«Рыцарский поединок» Германа Графа с советским асом, чье имя навсегда останется неизвестным

Немецкий лётчик-истребитель Герман Граф (Hermann Graf) стал первым в мире асом, заявившим к 26 сентября 1942 года 200 побед в воздушных боях, а всего их было 212 в 832 боевых вылетах. Такие успехи не остались незамеченными командованием, и лучший на тот момент ас люфтваффе был удостоен Рыцарского креста с Дубовыми листьями, Мечами и Бриллиантами. Конец войны в Европе полковник Граф встретил в должности командира истребительной эскадры JG 52, с остатками которой 8 мая 1945 года сдался в плен американцам, но вскоре был передан советской стороне и до конца 1949 года содержался в лагере военнопленных. После войны за сотрудничество с советской лагерной администрацией Граф подвергся критике со стороны коллег из ассоциации ветеранов люфтваффе.

 1970 году вышла в свет книга воспоминаний аса, перевод которой был опубликован на русском языке в 2000 году. В одной из глав Граф описывал напряжённый воздушный бой с неизвестным советским лётчиком, состоявшийся 14 октября 1941 года в районе Харькова. На основе советских и немецких источников сегодня можно попробовать восстановить этот эпизод воздушной войны на советско-германском фронте и определить пилота, который так запомнился Графу среди прочих многочисленных противников.

В этот день советские самолёты с харьковского аэроузла несколько раз атаковали немецкие аэродромы в районе Полтавы. В 08:10 (здесь и далее все события приведены по московскому времени; берлинское время в октябре 1941 года отличалось на час в меньшую сторону) первый удар нанесли 12 МиГ-3 186-го истребительного авиационного полка (иап). Согласно докладам советских лётчиков, в результате бомбоштурмового удара на земле были уничтожены шесть «Мессершмиттов» Bf 109, а в последующем воздушном бою с парой Bf 109 между Полтавой и Кочубеевкой был сбит ещё один немецкий истребитель.

В тот момент на аэродроме Полтава базировались новейшие истребители Bf 109F-4 прославившейся впоследствии своей результативностью III группы 52-й истребительной эскадры. Лётчики эскадрильи 9./JG 52, которые провели бой с «МиГами» 186-го иап, имели относительно результатов этого столкновения несколько другое мнение: в 08:14–08:25 один советский истребитель, идентифицированный как И-26, заявил унтер-офицер Альфред Гриславски (Alfred Grislawski), а жертвами фельдфебеля Йоганна Кляйна (Johann Klein) стали сразу два «И-26». Потерь немцы не имели.

К сожалению, заявки пилотов 9./JG 52 имели под собой основания. По возвращении на аэродром в Харькове в районе Безлюдовка — Гремушное — Основа произвели вынужденные посадки три МиГ-3 (лётчики старший лейтенант Р.П. Андриянов, младшие лейтенанты Д.М. Кольцов и В.В. Егоров не пострадали), а ещё один советский истребитель упал и разбился буквально на границе аэродрома — его пилот младший лейтенант В.И. Кучеров погиб.

В 15:40 штурмовку аэродрома Полтава выполнили семь И-16 из 6-го иап: по донесению лётчиков, им без потерь удалось повредить на земле восемь Bf 109. В 16:40 настал черед тройки Ил-2 из 285-го штурмового авиаполка (шап), которые штурмовали и бомбили Центральный аэродром Полтавы, заявив об уничтожении шести двухмоторных самолётов. На отходе от цели один штурмовик был подбит огнём зенитной артиллерии, а Ил-2 командира эскадрильи старшего лейтенанта В.М. Кагановича не вернулся из вылета. Согласно немецким данным, в 16:45 один Ил-2 севернее Полтавы сбил командир 8./JG 52 обер-лейтенант Гюнтер Ралль (Günther Rall).

Пятёрка ЛаГГ-3 254-го иап, которая в этом вылете должна была сопровождать штурмовики, атаковала аэродром Полтава-Гражданский. Командиру эскадрильи капитану С.М. Михайлину засчитали один сожжённый на земле немецкий самолёт, а младшим лейтенантам П.И. Иванову и А.В. Тришкину — по одному Bf 109, сбитому в воздушном бою. Противниками «ЛаГГов» в этом бою были «Мессершмитты» из 9./JG 52. Исполнявший обязанности командира эскадрильи лейтенант Курт Шаде (Kurt Schade) претендовал на один сбитый в 16:46 над Полтавой «И-26». Потерь немцы не понесли, что нельзя сказать о советской группе — не вернулись с задания лейтенант П.Л. Смирновский и младший лейтенант А.И. Балясников. Первый из них до сих пор числится пропавшим без вести, а вот будущему Герою Советского Союза Алексею Балясникову повезло больше — 25 октября он прибыл в полк, а закончил войну с 620 боевыми вылетами и 16 воздушными победами.

В такой нервозной обстановке лейтенант Герман Граф и его напарник унтер-офицер Генрих Фюлльграбе (Heinrich Füllgrabe) получили боевое задание на атаку аэродромов в районе Харькова, с которых действовали советские лётчики:

«Обер-фельдфебель доложил, что сборка пушек закончена [речь идёт о комплекте из двух подкрыльевых 20-мм пушек MG 151. По уточнённым данным, первые «Мессершмитты» Bf 109F-4/R1 с подвесными пушками появились на фронте только в ноябре 1941 года, причём сначала в авиагруппе I./JG 52, поэтому, судя по всему, бой 14 октября Граф провёл на обычном «трёхточечном» истребителе с вооружением из одной 20-мм пушки и двух 7,92-мм пулемётов — прим. автора].

— Прекрасно! Тогда давайте попробуем их. Генрих, ты пойдёшь со мной?» — унтер-офицер Фюлльграбе мгновенно оказался на ногах. Видимо, этот вопрос его тоже заинтересовал.

Было туманно. На высоте трёх-четырёх тысяч метров висела лёгкая облачность. Видимость составляла около 30 километров. На высоте 2500 метров «Мессершмитты» перешли в горизонтальный полёт, готовясь атаковать аэродромы противника. Однако русские сделали одолжение и стартовали навстречу».

Согласно дальнейшему повествованию, около 17:05 Граф с ведомым обнаружили четвёрку «И-26» и вступили с ними в бой. Из рассказа Графа следует, что советские лётчики клюнули на простую уловку: немецкая пара на пикировании проскочила мимо и ушла вверх, за ними устремились два советских лётчика, которых немцы сбили — в 17:10 победу заявил Граф, а в 17:12 отличился Фюлльграбе. Однако далее бой принял крайне тяжёлую форму: ведущий советской группы сражался на равных, и позднее Граф считал, что это был самый тяжёлый воздушный бой в его карьере. Характерно, что свой рассказ немецкий ас назвал «Рыцарский поединок»:

«Командир вражеской группы летит один и навлекает на себя неприятности. Я атакую, русский пытается уйти на снижении. Я приказываю Генриху не путаться у меня под ногами.

Так начинается одна из самых красивых и опасных собачьих свалок, в которых я участвовал. Это был максимум, что могли делать человек и машина: петли с радиусом в добрую 1000 метров, повороты, и это снова и снова. Пот буквально стекает по моему телу. Он как минимум не хуже меня, мой соперник… Крутой вираж следует за крутым виражом. Снова и снова мы встречаемся лицом к лицу. Все стреляют. Только в последний момент он пролетает над моей машиной, потом снова моя очередь. Однажды мы чуть не столкнулись друг с другом.

Затем возвращается другой русский истребитель. Мне просто некогда немного передохнуть. Второй русский пытается уйти вниз. А мой противник уже висит позади меня, но он на расстоянии не менее 400 метров. Я стреляю по второму. Он рывком поднимает машину, затем начинает штопорить…

Самолёт падает на землю. Вероятно, я попал ему в голову. Но об этом Фюлльграбе сообщает мне по радио. У меня нет времени на наблюдение. Прицел эксперта всё ещё на моем затылке. Командир русского отряда подошёл примерно на 200 метров. Прижимаюсь к земле. Беглый взгляд на приборы — 600 километров в час! Хватит. Разогнавшись, иду на высоту. Ура, «Даймлер-Бенц»! Я уверен, что наберу за боевой разворот 1200 метров, а русский не наберёт больше 1000 — по крайней мере, я так думаю.

Но мы поднимаемся всё выше и выше, до 3000 метров. Мой противник атакует, потому что он жаждет мести. Начинается новая борьба. Прошло ещё 10 минут. С каждой атакой я мысленно снимаю шляпу перед противником. Думаю, это их самый лучший пилотажник. Хорошо, что я годами практиковал воздушную акробатику, иначе я был бы трупом.

Генрих Фюлльграбе выходит из боя. У него закончилось топливо.

Ещё пять минут. Снова мы летим по одной кривой друг за другом или друг на друга в лоб. Один раз я не поворачиваюсь к нему, а пытаюсь пролететь мимо него боком. Как ни странно, он тоже это делает, и поэтому мы проскакиваем на встречных курсах всего в нескольких метрах друг от друга. Что он теперь будет делать? Может быть, он пропустил меня мимо, чтобы потом развернуться и вновь решительно атаковать? Я ни на секунду не свожу с него глаз.

Но происходит непонятное: он летит дальше на восток, а я лечу на запад. Я прилетел буквально с последней каплей топлива. Мой пропеллер останавливается при приземлении…

Мои колени дрожат, когда я выхожу. Вот это был противник! Поздравления с двумя моими воздушными победами не особо проникают в моё сознание. Мои мысли с русским лётчиком, с которым я дрался. Я бы хотел сесть и поговорить с ним хоть раз. Я уверен, что он отличный парень. Какого мнения он будет обо мне? Эти вопросы беспокоят меня больше, чем то, что в тот день в 16:10 и 16:13 мне удалось одержать свои 13-ю и 14-ю победы».

С кем же в 10–15 км севернее города Валки дрался Герман Граф, кто этот советский ас, про которого он вспоминал так уважительно?

Судя по документам советской 36-й истребительной авиационной дивизии (иад), в 16:44 с аэродрома Харьков взлетели четыре МиГ-3 186-го иап. Это была очередная группа, отправленная для удара по аэродрому Полтава-Центральный, откуда за несколько минут до этого стартовали Граф с напарником. Вылет пары Графа был актом возмездия за предыдущие советские налёты, но вместо штурмовки аэродрома немцам пришлось вести воздушный бой.

К сожалению, подробностей боя с советской стороны нет и не будет: ни один МиГ-3 из этого вылета не возвратился, в том числе и пилот, с которым так долго и тяжело сражался Граф.

Граф пишет, что дрался с ведущим советской группы. Следуя логике, это был командир эскадрильи капитан Пётр Крупеня, но все четыре советских лётчика были довольно опытными и вполне соответствовали Графу и Фюлльграбе по возрасту и сроку военной службы, а в круговерти боя немец мог и не понять, с кем именно сражался. Увы, мы вряд ли сможем узнать, кто из пилотов «МиГов» погиб первым, а кто последним, но кто-то из этих советских лётчиков в течение 20 минут мастерски вёл заведомо неравный бой с противником, пилотировавшим новейший Bf 109F-4.

Так почему же не возвратился на свой аэродром четвёртый МиГ-3, и мы не можем теперь узнать имя советского аса?

Ответ на этот вопрос кроется в заявках на победы других пилотов группы III./JG 52. Судя по всему, бой с «МиГами» вела далеко не одна пара Графа. В 17:20–17:25 три победы над «И-26» заявили два других пилота 9./JG 52: две пошли на счёт фельдфебеля Альфреда Эмбергера (Alfred Emberger), а третью засчитали фельдфебелю Йоганну Кляйну. Эти данные несколько портят идеальную картину, нарисованную Графом в своих мемуарах. Во-первых, претендовать на все три сбитых МиГ-3 уже довольно сложно, и при определённом раскладе пара Графа и Фюлльграбе вообще могла не сбить ни одного советского истребителя.

Более того, исходя из хронологии, описанной Графом, который утверждает, что после второй победы вёл бой с последним МиГ-3 в течение 15 минут, с известным допущением можно вычислить, что последний советский пилот вышел из боя около 17:28–17:30. И вот тут выясняется ещё одна существенная подробность: в 17:30 свою 20-ю победу над «И-26» одержал унтер-офицер Эдмунд Россман (Edmund Roβmann) из эскадрильи 7./JG 52.

Конечно, это лишь догадка, но подкараулить и сбить одиночный самолёт, пилот которого спешит в сторону своего аэродрома без горючего и боеприпасов, было одним из излюбленных приёмов у «охотников» люфтваффе. С большой долей вероятности можно предположить, что именно атака Эдмунда Россмана, который вёл охоту в паре с ещё одним будущим асом унтер-офицером Гансом Даммерсом (Hans Dammers), оборвала жизнь подающего большие надежды советского пилота.

Cо временем этот безымянный лётчик мог вырасти в одного из лучших асов ВВС Красной армии, но, как и трое его товарищей, не вернулся из боевого вылета, исполнив свой долг. К сожалению, как и в сотнях других подобных случаев, о мастерстве, мужестве и героизме советских пилотов мы зачастую можем узнать только из документов противника, и остаётся сожалеть, что эти подвиги остались не отмечены наградами. К счастью сейчас, используя немецкие данные, мы можем воздать должное их памяти.

К Эдмунду Россману судьба была благосклоннее, чем к неизвестному советскому лётчику: 9 июля 1943 года, в самый разгар Курской битвы, он произвёл вынужденную посадку на советской территории и попал в плен. На счету кавалера Рыцарского креста лейтенанта Россмана к тому моменту было 640 боевых вылетов и 93 воздушные победы. В 1949 году он вернулся из плена и скончался 4 апреля 2005 года в возрасте 87 лет. Герман Граф умер 4 ноября 1988 года в возрасте 76 лет.