Противотанкисты гвардии полковника Чеволы в боях за Правобережье

Удачное наступление 1-го гвардейского кавалерийского корпуса на Житомир и более раннее взятие Фастова стали для немецкого командования теми «точками притяжения силы», которые оно не смогло — или не захотело — проигнорировать. В результате немцы были вынуждены распылить свои не столь уж многочисленные резервы, бросая их в бой по частям.

Но и по советскую сторону линии фронта хватало проблем. Как уже говорилось ранее в статье «Расчеты 7-й артиллерийского корпуса прорыва в попытках остановить панцерваффе под Фастовом», к середине ноября танковые части 1-го Украинского фронта также изрядно «сточились». Для парирования немецких контрударов у командующего генерала армии Н.Ф. Ватутина оставались ещё артиллерия, но маневрировать ей по ноябрьской грязи было не так-то просто.

Разумеется, особые надежды при этом возлагались на противотанкистов. Части и соединения истребительно-противотанковой артиллерии в Красной армии всегда были на особом счету, но и ждали от противотанкистов многого, тем более — от обстрелянных бойцов, возглавляемых опытными командирами. Такой в полной мере была 8-я гвардейская истребительно-противотанковая артиллерийская бригада (гв.иптабр) полковника Никифора Дмитриевича Чеволы. О боях, проведённых бригадой, мы уже писали. Так, действия 27-й иптабр, тогда ещё не ставшей гвардейской, упоминались в статье о дебюте «Пантер» на Курской дуге. Отличались гвардейцы Чеволы и далее — например, в боях за Сандомирский плацдарм. Но до 1944 года ещё предстояло дожить, а пока артиллеристам предстояло в очередной раз встать щитом на пути танков Манштейна.

На рассвете 12 ноября 322-й (командир майор Н.Е. Плысюк) и 323-й (врид командира капитан В.А. Афанасьев) гвардейские истребительно-противотанковые артиллерийские полки (гв.иптап) заняли позиции на окраине Фастова, а 324-й гв.иптап, которым временно командовал старший лейтенант И.Б. Кричевский, прикрыл южную окраину Великой Снетинки. О том, чего бригаде стоил путь с плацдарма, можно судить по скупым строкам донесения штаба 8-й гв.иптабр:

«2. За период передвижения с Трактоменовского [так в документе; видимо, имеется в виду Букринский — прим. авторов] плацдарма из-за отсутствия транспорта бригада сильно растянулась. Тылы бригады находятся в 200 км от бригады.

3. Орудий на огневых позициях имею 32; девять орудий остались в тылах бригады из-за отсутствия транспорта, два орудия отстали в пути (Киев, Дарница).

4. Горючего нет, двигаться дальше не на чем. Продовольствия имею на одни сутки.

5. Боеприпасов имею: выстрелов 76-мм — 1 боекомплект, выстрелов 57-мм — 0,8 боекомплекта.

6. Средства тяги на 50% требуют среднего и капитального ремонта.

7. Топокарт данного района не имею ни одного экземпляра».

Именно бригадой Чеволы, на тот момент оперативно подчинённой 7-му гвардейскому танковому корпусу (гв.тк), было решено укрепить оборону на опасных направлениях участка 50-го стрелкового корпуса (ск).

Стоит особо отметить, что к этому времени штаб 1-го Украинского фронта в полной мере осознал кризис на участке 38-й армии. При этом «в целях упорядочивания управления» штаб Ватутина предпринял ряд мер. Оперативной директивой № 61 50-й ск со всеми средствами усиления был передан в состав 3-й гвардейской танковой армии, а 51-й ск — в состав 40-й армии. Однако в тот момент на ведущих бой частях эти перестановки сказались мало. Для потрёпанных предыдущими боями дивизий 50-го и 51-го ск самым важным было, что их усилили артиллерией.

К рассвету 16 ноября 322-й гв.иптап занял позиции в районе села Кадлубица в пригороде Фастова, прикрывая направления Веприк — Кадлубица и Дедовщина — Кадлубица. Остальные два полка стояли в боевых порядках 50-го ск: 323-й гв.иптап — в районе высоты 178.8, прикрывая дорогу Сущанка — Скригалёвка, 324-й гв.иптап — в районе восточнее разъезда Волица, прикрывая направление Мохначка — высота 199.7.

В журнале боевых действий 50-го ск описание боя 16 ноября выглядит вполне обыденно:

«Во второй половине дня противник предпринял атаку на правый фланг 163-й стрелковой дивизии силой до батальона пехоты при поддержке 15 танков и 40 бронетранспортёров, атака противника отбита. Подбито 13 танков, 22 бронетранспортёра».

К тому моменту 163-я стрелковая дивизия (сд) была далеко не в лучшей форме. С начала немецкого наступления ей уже пришлось отходить из района Попельни, что закономерно вело к потере матчасти и измотанности личного состава. Так, 14 ноября артполк дивизии потерял взвод 5-й батареи, на которую в ходе смены боевых позиций выскочили немецкие танки. После расстрела всего имевшегося боекомплекта оба орудия были раздавлены танками.

За период с 3 по 13 ноября потери 529-го стрелкового полка (сп) 163-й сд составили 96 человек убитыми, 101 ранеными и 51 пропавшими без вести, соседний 759-й сп потерял 94 человека убитыми и 165 ранеными. 1318-й сп в боях 16–17 ноября участия не принимал и разыскивал свои отставшие подразделения.

Согласно журналу боевых действий 163-й сд, в 13:00 16 ноября противник силами до 40 бронетранспортёров и 10–15 танков перешёл в наступление с разъезда Волица — данное направление прикрывали 529-й сп и 324-й гв.иптап, однако, судя по всему, противотанкисты в дневном бою не участвовали. В ходе боя дивизионная артиллерия и бойцы 1-го и 3-го батальонов 529-го сп подбили три танка и пять бронетранспортёров (после уточнения — пять танков и девять бронетранспортёров). Несмотря на потери, немцы прорвались через боевые порядки 529-го сп. При этом отмечалось: «Когда бронетранспортёры вклинились в боевые порядки, противник применял огонь огнемётов с бронетранспортёров».

Прорвавшие танки и бронетранспортёры ушли в направлении на Скригалёвку, и в 14:00 на западной опушке Скригалёвки были встречены огнём подразделений 8-й гв.иптабр. Потеряв пять танков, немцы ушли на Сущанку и атаковали части 135-й сд, которые вели бой на восточных окраинах села. Это подтверждается документами 135-й сд, где отмечено, что дивизия вела бой с противником, прорвавшимся через боевые порядки левого соседа.

Основной удар пришёлся на фланг 497-го сп, который был частично окружён, но атаку отбил — сжёг пять немецких танков (по уточнённым данным, 10 танков). В результате боев 2-й батальон 497-го сп, вырвавшись из окружения, отошёл в боевые порядки 163-й сд. После перегруппировки частей 135-я сд заняла оборону на участке высота 176.0 — восточный берег реки Слеза — высота южнее села Лучин — лес восточнее села Сущанка — южные окраины села Ставки:

Тем временем, в 16:00 на южных окраинах Мохначки были замечены уже 40 танков и 50 машин с пехотой при поддержке самоходных орудий. Уже в 16:30 эта группа пошла в наступление на стыке 759-го и 529-го сп. Однако «огнём всех видов вооружения» противник не был допущен даже к переднему краю. В результате боя 759-й сп и дивизионная артиллерия подбили четыре танка, две бронетранспортёров и одну самоходку, а части 529-го сп доложили о трёх подбитых самоходках. Всего 163-я сд засчитала себе девять танков, 11 бронетранспортёров и четыре самоходных орудия. На 8-ю гв.иптабр командованием дивизии было записано пять танков. Потери 163-й сд составили 25 убитых и 38 раненых.

В 22.00 12 танков и бронемашин прорвавшиеся ранее в глубь обороны, попытались выйти в районе Вольницы и были встречены огнем 529-го сп. который подбил 2 танка, 2 бронемашины. Еще один танк подорвался на минах. В итоге остатки группы выскочили в районе высоты 215.1 и ушли в направлении Кашляки. Были взяты в плен два немца из состава разведбата 25-й тд.

В 3 часа ночи через боевые порядки 759-го сп также пытались прорваться к своим «дол взвода автоматчиков», уничтоженных пулеметным огнём. При обыске убитых было установлено, что они из состава 146-го панцер-гренадерского полка той же 25-й тд.

Согласно боевому донесению 8-й гв. оиптабр, атаковавшие со стороны Мохначки 20 танков и мотопехота (40 бронетранспортеров) смогли вклиниться в оборону 163 сд на 2-3 км. При этом бригада в течение дня уничтожила 12 танков и 6 бронетранспортеров. Ответным огнем танков было разбито одно 76-мм орудие, потери в личном составе – 4 убитых, 6 раненых. В более позднем донесении уточняется, что 16 декабря бой вел 323 гв. ИПТАП капитана Афанасьева атаковали 27 танков, при этом указанный выше список уничтоженной техники дополнился еще и подбитыми – 4 танка и 1 самоходное орудие.

Хотя 16 ноября прорыв не удался, успешное преодоление траншей 163-й сд, по-видимому, внушило немецкому командованию надежду, что если еще чуть-чуть поднажать, то советская стена на этом участке рухнет как подгнивший забор.

В 15.00 17 ноября противник попытался атаковать на участке 529 сп 163-й сд. На этот раз поддерживающих атаку «до полка пехоты» танков насчитали всего 8, но из них 4 тяжелых «тигра». Однако под огнем стрелкового оружия и артобстрелом пехота противника залегла и «за танками не пошла». Танки тоже не рискнули прорываться в одиночку и вернулись на окраину Мохначки, при это один был подожжен.

В свою очередь 8-я гав. оиптабр отчиталась об атаке на позиции 324 гв. ИТПАП «до 40 танков противника», из которых было сожжено 1 танк, два БТР и одна бронемашина. Ответным огнем было разбито одно 57-мм орудие, убит командир батареи гв. лейтенант Крон и два артиллериста, еще двое были ранены.

При этом на вечер 17 ноября бригада так и не смогла развернуть все имеющиеся у неё орудия. На огневых имелось 16 76-мм и 11 – 57-мм пушек, еще 4 75-мм и 8 76-мм (некоторые неисправны, но подлежали ремонту) находились в тылу и не могли быть подвезены из-за отсутствия транспорта. Как сообщал в своем рапорте полковник Чевола, на ходу оставалось 25 атвотягачей, остальной транспорт бригады требовал среднего и капитального ремонта.

Как всегда в таких случаях, особо интересно сравнить «заявки» на потери советской стороны с немецкими данными. Судя по имеющимся документам, бои 16-17 ноября и самом деле дорого стоили наступавшим дивизиям. К 24.00 17 ноября 1943 года по итогам двух дней боев 1-я тд. «ЛАГ» списала 11 «Пантер» и 1 StuG. Число подбитых составило 5 «Пантер» и 1 «Тигр» — определить потери танков Pz-IV невозможно, так как в эти же дни к ним подошли оставшиеся разгруженные на жд. танки этого типа. Ориентировочно число подбитых машин составило 10 штук из них 4 ушли в долгосрочный ремонт.

Еще больший интерес представляют потери 25-й тд:

По итогам боя из 49 танков Pz-IV боеготовыми остались 8 машин. 7 «четверок» сгорели, 17 «ушли» в долгосрочный ремонт и еще 17 получили боевые повреждения с ремонтом до 14 дней. Кроме того, в долгосрочный ремонт отправился один командирский танк. 6 StuG получили боевые повреждения с ремонтом до 14 дней. Список потерь продолжили 3 сгоревшие самоходки «Веспе», а замыкало сообщение, что сгорело и уничтожено «…значительное число бронетранспортеров».

Досталось и «Тиграм» 509-го ТТБ – сразу 6 машин были списаны по итогам боя, однако, позже, все таки, было принято решение их вытащить и отправить в долгосрочный ремонт. Вообще немецкие ремонтные службы даже в этот тяжелый период еще оставались «на высоте», умело эвакуируя с поля боя подбитые танки.

Потери в людях тоже были не малыми:

16-17 ноября 1-я танковая дивизия СС «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер» потеряла 25 убитыми, 85 раненными и 2 пропавшими без вести.

16-17 ноября 25-я т.д. потеряла 13 убитыми, 63 раненными и 20 пропавшими без вести. Среди погибших был и командир 25-го разведбата, звание и фамилию которого пока установить не удалось

Общие потери немецкой стороны в бронетехнике составили подбитыми и уничтоженными (ориентировочно): 7 «Тигров», 51 Pz-IV, 16 «Пантер», 3 «Веспе», 7 StuG и 1 командирский танк итого 85 единиц бронетехники и «…значительное число бронетранспортеров».

По итогам двух дней боев немецкому командованию стало ясно, что 25-я тд. оставаясь цельным соединением, в виду отсутствия опыта у офицерского состава вредит сама себе. Поэтому ее пехотными частям, в предстоящих операциях, были отведены второстепенные роли. Однако, советско-германский фронт остро нуждался в танках и ее 2-й танковый батальон 9-го танкового полка был временно закреплен за штабом 19-й танковой дивизии, чей собственный 27-й танковый полк был крайне истощен, зато офицерский состав имел богатый опыт боев на Восточном фронте.

Это был еще далеко не финал боев за Правобережье. Немцы продолжали пытаться наступать и во второй половине ноября и в декабре. Однако с каждым днем шанс прорваться вновь к Киеву становился все призрачней. И «невезение» свежей 25-й танковой дивизии, которая в других обстоятельствах могла бы сыграть куда более значительную роль в этих боях, стало в итоге одним из «кирпичиков» общего поражения. Разумеется, никто не идеален, советские штабы тоже допускали массу просчетов и ошибок. Но если сравнить ход битвы за Киев с происходившим весной того же 1943 года сражением за Харьков, то качественный рост Красной Армии становится очевиден.

Продолжение следует: