Погром в День святой Схоластики: как оксфордцы устроили худший студенческий бунт в истории

Драка в блоке XCIX

10 февраля 1355 года толпа школяров завалилась в таверну под вывеской «Суиндлсток» в самом центре Оксфорда, чтобы поесть, напиться и побузотерить. На дворе было самое начало дня, но студентов это не смущало ни в одну эпоху. Заводилы группы — Вальтер де Шпрингхойз и Роджер де Честерфилд — были уже зрелыми мужами, оба священнослужители. Шпрингхойз — вообще бывший пастор из Камдена. В общем, два здоровых (и уже пьяных) лба в окружении стаи буйных юношей — ничего хорошего от такой компании не жди.

Шпрингхойз и Честерфилд, которым подали вино, начали возмущаться его качеством. Позвали хозяина трактира и высказали ему все, что они думают о его заведении и этом разбавленном пойле. Тот тоже был непрост, водил дружбу с самим мэром и, естественно, ответил — в еще более грубой и простонародной форме. Началась перепалка. Студенты за спинами главарей уже повскакивали с мест, приятели корчмаря столпились за его спиной. Вдруг Честерфилд бросил свой кубок с вином прямо в лицо хозяина таверны:

— Да я лучше говна попью!

Это был явный сигнал к драке. И она началась, и вскоре вылилась из кабака на улицы Оксфорда, и была настолько беспощадной, что продлилась три дня, унеся жизни сотни людей.

Горожане начали бить в колокол святого Мартина, собирая своих. Студенты звонили в колокола университетской церкви Девы Марии. Хамфри де Шерлтон, канцлер университета, пытался урезонить обе стороны, дабы не дошло до смертоубийства. Он взобрался на помост и начал отчитывать горожан и студентов как малых детей, но из толпы в него полетели стрелы, так что ректор ретировался. Не натешившись в кулачной драке, обе стороны разошлись, чтобы вооружиться чем-то повнушительнее: дубинами, посохами, луками, кинжалами и камнями. С наступлением ночи битва утихла. Никто не был убит или тяжело ранен. Но это было только начало.

11 февраля два фактических руководителя Оксфорда — канцлер университета и магистр города — пытались погасить конфликт, тщетно издавая указы о запрете на ношение оружия. Но если между этими господами никаких разногласий не было, их подчиненные уже не могли и не хотели останавливаться. Помощники шерифа, бейлифы, ходили по городу, призывая жителей вооружаться и проучить «этих ученых скотов». Бейлифы не только раздували пламя, но и милостиво сообщили собравшейся толпе мещан, где можно найти множество безоружных студентов — у церкви святого Джайлса, куда их как раз сгоняли для утренней молитвы. Восемьдесят вооруженных горожан ринулись избивать школяров, попутно убив одного из них и тяжело ранив еще несколько. Те побежали искать спасения за стенами монастыря святого Августина и, к счастью, нашли его там. Правда, один из учителей-богословов попытался выбраться, чтобы предупредить остальных, но был подстрелен из лука.

К этому моменту город уже охватил бунт. Обе стороны спешно вооружались. Безостановочно звонили колокола, созывая сторонников. Студенты, которых было гораздо меньше, забаррикадировались в стенах университета и в общагах, готовясь дать бой. В и без того охваченный насилием город начали стекаться банды хулиганья и мародеров со всей округи. Одних только деревенских, дорвавшихся до развлечения — бить студентов — собралось около двух тысяч. Плюс пять тысяч горожан. Победить в таких обстоятельствах у школяров не было шансов, можно было разве что с достоинством проиграть. Горожане сумели ворваться в пять общаг, громя их и избивая забаррикадировавшихся там студентов и преподов. Попутно бунтующие сожрали и выпили там все припасы, а заодно утащили все, что казалось им хоть сколько-нибудь ценным. 

Возмутительнее всего было то, что совсем рядом находился король Англии, Эдуард III. Его Величество как раз пребывал в находящемся неподалеку селении Вудсток, где находилась его резиденция. Перепуганное университетское руководство нашло защиту там, а король повелел жителям Оксфорда сложить оружие и прекратить беспорядки. Любому, кто не подчинился, грозила конфискация имущества. Но тщетно! Горожане наплевали даже на прямой приказ Эдуарда III и продолжили погромы.

12 февраля колокола церкви святого Мартина зазвонили вновь, собирая оксфордцев на новую расправу над студентами. На этот раз толпа разгромила четырнадцать общаг и постоялых дворов, где проживали студенты. Любого, кто не успел сбежать, тут же убивали или калечили. Некоторым из университетских клириков и преподавателей сняли скальп, глумясь над их тонзурами. Тела убитых студентов скидывали в навозные кучи, выгребные ямы, грязные овраги и Темзу. Можете представить, сколько ненависти скопилось у горожан к учащимся. 

Большая часть университетского Оксфорда сгорела дотла, 63 студента и преподавателя были убиты, остальные бросились в бега. Непокорившимся бастионом остался только колледж Мертона, который был каменным и обладал достаточно прочными воротами, чтобы выдержать трехдневную осаду. Кроме того, учащиеся этого колледжа были единственными, кто заслужил у местных жителей хоть какую-то добрую славу. С другой стороны, студенты тоже не отдали свои жизни задаром: как минимум 30 горожан им все же удалось убить во время стычек.

Как Эдуард III наказал горожан

Примирение студентов и жителей Оксфорда после погрома

Бунт против студентов никто не усмирял. Он просто схлынул сам собой, когда каждый горожанин отвел душу, вдоволь поел и выпил из университетских погребов и прибарахлился чем-нибудь ценным. Народ побушевал и устал. Но пришло время запоздавшего правосудия. Погром в день святой Схоластики дорого обошелся не только студентам, но и горожанам. 

Эдуард III повелел городу выплатить виру в 500 крон и еще по одному пенни за каждого убитого студента. Но хуже того: город попал в гораздо большую зависимость от Оксфордского университета, чем раньше. Теперь если студент совершал что-то преступное, судили его не местные власти, а свои, университетские, которые чаще всего просто отпускали хулигана. Город начал платить налоги с продаж еды и напитков канцлеру (то есть все кабаки теперь зависели от него). А местный епископ, помня о скальпированных клириках, фактически отлучил население Оксфорда от отправления религиозных обрядов, кроме, разве что, крещения детей. Умер без отпущения грехов — катись в ад. Для средневекового человека это было поистине пугающей перспективой.

Для того, чтобы дополнительно унизить провинившихся горожан, Эдуард III повелел каждый год в день святой Схоластики устраивать шествие, во время которого мэр и шестьдесят первых людей города должны были пройти с непокрытой головой, а затем отстоять богослужение в честь невинно убиенных студентов. После этого они обязаны выплатить штраф — пенни за каждого погубленного школяра и преподавателя. Забавно, что эта традиция продержалась 470 лет, вплоть до XIX века. Официально же тот указ отменили только в 1955.

Почему горожане так ненавидели студентов?

После того, как в 1096 году в Оксфорде был построен университет, город начал идти к процветанию. Значительная часть местного населения, так или иначе, кормилась с этого заведения и его студентов. Лавки, трактирщики, шлюхи, крестьяне с окрестных ферм — огромная братия зависела от школяров, и те это знали. Студенты нередко вели себя в Оксфорде как настоящие бандиты: собирались в шайки, терроризируя местных, устраивали массовые драки, оскорбляли прохожих и просто впадали в пьяное буйство каждый божий день.

В летописях Оксфорда осталось немало упоминаний того, как студенты убивали или насиловали местных жителей, устраивали поножовщины, и это нередко сходило им с рук. В случае, если во время драки горожане убивали студентов, вина всегда ложилась на горожан, а мэрия выплачивала университету огромные штрафы. 12 из 29 убийств, о которых оставили заметки городские коронеры между 1297 и 1322 годами, были совершены студентами. Да и сами учащиеся не раз затевали друг с другом массовые драки, которые перерастали в бунты: в 1252, 1267, 1273, 1333 и 1334 годах они переворачивали Оксфорд вверх дном.

Добавьте к этому тот факт, что всего за несколько лет до погрома на день святой Схоластики по городу прошла чума. Оксфорд не только лишился множества жителей, но и сильно обнищал, тогда как университет сумел быстро восстановиться и уже начал возвращаться к былому величию. Все это вместе: и поведение студентов, и зависимость горожан от них, и горести Черной Смерти — привели к взрыву. 

Оксфордцы дали волю своей вековой ненависти, причем не в первый раз. В 1209 году подобный бунт привел к тому, что часть преподавателей и студентов бежала из города и основала Кембридж. Так что кровавые погромы студентов в те времена были доброй старой традицией. Своего рода частью экосистемы, характерной для любого университетского города.