Схватка дилетантов в Первую Епископскую войну

Весной 1639 года началась Первая Епископская война — конфликт между шотландцами, отстаивавшими свою пресвитерианскую церковь, и Карлом I Стюартом, желавшим утвердить в Шотландии англиканство. За, казалось бы, религиозным конфликтом отчётливо просматривалась политическая суть проблемы. Первый ход сделали шотландцы, захватив в марте замки в Эдинбурге и Думбартоне. Затем настал черёд Стратбогийского полка, командир которого, подполковник Джонстон, был фактическим командующим сторонников короля на северном театре боевых действий.

Реванш роялистов

Первой акцией Джонстона стало нападение 10 мая на замок Тоуи Барклай, где находился склад оружия. Атака была отбита. В бою погиб Дэвид Прат, слуга Хантли — он стал первой жертвой разразившейся в Трёх Королевствах междоусобицы.

Действия Джонстона обеспокоили ковенантеров, и они начали стягивать силы к Турриффу. Размещённый в городе отряд возглавил лорд Фрейзер, традиционный противник клана Гордонов. Джонстон решил атаковать, пока враг не достиг численного преимущества. На рассвете 14 мая силы Гордонов вышли к Турриффу. Во время марша, уже на подходе к городу, у одного из четырёх орудий роялистов сломался лафет. Вместо того, чтобы бросить его и продолжить движение, командиры остановили войско на виду у города и распорядились исправить поломку. К их счастью, ковенантеры не ожидали нападения и оставались в своих кроватях до тех пор, пока не раздался грохот барабанов и зов труб, возвещавших об атаке врага.

Однако солдаты Стратбогийского полка рано торжествовали. Подойдя к городу с западной стороны, они выяснили, что местность не способствует наступлению. Разъярённый Джонстон приказал обойти город и атаковать с восточной стороны. Благодаря этому промедлению ковенантеры успели прийти в себя от неожиданности и начали сооружать баррикаду на центральной улице поселения. Когда полуобученный Стратбогийский полк наконец пошёл в атаку, его встретили разрозненные мушкетные выстрелы. Роялисты остановились и открыли огонь из орудий. После двух выстрелов они бросились в атаку на баррикаду и развалили её, а затем открыли огонь по убегавшим в разные стороны ковенантерам. Потери побеждённых составили два человека убитыми, а у победителей погиб всего один, да и тот от дружественного огня.

Ещё не было многочисленных жертв Марстон-Мура и Данбара, и своего единственного убитого Гордоны решили похоронить со всеми почестями. Кульминацией церемонии стал мушкетный салют, который дали прямо над лежащим в церкви телом погибшего. При этом никто даже не подумал о необходимости сделать холостой выстрел — мушкеты были заряжены пулями, которые превратили церковную крышу в решето. После этого роялистам ничего не оставалось, кроме как разграбить Туррифф и уйти в земли Хартли.

Это была первая победа роялистов на севере, и она подарила сторонникам короля надежду. Вдобавок к Джонстону примкнули горцы Дисайда и Гленливета, вооружённые древними мушкетами и мечами. Роялисты смогли на короткое время снова захватить Абердин, однако не знали, что же делать дальше.

Ответный удар Монтроза

Королевская помощь всё не подходила, и среди солдат участились случаи дезертирства. Рассчитывавшие на добычу в победоносной кампании горцы начали возвращаться домой. В такой ситуации, узнав о подходе отряда ковенантеров под командованием Уильяма Кейта, графа Маришаля, роялисты покинули Абердин. Ковенантеры 25 мая вновь заняли город, но на этот раз обошлись с жителями гораздо жёстче. За то, что горожане без сопротивления впустили в город роялистов, на них был наложен штраф. Вдобавок оказалось, что бело-голубыми лентами, которые являлись символами ковенантеров, абердинцы при роялистах в шутку украсили своих собак. Сторонникам Ковенанта чувства юмора не хватило: собаки были перебиты, а дома их владельцев подверглись грабежам.

Через несколько дней в Абердин прибыл один из лидеров ковенантеров — Джеймс Грэм, маркиз Монтроз. Объединённые силы ковенантеров насчитывали теперь около 4000 воинов при 13 орудиях. С таким контингентом Монтроз выдвинулся в горы, преследуя отступавший отряд Гордонов. В начале июня маркиз получил известие, что в Абердине высадился младший сын арестованного Харли — девятнадцатилетний Джеймс Гордон, виконт Абойн, а с ним и другие известные роялисты, в том числе графы Гленкэрн и Туллибардин. Монтроз принял этот отряд за авангард войск Гамильтона и отступил на юг, посчитав, что имеющегося у него войска недостаточно для противостояния новой роялистской армии.

Долгожданное королевское наступление

Пока на севере Гордон и Монтроз попеременно атаковали друг друга, главные силы короля были наконец готовы к выступлению. Весной 1639 года к королевскому войску присоединились наёмники, прибывшие из охваченной Тридцатилетней войной Германии. Примечательно, что среди них оказалось и несколько шотландцев, в то время как в войско ковенантеров затесались англичане. Тут всё зависело от того, на какой корабль садился покидавший Германию наёмник: если корабль доставлял шотландца к берегам Англии, то ему находилось место в королевском войске, и он оставался верен нанимателю, пока тот исправно платил жалование. Число наёмников было невелико, но имевшиеся среди них опытные командиры смогли привить армии некоторое подобие дисциплины.

В апреле Карл посчитал своё войско достаточно сильным и перешёл к активным действиям. Войска Гамильтона в Ярмуте и Грейвсенде сели на корабли и направились к заливу Лейт. Однако осуществить запланированную высадку не удалось: шотландцы стянули к побережью войска, а самое главное — вместе с ними находилась и мать маркиза леди Анна Каннингем, ярая сторонница пресвитерианской церкви. Она заявила, что лично застрелит сына, если он посмеет высадиться. Вместо войны Гамильтон занялся тем же, что и год назад — переговорами с лидерами Ковенанта. Только один английский корабль сумел высадить солдат во главе с виконтом Абойном, но их было явно недостаточно, чтобы оказать поддержку войскам Гордонов.

Борьба на севере продолжается

Соединившись с войсками Гордонов и присоединив к ним абердинскую милицию, виконт Абойн имел в своём распоряжении около 2500 воинов, из них примерно полтысячи горцев. Гордоны сразу же попытались взять инициативу в свои руки. Целью наступления роялистов был Эдинбург. Возможно, младший Гордон рассчитывал на содействие Гамильтона, флот которого всё ещё находился в заливе Ферт.

Однако выйти из Абердиншира роялистам так и не удалось. Гордон выступил в поход на юг 14 июня и буквально сразу натолкнулся на преградившее ему путь войско ковенантеров. Мятежниками командовал Уильям Кейт, граф Маришаль. Он расположился возле селения Стоунхейвен, перекрыв шедшую вдоль моря дорогу к Эдинбургу. Численно ковенантеры вдвое уступали роялистам, и граф Маришаль даже отправил посланца в расположенный неподалёку замок Данноттар с предупреждением, чтобы гарнизон держал ворота открытыми. Однако накануне битвы появился небольшой отряд во главе с Монтрозом, и это придало мятежникам решительности. В конечном итоге чаша весов склонилась на их сторону.

Бой у Менгрей Хилл

Выйдя утром 15 июня к оконечности горной гряды Менгрей севернее позиций ковенантеров, роялисты выстроились в боевом порядке и замерли в ожидании приказов. Однако командование не спешило с распоряжениями, а отдало предпочтение плотному завтраку, вероятно, рассчитывая вместе с принятием пищи разработать план будущего сражения. Инициатором этого решения был полковник Ганн, самим королём прикреплённый к Абойну в качестве военного советника.

Пока прислуга накрывала на стол, кавалерия обеих сторон начала осторожное сближение. Над полем боя прогремели первые пистолетные выстрелы. Впрочем, все они прошли мимо цели — приблизиться на расстояние прицельного выстрела никто не решался. Обратив внимание на начавшуюся перестрелку, подполковник Джонстон предложил виконту Абойну отвлечь внимание ковенантеров действиями конницы, в то время как часть пехоты совершит обход левого (западного) фланга противника, после чего последует атака с двух сторон. Младший Гордон одобрил этот, казалось, идеальный план. Однако на войне редко всё идёт, как задумано, а когда воюют дилетанты, то порядка ещё меньше.

Конница роялистов, получив приказ перейти к активным действиям, атаковала ковенантеров в лоб, и кавалерия мятежников начала отступать. Преследуя врага, роялисты приблизились к его пехоте и тут же нарвались на мушкетный залп. Вряд ли он был метким, но всё же поверг наступающих в ужас и кардинально изменил ситуацию на поле боя: теперь уже конница ковенантеров преследовала роялистов. Считается, что идея заманить сторонников короля под мушкетный огонь принадлежит Монтрозу, который приказал кавалерии предпринять ложное отступление. Однако такие действия характерны для хорошо обученных войск, а не для разнородных формирований, которые были в войске Ковенанта. Вероятно, Монтроз предположил, что уступающая по численности конница ковенантеров не выдержит удара врага и обратится в бегство, и потому расположил пехотные части так, чтобы в этом случае они мушкетным огнём смогли бы отразить противника.

Наступление ковенантеров не было долгим: оно разбилось о железные ряды кирасиров Абойна, которые под командованием Джонстона прикрыли отступление своей кавалерии. В войске Гордонов находилось около сотни тяжеловооружённых кавалеристов, принадлежавших к состоятельным шотландским родам. Они были экипированы в полный кавалерийский доспех, защищавший не только грудь, но также спину и ноги. Ковенантеры быстро отступили, поняв, что в кавалерийской схватке роялисты будут иметь перед ними преимущество. На этом кавалерийский бой окончился.

Пока кавалерия гонялась друг за другом, пехота роялистов стояла на склонах Менгрей Хилл, увлечённо следя за разворачивающимся внизу действом. О том, что надо выполнять обходной манёвр, все как-то позабыли, и блестяще разработанный план оказался испорчен исполнителями. Ковенантеры же, воодушевлённые первоначальным успехом, выдвинулись вперёд и начали обстреливать противника из нескольких имевшихся у них орудий. Говорить о меткой стрельбе, конечно, не приходится (к тому же стрелять пришлось не по прямой, а верх по склону холма), но и этого хватило, чтобы ряды роялистов заколебались. Несколько упавших неподалёку от горцев ядер вызвали панику, и они обратились в бегство. Отбежав с милю от поля боя, горцы остановились, и виконт Абойн лично прибыл, чтобы уговорить их вернуться. Но всё оказалось безрезультатно. Отдышавшись и собравшись с силами, горцы повернули на север, оставив Гордонов в одиночестве. Абердинцы, видя, что сбежавшие горцы не возвращаются, некоторое время постояли под огнём, а затем начали отступать. Полковнику Ганну, чтобы сохранить видимость дисциплины и порядка, пришлось отдать приказ об отступлении. Арьергард составили кирасиры, неплохо зарекомендовавшие себя в утренней схватке. Поскольку отход происходил в клубах дыма, то ковенантеры его не заметили и продолжали обстрел до наступления сумерек.

Так бесславно закончилось наступление младшего Гордона на Эдинбург.

Особых потерь у роялистов не было: во время артиллерийского обстрела, решившего исход боя, погибло, по разным сведениям, два или три человека. Тем не менее войско было деморализовано. Горцы сразу же отправились по домам, по пути разоряя земли Абердиншира: прийти из похода без добычи ещё хуже, чем без славы. Дезертировали и многие солдаты абердинской милиции. В распоряжении у Абойна оставалось около трети от выступившего на Эдинбург войска. Теперь уже Гордоны вместо наступления должны были озаботиться обороной своих владений.

К тому же надо было защитить Абердин. Укрыться за его стенами виконт Абойн не мог по той простой причине, что городские укрепления находились в очень ветхом состоянии: город уже несколько раз без сопротивления переходил из рук в руки. Поэтому оборонять Абердин было решено на подступах к нему. Южнее города протекала река Ди, которую можно было перейти по узкому 14-футовому каменному семиарочному мосту. Через него проходила единственная идущая с юга дорога в город, и отправиться другим путём ковенантеры не могли. Правда, через Ди существовало ещё несколько бродов, но река к тому времени разлилась, и потому роялисты практически все силы стянули к мосту.

Южная оконечность моста представляла собой своеобразную крепость. Вход закрывался воротами, перед которыми были возведены две каменные башни и кирпичные равелины. Их заняли вооружённые мушкетами солдаты абердинской милиции, которых возглавил подполковник Джонстон, показавший себя единственным достойным командиром роялистов. Во главе Стратбогийского полка, сократившегося до 400 человек, в отсутствие Джонстона встал капитан Натаниэль Гордон. Полк разместился на северной оконечности моста и был готов поддержать милицию Абердина. Рядом расположилась и кавалерия из примерно 180 всадников, которая должна была действовать в зависимости от ситуации.

В то же время на англо-шотландской границе

Дойдя до Берика, самого северного английского города, Карл остановился, считая, что имеющихся у него 8000 солдат недостаточно для похода вглубь Шотландии. Он рассчитывал дождаться здесь подкрепления из Йоркшира, а также полков Хартона и Мортона, которые находились на кораблях эскадры Гамильтона, но так и не высадились в Эдинбурге.

Пока роялисты ожидали подмогу, им навстречу выступила армия Ковенанта под командованием Лесли, который накануне похода был официально назначен «генералом всех шотландских сил, групп, полков и рот, а также пеших и конных местных жителей и иностранцев, оказывающих помощь в противостоянии». В его распоряжении было 12 000 солдат (из 20 000, запланированных к набору), собравшихся в пограничном городке Данс в 16 милях к западу от Берика. Этого было вполне достаточно, чтобы не только отразить вторжение Карла, но и разгромить английскую армию. Впрочем, Лесли не торопил события и занял оборонительную позицию, заблокировав дальнейшее продвижение роялистов на север. Сам Лесли вместе со штабом расположился в местном замке и приказал начать возле Дунса строительство оборонительных фортификаций.

Обе стороны пытались избежать масштабного сражения, итог и последствия которого могли быть непредсказуемыми. Стычки же и перестрелки между патрулями случались довольно часто. Наиболее масштабным столкновением была стычка у Келсо, произошедшая 3 июня. Состоящий преимущественно из конницы отряд графа Холланда численностью до 3000 человек был выдвинут северо-западнее Бервика, чтобы наблюдать за шотландской армией. Он столкнулся с вдвое меньшим по численности отрядом ковенантеров. Холланд решил, что это его шанс стяжать славу, и отдал приказ о наступлении. Но для победы мало иметь только благосклонность королевы — необходимы ещё и военные способности, которых у Холланда не оказалось.

Английскую атаку отразил залп шотландских мушкетёров, и роялисты сразу же обратились в бегство. Это событие наглядно продемонстрировало Карлу, что исход полномасштабного столкновения, если оно состоится, может оказаться для него весьма плачевным. Чтобы сохранить лицо, король решил начать переговоры. Шотландцы не возражали, поскольку военные действия в Абердиншире развивались с переменным успехом и произошедшая накануне высадка виконта Абойна вновь вернула Абердин под контроль роялистов.

Переговоры растянулись на две недели, но с самого их начала практически никто не сомневался в конечном результате. Так называемое Бервикское умиротворение, подписанное 18 июня 1639 года, зафиксировало согласие Карла оставить решение церковных вопросов пресвитерианским собраниям, а светских — шотландскому парламенту, сбор которого должен был начаться в Эдинбурге 31 августа. Сам Карл отказался присутствовать на заседании, опасаясь, что его вынудят пойти на более существенные уступки. На заседание парламента должен был отправиться королевский представитель Джон Стюарт, граф Тракуэр, действия которого король мог оспорить, особенно если окажется, что граф пошёл на большие уступки.

Последняя битва кампании

Переговоры в Бервике и перемирие не остановили войну в Абердиншире — там обо всём этом просто не слышали. Ковенантеры узнали об отступлении роялистов от Менгрей Хилл только на следующий день. Монтроз не спешил преследовать врага, опасаясь возможной засады, и лишь 17 июня ковенантеры выступили в направлении Абердина. На следующий день они подошли к Ди и, вдохновлённые победой при Менгрей Хилл, сразу же атаковали роялистские позиции у моста.

Абердинцы ждали противника ещё с утра. Жители города собрались на северном берегу Ди, чтобы наблюдать за увлекательным действом. Под их взорами пехота ковенантеров бросилась на предмостные укрепления и тут же попала под огонь абердинской милиции. Роялисты, чувствуя себя за стенами в безопасности, тщательно целились и наносили врагу ощутимые потери. Ковенантеры даже не смогли подойти к мосту и в панике отступили. Отдельное удовольствие абердинцам доставил тот факт, что атакующий отряд состоял из жителей города Данди, с которыми они издавна соперничали.

Видя бесперспективность лобовой атаки, Монтроз прекратил наступление. Наблюдавшие за победой милиции горожане бросились к передовым позициям, чтобы накормить и напоить своих героев. В разгар пира со стороны ковенантеров раздался выстрел, сразивший насмерть горожанина Джона Форбса, ставшего единственным убитым в тот день роялистом. Кто же мог представить, что именно его смерть окажется роковой для сторонников короля.

Во второй половине дня Монтроз приказал начать артиллерийский обстрел предмостных укреплений. Заметного результата он не принёс: потерь со стороны абердинцев не было вообще, да и фортификации особо не пострадали. Всё, чего сумели добиться ковенантеры, это повредить одну каменную башню. Видя безрезультатность действий артиллерии, Монтроз приказал переменить позицию и подтащить орудия ближе к мосту. Светлая летняя ночь позволила сделать это немедленно, и уже на следующее утро обстрел ковенантеров возобновился и стал более эффективным.

К началу обстрела гарнизон Джонстона сократился вдвое: половина солдат отправилась в Абердин на похороны Форбса. Подполковник никак не мог их удержать. Монтроз, в свою очередь, готовясь к возобновлению атаки, пошёл на хитрость. Он отправил часть своей кавалерии вверх по течению Ди, причём сделал это так, чтобы роялисты на том берегу реки заметили уход всадников. Виконт Абойн и полковник Ганн предположили, что конница ковенантеров попытается переправиться через реку вброд, и по настоянию Ганна вся конница Гордонов отправилась к броду. При этом Ганн отмёл все возражения о том, что Ди в это время непереходима. Как только конница роялистов начала марш вдоль северного берега реки, на неё был направлен огонь артиллерии ковенантеров. Он оказался настолько удачным, что первое же ядро нашло своих жертв. Конница в панике рассеялась, и лишь небольшая её часть вернулась к мосту. Впоследствии многие роялисты истолковали этот приказ полковника как измену. Было ли это действительно предательство или же столь часто встречаемая некомпетентность командования, установить так и не удалось. В любом случае защитники моста лишились наиболее боеспособной своей части.

Орудия ковенантеров тем временем продолжили обстрел предмостных укреплений, и в результате нескольких удачных попаданий удалось обрушить одну из башен. Под её обломками оказался сам Джонстон. Когда его откопали, то выяснилось, что подполковник сильно контужен и к тому же у него сломана нога. Джонстона с трудом посадили на лошадь и отправили в город. Уезжая, он сказал солдатам: «Храбрецы, дальше без меня. Держите город». Храбрецы восприняли приказ буквально, и как только ковенантеры начали наступать, абердинская милиция стала отходить непосредственно в город.

В отличие от вчерашнего наступления, мост атаковала штурмовая группа ковенантеров, собранная полковником Джоном Миддлтоном преимущественно из добровольцев. Абердинцы, даже не выстрелив для порядка из мушкетов, побежали к городу. Видя их бегство и решив, что всё кончено, солдаты Стратбогийского полка последовали их примеру, оказавшись при этом впереди абердинских милиционеров. Перед мостом остался только роялистский штаб с горсткой кавалерии. Когда группа Миддлтона без боя захватила укрепления и, пробежав по мосту, вышла на северный берег Ди, кавалеристы обратились к Ганну с просьбой дать приказ об атаке. Вместо этого полковник распорядился отступать в Абердин. Один из Гордонов прямо обвинил Ганна в измене, на что полковник заявил, что если Гордоны не будут выполнять его приказы, он сообщит об этом королю. На этом инцидент был исчерпан. Конница отступила в город, а затем вместе с остатками пехоты выступила маршем на север.

Бой у моста на реке Ди закончился. Потери роялистов составили три человека убитыми, несколько раненых и 48 пленных — большинство из них были солдаты Абердинской милиции, которые не пошли на похороны Форбса. Потери ковенантеров неизвестны, но исследователи сходятся на том, что они значительно превосходили роялистские. Почти все потери пришлись на роту из Данди, безуспешно штурмовавшую мост в первый день битвы.

Абердин в очередной раз захватили ковенантеры. Горожан не ждало ничего хорошего, но на их стороне оказалась удача. Вступивший вечером 19 июня в Абердин Монтроз сумел отложить грабёж на завтра, чтобы всё прошло при свете дня и под контролем командования. Однако в два часа ночи из Берика прибыло судно с печальным для солдат Ковенанта известием о том, что накануне было заключено перемирие.

Продолжение: Вторая Епископская война 1640 года и триумф шотландской армии