась длительная и изнурительная осада. Норвежцы отражали яростные атаки врага, потери славян росли и они начали впадать в уныние. Когда нападавшие уже были склонны прекратить осаду и отступить от города, воевода Унибор сумел уговорить своих воинов еще раз атаковать крепость. Новый штурм показал, что осажденные значительно ослабли, а их боеприпасы близки к концу. Если первые атаки они отражали градом стрел и копий, то теперь просто бросали в нападающих камни и палки, которые причиняли мало вреда. Осада была продолжена.

Видя безнадежность своего положения, жители Конунгахаллы решили, наконец, сдать крепость и отдаться на милость победителей. Они жестоко ошиблись. Крепость была полностью разграблена, а затем сожжена. Некоторые здания поджигались захватчиками по четыре раза, и те следили, чтобы строения сгорели дотла. Все жители, не представлявшие интереса для победителей, были убиты, остальных воины разделили между собой и увели на юг в качестве невольников.

Славянские пираты Балтийского моря стали подлинным бедствием для развивавшихся портов и прибрежных городов. Куронские пираты разрушили Сигтуну. Разбой славянских пиратов привел в упадок Хайтхабу и даже славянские города, которые лишились возможности свободно вести торговлю. И, конечно, славяне несли потери (как, например, под городом Волин) в результате ответных нападений со стороны скандинавов. Упадку славянских прибалтийских городов способствовало также проникновение германцев в их земли, чему в немалой степени содействовали могущественные феодальные рыцарские ордена, а также Ганза.

Легендарная Ганза

По неписаному, но узаконенному обычаем «праву» всякий человек, нашедший предметы, выброшенные морем на берег, автоматически становился их владельцем. «Береговое право» распространялось и на потерпевшие крушение или выброшенные на берег корабли. Не удивительно, что многие береговые жители легко поддавались искушению слегка «помочь» провидению: например, немного сместить буй или погасить сигнальный огонь, чтобы гонимый ветром корабль легче наскочил на риф или сел на мель. Так прибрежные жители превращались в разбойников, грабителей и убийц. Потерпевших кораблекрушение не только не спасали от верной смерти, но совсем наоборот. Если несчастным удавалось доплыть до спасительного берега, их убивали, чтобы затем обобрать их трупы, ведь по «береговому праву» человек мог считать вещь, найденную на берегу, своей собственностью лишь в случае, если после кораблекрушения никто не уцелел. От разбоя берегового до разбоя морского оставался всего один шаг и он был сделан в пору раннего Средневековья, когда начался стремительный рост морской торговли.

В целях укрепления безопасности торговли и защиты общих интересов весной 1241 года в зале Ратуши города Любека в присутствии всех членов городского совета, представителей Гамбурга и любекских купцов было подписано соглашение о союзе между двумя северными германскими городами. В этом документе, который стал исходным пунктом создания могущественной купеческой организации, названной на старонемецком языке «Ганза», содержалось, в частности, следующее положение:

«Да будет известно нынешнему поколению и пусть вспомнит и потомство, что мы со своими дорогими друзьями, горожанами Гамбурга, заключили следующее соглашение. Что в случае, если разбойники или другие злые люди выступят против наших или их горожан, начиная с того места, где река, именуемая Траве, впадает в море, и до самого Гамбурга, а оттуда через всю Лабу до самого моря, и нападут на наших или их горожан, то все издержки и расходы, связанные с уничтожением и истреблением этих разбойников, мы должны нести наравне с ними, так же как и они наравне с нами».

В XIII веке европейские дороги были полны разбойников, а моря — пиратов, поэтому пункты соглашения, трактовавшие совместные действиях обоих городов против общих врагов и о безопасности навигации, имели важное практическое значение. Совместная борьба предоставляла заключившим союз партнерам серьезные выгоды, облегчая сухопутную и морскую торговлю с другими странами. Однако союзники были и потенциальными торговыми конкурентами, боровшимися друг против друга всеми принятыми в то время средствами, не исключая разбоя. И несмотря на внутренние противоречия, отдельные города признали, что в ситуации, возникшей на приморских территориях Северной Европы, солидарные действия принесут партнерам определенные выгоды. Не удивительно поэтому, что Любек заключил договоры о дружбе и взаимной помощи в том же 1241 году с городом Зест, а в 1259 году с ближайшими балтийскими портами Ростоком и Висмаром. В 1253 году заключили между собою союз города, торговавшие с островом Готланд, объединились Брунсвиг (Брауншвейг) и Штаде, Кельн и Бремен, Бремен и Гамбург, Мюнстер, Дортмунд, Зест и Липпе. Так германские города связали друг друга узами взаимопомощи либо непосредственно, либо через своего союзника.

К концу XIII века к Ганзейскому союзу, во главе которого стоял Любек, начали присоединяться другие союзы и отдельные города, расположенные в бассейнах Северного и Балтийского морей. В 1293 году двадцать четыре города Северной Европы решили действовать совместно по вопросам торговой политики, а в случае возникновения споров апеллировать к общей ассамблее. Время от времени, в зависимости от политических и торговых соображений, ганзейские города отдельных стран устраивали съезды для разрешения споров и определения стратегии союза на будущее. Число членов Ганзы неуклонно росло. Под документом, объявлявшим войну датскому королю Вольдемару в 1367 году, стояло семьдесят семь подписей представителей разных городов. В период своего расцвета, на рубеже XIV и XV веков, Ганзейский союз объединял несколько сот городов.

Во второй половине XV века сформировались четыре части Ганзы, так называемые четверти, а именно: вендская во главе с Любеком, в состав которой входили приморские города от Бремена до Грифии, прусско-лифляндская во главе с Данцигом, саксонская во главе с Брауншвейгом и прирейнская во главе с Кельном. По мере своего развития каждая ганзейская четверть начинала проводить свою собственную политику, что привело впоследствии к распаду Ганзы.

Братья-разбойники

Создание Ганзы открыло новую эпоху в истории борьбы между торговцами и пиратами северных морей. В начале Ганза одерживала серьезные успехи, но со временем сам союз стал фактором, порождавшим пиратство. Часто матросы ганзейских кораблей, которым поручали вести борьбу с пиратством, соблазнялись богатством морских разбойников и присоединялись к ним. Прежних балтийских пиратов и викингов заменили новые, не менее мощные организации морских разбойников, охотно продолжавшие традиции своих предшественников.

Одной из самых могущественных среди этих пиратских сообществ была организация витальеров, которые присвоили своему разбойничьему братству громкое название «друзья бога и враги мира». Начало формирования организации витальеров скрыты во мраке веков, но нетрудно догадаться, как это могло происходить на рубеже XIII-XIV веков. Кроме ганзейских моряков к этому братству, которое избрало своим местопребыванием остров Готланд, примыкали беглецы, преследуемые законом, отдельные лица, считавшие себя обиженными и искавшие справедливости, легкой наживы, возможности отомстить врагам или попросту падкие на приключения. В те времена было немало людей, вынужденных покинуть свои родные места изза преследований феодалов или патрицианских городских советов. Среди пиратов-витальеров были беглецы из ганзейских, главным образом, вендских городов и всей Германии, голландцев, фризов, датчан, шведов, лифляндцев, кашубов, поморян, французов и поляков. Но женщин в братство не допускали, они могли иметь только статус пленниц. Из таких отчаянных голов феодального общества и возникла на балтийском острове своеобразная интернациональная пиратская организация витальеров.

Следуя давним традициям балтийских пиратов, заложенных викингами, братья-витальеры соблюдали внутри своей организации железную дисциплину. Пиратские шкиперы требовали от своих матросов беспрекословного подчинения, нарушение их приказов каралось смертной казнью. На острове Готланд, находившемся под господством братства витальеров, размещалась главная штаб-квартира пиратов. Здесь хранилась добыча, здесь ее делили между пиратами, отличившимися во время экспедиций, там же находилась база всей пиратской флотилии. Местное население острова вынуждали порой выплачивать дань, но ее размер был умеренным, так как все богатства и предметы первой необходимости витальеры добывали самостоятельно, грабя корабли на море и нападая на приморские поселения. Да и как и все тогдашние пираты, эти разбойники были одновременно и купцами. Они торговали награбленным добром, продавая его порой даже там, куда должны были доставить товары их законные владельцы.

Пиратская доблесть

В конце XIV века деятельность витальеров приняла наиболее широкий размах. Тогда во главе пиратского братства стоял талантливый вождь — Клаус Штертебеккер, который со своим помощником Годеке Михельсом присоединился к двум другим морским разбойникам — Мольтке и Мантейфелю. Сам Штертебеккер происходил из плебейской семьи Ростока, а купеческую и морскую карьеру он начал в юности, работая на складах торговцев сельдью в Скании, на кораблях, курсировавших между Ревелем и Брюгге, и, наконец, у крупных купцов в своем родном Ростоке. Обиженный патроном, не в силах вынести бесчеловечного обращения, он организовал бунт на корабле, на котором служил, выбросил за борт шкипера и, взяв командование в свои руки, вышел в море, желая отомстить за нанесенные ему обиды.

За организацию бунта и увод корабля Штертебеккер был объявлен вне закона. Погоня за новоявленным пиратом была поручена знатному горожанину Вульфламу из Штральзунда, на которого еще в 1385 году Ганзейский союз возложил задачу борьбы с морским разбоем. Однако Штертебеккер, отличавшийся недюжинными мореходными и военными способностями, не только не был пойман ганзейскими буксирами, но вскоре стал основательно досаждать купеческим кораблям. Он был особенно жесток и беспощаден с пойманными им представителями правящего патрициата вендских городов, с которыми имел личные счеты.

«Ликеделеры» наводили ужас на моря под красным знаменем, означавшим их твердое намерение не давать своим пленникам никакой пощады и немедленно проливать их кровь. Право проливать кровь виновных издавна принадлежало королям и другим законным «властям предержащим», что символизировалось пурпурным цветом их знамен. Присвоив себе красное знамя, пираты тем самым зримо выражали свою претензию на власть, не принадлежавшую им по праву. Название флага, известного как «Веселый Роджер», в действительности является искажением французских слов «Жоли Руж», то есть «красивый красный». Именно по этой причине не только пираты, но и все прочие бунтовщики против законной власти поднимали красные флаги.

Пиратов Штертебеккера и Михаэля называли еще «ликеделерами» («равнодольными» — нем.), потому что пираты делили всю захваченную добычу на «равные доли». Иногда Штертебеккер и его «равнодольные» проявляли милосердие, сострадание и даже щедрость к бедным людям. Так, по одной из легенд, предводитель ликеделеров увидел в рыбацкой деревушке на острове Рюген старика, сидящего на пороге своего домишка и проливавшего горькие слезы. Оказалось, подходил срок уплаты аренды за жилье, а улов оказался хуже, чем ожидалось, и несчастному было нечем платить. Ему грозило выселение. Клаус Штертебеккер смилостивился над ним, дав ему столько денег, что рыбаку хватило не только на уплату аренды, но и на выкуп дома в собственность. В другой рыбацкой деревушке пиратский вожак увидел старую рыбачку, сидевшую перед своим домиком на солнышке и занятую починкой одежды своего мужа. Проходя мимо, Штертебеккер бросил ей кусок сукна на заплатку. Развернув его, рыбачка обомлела при виде прилепленных к ткани изнутри нескольких золотых монет, которых ей хватило очень надолго.

О Клаусе Штертебеккере (женатом, кстати, на фризской аристократке, дочери знатного феодала Кено Тен Брогка, покровителя «ликеделеров») еще при жизни было сложено не меньше легенд, чем о Стеньке Разине или о Робин Гуде. Так, например, «осведомленные источники» утверждали, что все награбленное золото пираты хранили внутри грот-мачты своего флагманского корабля.

Почему подорожала сельдь

Но Штертебеккер вошел в историю не изза своих пиратских бесчинств или доблестей, а благодаря тому, что занялся политической деятельностью. Случай к этому представился в 1389 году, когда в Швеции разгорелась ожесточенная борьба за трон между королем Швеции Альбрехтом Мекленбургским и датской королевой Маргаритой (1353-1412). В 1389 венценосная датчанка пленила шведского коллегу и заключила его в темницу. В том же году датчане осадили Стокгольм. Если бы датчане овладели последним оплотом шведов, сохранившим верность своему королю, привилегии немецких купцов были бы отменены, а это ударило бы по Ганзе и равновесию сил в северных морях. Защитники Стокгольма, которые с трудом сдерживали превосходящие силы противника, посылали Ганзе отчаянные письма с призывами о помощи. Отец томившегося в узилище короля Альбрехта, герцог Мекленбургский, призвал на помощь своих соотечественников и всех, кто пожелает служить ему за щедрую плату. На его призыв откликнулось множество искателей приключений. В 1391 г. мекленбургские герцоги и города Росток и Висмар объявили, что их гавани открыты для любого, кто «на свой страх и риск осмелится наносить ущерб Датскому королевству». Уже в том же году в Балтийском море объявилось множество пиратов, называвших себя «морскими братьями». По большей части ими предводительствовали мекленбургские дворяне, среди которых выделялись Аренд Штюке и Клаус Милис.

В этой ситуации Любек обратился к... готландским пиратам. Штертебеккер согласился оказать помощь стокгольмским немцам и Ганзе. Со своей флотилией он начал военные действия против датчан. Располагая лишь небольшими и легкими судами, Штертебеккер не мог оказать сопротивление тяжелым и хорошо вооруженным датским военным кораблям в открытом бою и решил помочь осажденным другим путем.

Штурм Стокгольма не дал результатов, и датчане перешли к осаде, пытаясь голодом вынудить защитников к капитуляции. Отрезав пути доставки продовольствия со стороны суши и моря, они были уже близки к цели. Стало ясно, что осажденных могли спасти лишь быстрые и решительные действия. И они последовали.

Поскольку у Маргарет не было флота, сравнимого по быстроходности с пиратским, то «морские братья» и пираты Штертебеккера смогли беспрепятственно оказывать помощь Стокгольму, подвозя продовольствие. Именно благодаря этой «гуманитарной» помощи, возможно, и произошло название «виталийцы» и «витальеры» (от нижненем. Vitalie — провиант). В бессильной ярости датчане наблюдали, как это наемное пиратское войско появилось на собственных кораблях у Стокгольма, наладив снабжение осажденных шведов оружием, но, в первую очередь, продуктами питания. Благодаря помощи «морских братьев», вскоре переименованных в «братьев-витальеров» или «виталийских братьев», Стокгольм смог выдержать датскую осаду в течение трех лет (с 1389 по 1393).

От имени своего томившегося в датском плену короля Альбрехта шведские должностные лица выдавали витальерам каперские свидетельства. Так многие пиратские капитаны получили долгожданный повод для расширения морского разбоя, теперь уже «на законных основаниях», в качестве шведских «королевских пиратов». Большинство капитанов-каперов стали нападать и на корабли Ганзейского союза, хотя и состояли у него на службе. Согласно хронике Дитмара (Детмара), они наводили страх на все море, грабили и своих, и чужих, «отчего сельдь сильно подорожала». Несмотря на принимаемые Ганзой решения безжалостно истреблять витальеров, деятельность пиратов расширялась. Со временем дело дошло до того, что ни один корабль не мог пройти через датские проливы и пробиться из Балтики в Северное море или обратно, не уплатив выкупа витальерам. После сожжения Бергена пираты принялись грабить даже рыбаков, ловивших сельдь в Северном море. В результате там замерла не только торговая навигация, но и рыболовство.

Двойные стандарты

Опытные в деле морского разбоя и вооруженные до зубов витальеры наглели все больше и больше. Их высокобортные корабли превосходили по скорости и маневренности более низкие ганзейские когги. Тех, кто отказывался сдаться и не погибал при абордаже, безжалостно выбрасывали за борт. Но и купцы-мореходы также не церемонились с «виталийскими братьями», попавшими к ним в плен. Пленных витальеров заковывали в цепи или заталкивали в сельдяные бочки, чтобы привезти на берег, судить и казнить. Морской разбой крайне отрицательно сказывался на хозяйстве всех прибалтийских государств, но, как ни странно, витальеры пользовались поддержкой местного населения всего Балтийского побережья. Героические действия витальеров, их плебейское происхождение, девиз, провозглашавший социальную справедливость, под которым они воевали, — все это снискало братству симпатию и популярность среди простонародья ганзейских городов.

Однажды народные любимцы Штертебеккер и Годеке Михельс решили напасть на порт Висмар не только с целью обеспечения себя добычей, но стремясь освободить нескольких своих соратников. Пока застигнутому врасплох городскому совету удалось призвать на помощь другие ганзейские города и мобилизовать подчиненный им флот, победоносная армия витальеров уже успела уплыть далеко в море. Этот отчаянный план они сумели осуществить лишь потому, что простолюдины Висмара, враждебно относившиеся к городскому патрициату, оказали содействие в этой операции легендарным героям Стокгольма.

Подобную роль сыграла помощь простонародья при овладении витальерами в 1392 году Бергеном — тогдашним торговым центром Норвегии. Пираты захватили местную ганзейскую контору и сожгли город. Во время этой операции они захватили многих знатных граждан Бергена, потребовав за их освобождение огромнейший выкуп.

На рубеже XIV и XV веков политическое положение витальеров усложнилось. С одной стороны, они активно выступали против социальной несправедливости, борясь с правящими кругами в ганзейских городах — патрициатом и городскими советами, а с другой , нанимались на службу в разные города для их защиты от врагов, причем нередко врагом был другой городконкурент. Таким образом, витальеры нередко выступали в качестве платных кондотьеров, состоявших на службе того самого патрициата, который они считали своим основным врагом. Это парадоксальное положение вещей нашло отражение в тексте некоторых ганзейских актов и постановлений. Нередко случалось, что ганзейский съезд выносил решение о проведении какой-нибудь вооруженной операции, в которой на стороне Ганзы должны были быть использованы более или менее открыто пираты. Одновременно на этом же съезде принималось другое решение, направленное на искоренение пиратства на Балтике, в частности, уничтожение витальеров. Ганзейские купцы порой сами не гнушались разбоем и ориентировались на крупную международную торговлю, а это требовало жесткой, даже жестокой конкурентной борьбы.

Витальеры в изгнании

С течением времени соотношение сил на политической арене Балтики стало меняться в весьма неблагоприятном для витальеров направлении. Торговые потери, наносимые морским разбоем, не компенсировались военными услугами пиратов. Датская королева Маргарита и английский король Ричард II организовали первую экспедицию против пиратов, которая потерпела неудачу. Вторая экспедиция, организованная на этот раз ганзейскими городами в 1394 году с участием тридцати пяти военных кораблей и трех тысяч рыцарей, также не дала желаемых результатов. 

Не имея возможности справиться с пиратством собственными силами, королева Маргарита обратилась с просьбой о помощи к гроссмейстеру ордена крестоносцев — Конраду фон Юнгингену. В те времена этот орден находился на вершине своего могущества и располагал отличной армией и сильным флотом. В 1398 году крестоносцы двинулись на Готланд. Витальеры отчаянно оборонялись. Крестоносцы не могли взять штурмом их крепость! В результате отчаянной борьбы стороны заключили договор, по которому пиратам сохранялась жизнь, если они немедленно покинут остров. Погрузившись на корабли, морские разбойники навсегда покинули Балтику.

После изгнания, выдворенные из своего разбойничьего гнезда, они укрылись на Северном море, переместив свои основные базы на Восточно-Фризские острова, в частности, овладели островом Гельголанд и укрепили его. Чаще всего пираты базировались в порту Мариенгафе, где даже начали строить «от щедрот своих» церковь с высокой колокольней, но достроить ее не успели. Ведущий к церкви канал получил название «Штертебеккерштиф». Согласно древней легенде, Штертебеккер привязывал свои корабли канатами к большим железным кольцам в стене церковного двора, сохранившимся по сей день.

Но в устье Эльбы пиратское братство оказалось лицом к лицу со своим главным противником — Ганзой. На этот раз это были уже не просто города вендской четверти, а два могущественных порта — Гамбург и Бремен, которые не хотели мириться с присутствием пиратов у своего порога.

Бесчинства «ликеделеров» приняли столь угрожающие масштабы, что, в конце концов, на экстренном собрании представителей всех городов Ганзейского союза в городе Любеке было решено нанять 3000 солдат, чтобы раз и навсегда положить конец морскому разбою.

Первый удар ганзейцы нанесли по пиратским базам на Восточно-Фризских островах. В 1400 г. они были атакованы любекскими и гамбургскими кораблями, высадившими на островах десант и тщательно обшарившими каждую пядь побережья. При этом было убито 80 «витальеров».

Перепуганные быстротой кровавой расправы местные жители сами схватили и доставили под меч ганзейского палача еще 25 «равнодольных», которые были обезглавлены на рыночной площади города Эмдена на глазах своих недавних защитников и укрывателей. В ходе казни выяснилась сенсационная подробность. Один из осужденных на смерть и обезглавленных морских разбойников оказался сыном, правда, внебрачным, знатного феодала графа Конрада II Ольденбургского, оказывавшего «витальерам» тайную, но весьма эффективную поддержку!

Ганзейский союз нанес пиратам тяжелейшее поражение, но на Восточных Фризских островах продолжали укрываться около 500 «виталийских братьев».

Смертельная пробежка

Зимой 1410 г. вольный ганзейский город Гамбург приготовился нанести витальерам окончательный, смертельный удар. Ранней весной из устья Эльбы вышла замаскированная под торговый караван флотилия, имевшая в своем составе два новых военных корабля, в том числе когг «Бунте Ку», назначенный флагманом. Гамбургская флотилия двинулась в сторону острова Гельголанд, в южной гавани которого стояли на якоре пиратские корабли.

Все произошло в соответствии с планом гамбургских мореходов. Пираты Штертебеккера, обнаружив «беззащитных купцов», погнались за ними на своих быстроходных кораблях под красными флагами, надеясь поживиться богатой добычей. Когда морские разбойники приблизились к ганзейской флотилии, ее корабли легли в дрейф и встретили витальеров губительным огнем своих корабельных орудий. В разыгравшемся морском бою у «равнодольных» не было никаких шансов на победу, хотя дрались они отчаянно. Сорок «ликеделеров» было убито в бою, а в плен захвачено семьдесят три, в их числе главарь пиратов Клаус Штертебеккер и его подручный Вейхман Вихельт.

В Гамбурге схваченные морские разбойники предстали перед судом. Следствие и процесс заняли долгое время, и лишь к середине октября 1401 г. все подсудимые были приговорены к смертной казни через отсечение головы. 20 октября все осужденные на смерть пираты были доставлены на остров Малый Грасбрук, где палач мечом отсек им головы.

Казнь предводителя балтийского пиратства выглядела фантастично! Доставленный в Гамбург, Клаус Штертебеккер обещал в обмен на жизнь и свободу покрыть золотом крышу гамбургского храма Святого Петра, однако судьи оказались неумолимы. Последним желанием осужденного Штертебеккера была просьба о помиловании тех его товарищей, выстроенных палачами в ряд в ожидании экзекуции, мимо которых он пробежит после того, как ему отрубят голову. Ошарашенные судьи дали свое согласие. И обезглавленный предводитель пиратов якобы пробежал мимо девяти из пиратов, но когда он пробегал мимо десятого, кто-то из стражников подставил ему ногу (по другой версии — бросил ему под ноги чурбан или доску), пират упал и уже не поднялся. А когда палача, казнившего всех борцов за равные права, спросили, не устал ли он рубить головы, тот, сострадая «виталийским братьям», ответил, что у него вполне хватило бы сил обезглавить еще и всех присутствовавших на казни членов суда и гамбургского городского магистрата. За это разговорчивый экзекутор был приговорен к бичеванию.

Отрубленные головы казненных витальеров были насажены на колья, вбитые на берегу как предупреждение всем морским разбойникам на будущее. На этом месте, расположенном на территории современного гамбургского порта, ныне стоит двухметровая бронзовая статуя Штертебеккера перед казнью.

И вечный бой

Богатств, захваченных на пиратских кораблях и на их базе в Гельголанде, хватило не только на то, чтобы полностью покрыть издержки экспедиции и возместить ганзейским купцам значительную часть понесенных ими потерь, но и на украшение башни церкви св. Николая в Гамбурге золотой короной.

Недобитые остатки гельголандских витальеров разбрелись по всей Германии, упорно преследуемые феодалами и городскими властями. Однако окончательно это братство перестало существовать лишь в 1432 году, когда, сражаясь на стороне фризов против Ганзы, оно было побеждено Симоном Утрехтским.

Разгромом витальеров отнюдь не закончилась колоритная история балтийского пиратства. Сложившиеся здесь социально-экономические отношения еще долгое время создавали благоприятные условия для развития морского разбоя. Суровое правление феодалов, алчность и корыстолюбие ганзейских патрициев — все это вызывало брожение среди крестьян и городского населения от Данцига до Гамбурга, где мелкое и среднее дворянство было по уши в долгах у богатых мещан. Немало таких должников, спасаясь от тюрьмы, в которую тогда заключали за долги, становились пиратами.

Продолжение следует: Пираты Англии (ч.4)