Приключения Васко да Гамы: неизвестные земли

В конце 1497 года экспедиция Васко да Гамы обогнула мыс Доброй Надежды и устремилась к землям, доселе не известным европейцам. Впрочем, Индийский океан отнюдь не был «бесхозным». Здешние воды давно были освоены арабскими торговцами и мореплавателями. Хитрость и смелость португальцев помогли им достичь цели — Индии, но наладить полноценную торговлю оказалось сложнее.

Terra Incognita

Твои очи, дорогая,
Что язычники Гвинеи.
Как гвинейцы, они чёрны,
Как язычники, неверны.

Старинная португальская матросская песня

Не успел да Гама порадоваться тому, что злополучный мыс остался за кормой, как на экспедицию обрушилось новое бедствие – спустя несколько дней на «Берриу» вспыхнул заговор матросов и младших офицеров. Считая экспедицию обречённой на гибель, они сговорились поднять мятеж, перенести его на остальные корабли, арестовать Гаму и верных ему людей и плыть в Испанию, где было решено переждать неизбежный гнев короля. Подвела заговорщиков, как это часто бывает, плохая конспирация – какая-то добрая душа побежала к капитану «Берриу» Николау Коэлью и всё ему рассказала. Тот мигом оценил ситуацию и поспешил убраться со ставшего враждебным корабля на «Сан-Габриэль» к да Гаме, где обо всём доложил своему адмиралу.

Тот решил упредить действия мятежников. Он прибыл на «Берриу» и под надуманным предлогом вызвал к себе в капитанскую каюту кормчего и шкипера – главных заговорщиков. Их обезоружили и связали, после чего да Гама вышел к команде и спокойным голосом сообщил, что ему известно о заговоре и что главные заговорщики, а по совместительству, единственные люди на «Берриу», способные проложить курс до Испании, находятся целиком в его власти. Также он добавил, что на помощь остальных кораблей надеяться нечего – они сохранили лояльность адмиралу, и в этой ситуации единственный разумный шаг для бунтовщиков – отказаться от своей затеи. Такой поворот вызвал шок у мятежников, и они, недолго думая, вняли увещеваниям да Гамы и повинились перед ним.

К декабрю экспедиция достигла крайней точки маршрута Бартоломеу Диаша – на крутом берегу португальцы увидели белый столб-«падран», установленный им. Далее начинался совсем чужой, неизведанный мир. С палуб кораблей португальцы видели лежбища тюленей и неизвестных им доселе птиц, которые оказались пингвинами. Не обошлось и без потерь – грузовая «ретонда» дала течь в нескольких местах, и, несмотря на все усилия моряков, починить её не удалось. Было решено сгрузить все припасы и снаряжение на три оставшихся корабля, а «ретонду» — сжечь.

Зиму португальцы провели в частых стоянках – был проведён капитальный ремонт кораблей перед долгим плаванием, пополнены запасы провизии и пресной воды. Местное чернокожее население встречало чужаков настороженно, но мирно. Моряки очень быстро находили с неграми контакт. Была, однако, вещь, омрачившая эти стоянки – португальцы подхватили доселе неизвестные им болезни, среди которых была цинга. Анонимный автор дневника экспедиции «Roteiro» писал: «Здесь многие из наших людей заболели; их ноги и руки распухли, их дёсны набухли и покрыли зубы, и они не могли есть». Несколько человек из числа заболевших скончались.

Религиозные махинации

В первых числах марта 1498 года корабли эскадры достигли гряды островов в прибрежной зоне. На одном из них располагалось поселение куда более крупное и развитое, чем все встреченные ранее на африканском побережье. Да Гама лично сошёл на берег в сопровождении отряда солдат и переводчика. Из разговора с местными португальцы узнали, что остров и поселение на нём зовутся Мозамбиком и принадлежат аравийским и мавританским торговцам. Правил в нём эмир Муса бен Мбики, а в местной гавани останавливались корабли, везущие золото, парчу, пряности и невольников-христиан.

Последнее вряд ли могло понравиться фанатичному католику да Гаме, но перед ним лежали более амбициозные планы, и ввязываться в войну с островом работорговцев в его планы не входило. С другой стороны, местные арабские торгаши явно плавали в Индию, откуда и возили пряности, а значит, в этих краях можно было найти опытного лоцмана, что многократно облегчило бы задачи экспедиции. Проблема состояла в том, что нанять лоцмана-мусульманина на христианский корабль не представлялось возможным, да и от местных властей дружелюбной реакции ждать было нечего.

Была, правда, одна вещь, игравшая португальцам на руку – местные не поняли, кем были португальцы, и эту карту адмирал решил разыграть со всем возможным размахом. Знакомый с бытом и обычаями мусульман по военным походам юности, он устроил импровизированный маскарад, выдав своих людей за… мусульманских торговцев, следующих в Индию. Тут весьма кстати пригодились шёлковые арабские куртки-марлоты, которые португальцы за несколько лет до этого захватили во время налёта на Марокко. Трофейную «униформу» тогда припрятали на королевском складе до лучших времён, и некоторую часть этих запасов взял с собой да Гама в качестве даров.

Темноволосые и смуглые португальцы вполне сошли за арабов. Вскоре подоспел и сам старый эмир, прибывший на большой лодке в сопровождении свиты – он купился на маскарад и принял европейцев за мусульман. После краткой беседы последовал обмен подарками – португальцы преподнесли эмиру синюю шёлковую куртку и кое-какую бижутерию, а он, в свою очередь, подарил им Коран в дорогом переплёте. Также эмир пообещал продать португальцам необходимое им количество провизии и предоставить двух опытных лоцманов. На этом переговоры на высшем уровне закончились, и лодка с маврами отчалила.

Да Гама, естественно, понимал, что долго водить за нос местных у него не получится, поэтому приказал поспешить с погрузкой провизии, а сам в сопровождении Николау Коэлью и отряда солдат отправился за лоцманами на островок, где они жили, не желая дожидаться, пока те сами прибудут. Едва искомые персоны обнаружились, как португальцы услышали пушечный выстрел – это был сигнал, который дали их соратники на кораблях, извещая об опасности. Действительно, к островку, на котором находилась родная деревня лоцманов, отчаянно молотя по воде вёслами, неслись несколько лодок, набитых вооружёнными маврами – обман да Гамы был раскрыт. Португальцы спешно вернулись на корабли, после чего в сторону мавров был дан предупредительный залп из нескольких бомбард. Мусульмане намёк поняли и убрались восвояси.

На следующий день, 11 марта, была проведена торжественная месса в честь благоприятного исхода событий дня минувшего. Лоцманы, наконец, поняли, где и с кем оказались, но поделать уже ничего не могли – дон Васко наказал стеречь их. И на этой, казалось бы, мажорной ноте своё веское слово сказала сама природа – пропал ветер. Три дня моряки лавировали вдоль побережья, пытаясь поймать его, но всё было напрасно – паруса висели неподвижными тряпками. Ко всему прочему, выяснилось, что в суматохе запасы пресной воды смогли восполнить лишь частично, так что перед моряками вырисовывалась неприятная перспектива мучений от жажды без возможности уплыть или высадиться на берег.

На военном совете было принято решение попытаться высадить десант и добыть столько воды, сколько получится. Однако на берегу европейцев поджидал большой отряд вооружённых мавров – завязалась перестрелка, в которой результативнее были вооружённые огнестрельным оружием португальцы, убившие нескольких врагов. Но к противникам прибывали всё новые и новые отряды, которые вытесняли европейцев к морю. Тем ничего другого не оставалось, как вернуться на корабли. В качестве ответной меры да Гама решил устроить морскую блокаду города – он принялся захватывать все мусульманские посудины, плывущие в гавань, и систематически бомбардировал сам Мозамбик. Неизвестно, кто бы кого в итоге переборол, но 29 марта, наконец, подул попутный ветер, и ликующие португальцы смогли продолжить плавание.

Тем не менее, проблему с припасами нужно было как-то решать, поэтому когда 6 апреля путешественники заметили на побережье другой мавританский город, Момбасу, был отдан приказ бросить якорь. Местные встретили европейцев достаточно доброжелательно, но, тем не менее, чувствовалось некоторое напряжение. Вдобавок, по случайности сбежали два мавра-лоцмана, что очень осложняло жизнь да Гаме – во-первых, затруднялись поиски пути в Индию, а во-вторых, беглецы могли рассказать местным о случившемся в Мозамбике, и вот тогда беды было бы не избежать. Автор «Roteiro» писал:

«Ночью капитан-командир допрашивал двух мавров из Мозамбика, капая им на кожу кипящим маслом, чтобы вынудить у них признание о подготовлявшемся против нас коварстве. Они сознались, что был даже дан приказ поймать нас, когда мы войдём в порт, чтобы отомстить за то, что мы сделали в Мозамбике. А когда пытку применили вторично, один из мавров, хотя у него были связаны руки, бросился в воду, другой сделал это во время утренней вахты».

В ту же ночь мавры предприняли попытку захватить корабли португальцев, но были обнаружены вахтенным и попрыгали за борт, не приняв боя. Из негостеприимного места нужно было уходить. Отплывая, португальцы заметили погоню – за ними следовали две большие лодки. Да Гама приказал захватить хотя бы одну из них, разумно полагая, что на ней должен быть лоцман, знакомый с местными водами. Его предположение подтвердилось.

Через несколько дней пути эскадра причалила к гавани ещё одного мавританского города – Малинди. Да Гама опасался, что местные жители могли слышать о его вражде с Момбасой и Мозамбиком, а также о его пиратстве в их водах, но экспедиции по-прежнему отчаянно не хватало пресной воды. И тут удача впервые за долго время улыбнулась ему – местный султан действительно всё знал о его приключениях, но он был в давней вражде с Момбасой и тамошним эмиром, поэтому очень дружелюбно принял людей, доставивших так много неприятностей его врагам.

По традиции был произведён обмен дарами. Португальцы смогли, наконец, пополнить запасы пищи и пресной воды, и, что самое главное, в Малинди они встретили немалое количество индийских моряков и торговцев. Эти люди были намного надёжнее и лояльнее к христианам, чем пленные мавры, поэтому да Гама нанял несколько лоцманов-индусов, которые хорошо ужились с командами кораблей. Пленников же он великодушно отпустил. Впереди лежала конечная цель его маршрута – Индия.

Встречают по одёжке

Представ перед могучим властелином,

Смотревшим на пришельцев с изумленьем,

Наш Гама обратился к Саморину

Со словом доброты и уваженья.

Найти друзей надеясь на чужбине,

Благих исполнен дум и побуждений,

Возвысил голос капитан отважный

И речь держал открыто и бесстрашно.

Луиш де Камоэнш, «Лузиады», песнь VII, стих 59

Отплыв из Малинди в 20-х числах апреля, спустя месяц эскадра, наконец, прибыла к индийским берегам, в окрестности большого города. Долгожданная цель была достигнута. Перед португальцами лежала огромная неизведанная страна, а сами они были истощены тяготами путешествия. Измождённые моряки и солдаты на трёх потрёпанных кораблях мало походили на непобедимый флот могущественнейшего из земных правителей, и да Гама собрал на совет остальных капитанов, чтобы сообща решить, как достойнее представиться местным властям. В конце концов, решили обставить всё так, словно их эскадра – лишь маленькая часть великой армады, которая отбилась от своих в шторм и заблудилась.

Приветственной делегации от местных португальцы не обнаружили, и Гама отправил группу людей в город на разведку. Тем же, кто остался на кораблях, было приказано проявлять максимальное дружелюбие к местным торговцам, которые буквально облепили португальские корабли на своих лодочках. Морякам надлежало покупать у них всё и по той цене, которую называли индусы – так да Гама рассчитывал произвести впечатление щедрого и добросердечного человека среди местных.

Пока дон Васко играл в свои психологические игры, его соглядатаи выяснили, что город, к которому они причалили, называется Каликут. Здешний правитель назывался заморином (искажённое произношение титула «самудрараджа» — «властитель моря»), и хотя вассалы его были многочисленны, собственное войско не так уж и велико. Стало понятно также, что Каликут – важный торговый порт, где останавливаются богатые аравийские торговые флотилии, а сами мусульмане имеют большое влияние при дворе заморина. Не встречали же португальцев потому, что, согласно местным обычаям, гость должен сам явиться на поклон к правителю.

27 мая, получив накануне приглашение заморина, Васко да Гама отправился на аудиенцию во дворец местного правителя. Он сам и его спутники облачились в лучшие одежды, воины до блеска отполировали кирасы. Старшим эскадры был оставлен брат адмирала – Паулу да Гама, которому надлежало взять на себя командование и прорываться домой с боем, если приглашение окажется ловушкой, а делегатов перебьют. Сам же дон Васко счёл необходимым подстраховаться – в складках одежды его люди спрятали лёгкое оружие, а на нос лодки приладили бомбарду, которую предусмотрительно замаскировали, прикрыв дорогими коврами.

По пути во дворец произошла занятная сцена – проводники повели путешественников в один из местных храмов, который некоторые спутники да Гамы по ошибке приняли за христианский. Да Гама с самого начала понял, что храм – языческий, но отстоял в нём «богослужение» из дипломатических соображений, чтобы не обижать местных.

На протяжении всей дороги за процессией следовал народ – все жители Каликута вышли посмотреть на неведомых пришельцев. К воротам дворца пришлось буквально проталкиваться. Оказавшись, наконец, во внутреннем дворе, португальцы встретились с заморином. Васко да Гама произнёс долгую и пламенную речь, достойную золотого фонда дипломатических выступлений. Он рассказал, что представляет великого и могучего короля Португалии, чьи огромные флотилии бороздят морские глади, и что король этот, в своей милости и великодушии, послал его, Гаму, принести мир, дружбу и прочные торговые связи на далёкие индийские берега. Не ради золота и серебра, продолжал португалец, ибо этого добра в Португалии хватает, но из лучших сердечных побуждений.

Заморин слушал и кивал. Наконец, он ответил, что благодарен за предложение мира и дружбы, торговля, милостью богов, тоже как-нибудь наладится. Аудиенция закончилась, когда было уже за полночь. Да Гама торжествовал – всё складывалось как нельзя лучше. Однако на обратном пути случилась неприятность – начался ливень. Ткань паланкинов, в которых несли гостей, намокла и стала тяжёлой, и носильщики более не смогли их нести. Проводники не знали, что делать и куда вести гостей, поэтому португальцы просто мокли под дождём. Наконец, да Гаме подвели коня, но на нём не было седла – местные индийцы просто не знали сёдел. Адмирал же счёл это преднамеренной попыткой нанести оскорбление и отказался садиться на коня. В итоге до лодок добирались пешком, промокшие и злые.

Интриги «мусульманской партии»

Однако, как оказалось в дальнейшем, это были лишь «цветочки». На следующий день, когда погода наладилась, да Гама решил отправить заморину королевские дары. По местным обычаям все подарки для повелителя следовало вначале показать его советникам и придворным. С гордым видом португальцы разложили перед каликутской властной делегацией несколько шляп с перьями, несколько чаш, ящик сахара, два бочонка оливкового масла и два бочонка меда.

Это, однако, вызвало совсем иную реакцию, нежели ту, на которую рассчитывал да Гама – советники заморина сдержанно улыбнулись, свита же, включавшая и арабских купцов, даже не сочла нужным сдерживать смешки. Где-то среди этой кучки торгашей прозвучало «Беднейший купец Мекки даёт больше», и слова эти были для Гамы будто звонкая пощёчина. Глава делегации, советник заморина, сказал, что эти дары не годятся, но португальцы могли бы подарить золото, которого, по словам их предводителя, так много в Португалии. Советник откровенно издевался над португальцами, которые в этом богатом крае выглядели как «бедные родственники». Если бы он лучше знал Васко да Гаму, то, несомненно, трижды проклял бы свой язык за эти насмешки, но португальцев в Каликуте никто в те дни всерьёз не воспринимал.

Да Гама решил ещё раз встретиться с заморином и попытаться уладить возникшую неловкость в отношениях, однако того уже основательно «обработали» арабские и мавританские советники, называвшие адмирала проходимцем и разбойником. Обстановка второй аудиенции разительно отличалась от первой. Автор «Roteiro» писал:

«Дворец был окружён вооружёнными людьми. Нашего капитана вместе с его провожатыми заставили ждать целых четыре часа перед дверью, которую открыли лишь тогда, когда правитель приказал впустить капитана только с двумя людьми по его выбору».

Несмотря на все обстоятельства, да Гаме удалось своим красноречием смягчить сердце правителя – португальцам было разрешено торговать в Каликуте.

Аудиенция, как и в прошлый раз, закончилась поздно ночью, и португальцев отвели на небольшое подворье, где они могли бы разместиться на ночлег. Неожиданно помещения, где находились европейцы, были окружены местными стражниками. На все вопросы они отвечали, что это – для безопасности гостей, т.к. в городе неспокойно и далеко не все жители настроены дружелюбно по отношению к иноземцам. Когда же да Гама со своими людьми попытался выйти на улицу, воины заморина не дали им этого сделать и заперли двери. Мореходы оказались в плену.

Дело было в том, что мусульманская «партия» при дворе не оставляла попыток избавиться от пришельцев и активно интриговала против них. В частности, велась определённая агитация среди местного населения, распускались слухи о том, что португальцы – разбойники и убийцы. Заморин никак не мог определиться с тем, как ему относиться к христианам, и решил подержать их под замком до принятия окончательного решения. Как назло, в эти же дни в Каликут прибыло торговое судно из Африки, и тамошние купцы рассказали правителю о том, как португальцы бомбардировали их поселения и грабили их суда. Арабские торговцы Каликута даже дали взятку советнику заморина, чтобы он по-тихому перерезал португальцев, не дожидаясь решения правителя. Советник, однако, побоялся гнева государя и не решился на это деяние.

Другой сильной «партией» в Каликуте были купцы-индусы, которые заступились за европейцев и советовали заморину их отпустить. Делалось это, впрочем, не от избытка человеколюбия, а в пику мусульманам, с которыми у индусов была жёсткая борьба за влияние при дворе. Да Гама и его люди оказались в центре вражды двух придворных «партий», и судьба их зависела от того, на чью сторону склонится правитель. Наконец, после многодневных раздумий, заморин приказал отпустить пленников. Утром 2 июля двери «тюрьмы» отворились, и в глаза португальцам ударил солнечный свет – они были свободны. Помимо этого, им было разрешено открыть торговую лавку в предоставленном для этого доме.

Португальцы, не мешкая, стали переносить товары в отведённый под лавку дом. Старшим «торгового представительства» был назначен брат Бартоломеу Диаша — Диогу Диаш. Однако довольно быстро стало ясно, что арабы и мавры не прекратили пакостить христианам – они просто сменили тактику, и вместо грубой силы избрали в качестве меры воздействия экономический бойкот. Множество раз в лавку заходили мавританские купцы, якобы прицениваясь, но всякий раз они демонстративно уходили с насмешкой. Португальским товарам и так было довольно сложно конкурировать с изделиями местных ткачей и ремесленников, а подобная антиреклама окончательно подрывала всю торговлю.

Кроме того, время от времени к лавке подходили вооружённые люди – нанятые арабами провокаторы, которые потрясали в воздухе клинками и кричали угрозы и оскорбления. Да Гама, однако, приказал своим людям не давать волю гневу – их миссия была куда важнее их личной гордыни. При покупке местных товаров, в основном – пряностей, португальцы, повинуясь приказу адмирала, проявляли уступчивость и практически не торговались, хотя знали, что переплачивают. Доводить дело до конфликта не стали даже тогда, когда вскрылось откровенное мошенничество местных купцов – они разбавили имбирь красной глиной.

Понимая, что выдавить европейцев с рынка и из страны не выходит, местное мусульманское «лобби» решило сменить тактику: в народ пошли агитаторы, которые говорили, что купцы, которые покупают, не торгуясь и не оспаривая качество товара, – странные купцы. Что это и не купцы вовсе, а вражеские шпионы, которые приведут за собой большой флот захватчиков. Припомнили и слова да Гамы о большой португальской армаде, от которой они якобы откололись. Параллельно с этим, арабы вновь начали «обрабатывать» заморина, и их затея, наконец, увенчалась успехом. К середине сентября напряжение достигло критической точки – до португальцев дошли слухи, что арабы наняли египетских пиратов, и те, якобы, уже плывут к Каликуту, чтобы уничтожить «неверных».

Да Гама понял, что пора из Индии убираться, и оправил Диогу Диаша с прощальным визитом к заморину, надеясь, что тот сможет хоть немного сгладить ситуацию, а эскадра получит возможность уплыть без открытого вооружённого столкновения. Правитель принял Диаша весьма недружелюбно – прервал его на полуслове и сказал, что португальцы обязаны перед отплытием уплатить в казну Каликута крупную сумму денег в качестве торговой пошлины. Той же ночью лавка, в которой жили Диаш и несколько солдат, была окружена стражниками – португальцев взяли в заложники. На следующий день, 14 сентября, по всем площадям Каликута стали расхаживать глашатаи, которые оповещали народ, что португальцы – разбойники и вражеские шпионы, и от них следует держаться подальше.

Да Гама, не дождавшись вестей от Диаша, заподозрил неладное, а когда ему доложили о речах глашатаев – мозаика сложилась окончательно. Подчинённых надо было выручать, и на одно лишь доброе слово уже нечего было и надеяться. Несколько дней португальцы выжидали удобного случая, пока, наконец, не захватили лодку, в которой плыла группа хорошо одетых людей. Пленники, а всего их была дюжина, оказались отпрысками знатных местных родов, и теперь европейцы могли на равных говорить с заморином.

К правителю Каликута тут же был отправлен гонец, который предложил обменяться заложниками, и государю пришлось согласиться. Да Гама, впрочем, отпустил лишь половину пленных – оставшихся шестерых он обещал освободить после того, как на его корабли будут доставлены португальские товары, похищенные из лавки Диаша. Когда же стражники доставили лишь малую часть захваченного, Гама сказал, что не отпустит пленников, а увезёт их с собой в Португалию. Эскадра вышла в море 30 сентября 1498 года, оставив ставший враждебным Каликут за кормой.

Продолжение следует: Приключения Васко да Гамы: приносящий бурю.