Удивительные приключения Накахама Мандзиро: японец, открывший Америку для Страны восходящего солнца

Накахама Мандзиро был японским рыбаком, американским китобоем и золотодобытчиком, японским самураем и чиновником, и, наконец, профессором Токийского университета. Этот человек стал первым японцем, посетившим страну западного мира, который сумел влиться в жизнь совершенно иного общества, но сохранил верность своей культуре.

Японский рыбак

В 1841 году Япония всё ещё оставалась закрытой страной: как выезд за границу, так и возвращение обратно для любого японца считалось тяжким преступлением. В январе 1841 года три взрослых рыбака и два подростка из княжества Тоса (современная префектура Коти на острове Сикоку) потерпели кораблекрушение далеко в Тихом океане. К счастью, их лодку вынесло ураганом к небольшому вулканическому острову Торисима в архипелаге Идзу, что в 600 км к югу от Эдо. Там несколько месяцев спустя они были спасены американским китобойным судном «Джон Хоулэнд» из Нью-Бедфорда (штат Массачусетс) под командой некоего Уильяма Уитфилда.

Самым молодым из пятерых японцев был 14-летний рыбак по имени Мандзиро из деревни Накахама (княжество Тоса). Известно, что в восьмилетнем возрасте он потерял отца.

Китобойное судно с потерпевшими кораблекрушение вернулось на свою базу на Гавайских островах. Японцы не могли нарушить закон и вернуться на родину, поэтому четверо из них приняли решение остаться на гавайском острове Оаху. Мандзиро же произвёл на капитана впечатление как талантливый и одарённый юноша. Уитфилд предложил японцу подняться на борт «Джона Хоулэнда» и отправиться в американский городок Фэрхейвен (штат Массачусетс), где жили капитан и его команда. Поскольку вернуться домой Мандзиро не мог под страхом смертной казни, он принял предложение своего спасителя.

Американский китобой

Так в доме американского капитана Уитфилда в Фэрхейвене появился необычный постоялец по имени Джон Манг — именно так теперь звали японского паренька. Уитфилд относился к Джону как к собственному сыну и дал ему неплохое образование: в 1843–1846 годах юноша посещал частную школу Луи Бартлетта, где занимался математикой и навигацией, затем был отдан в ученики бондарю в Нью-Бедфорде и освоил ремесло изготовления бочек для китового жира.

Наконец, в мае 1846 года Джон Манг стал стюардом на китобойном судне «Франклин». В ходе 40-месячного путешествия «Франклин» делал остановки на Азорских островах, островах Зелёного Мыса, в Западной Африке, а затем обогнул мыс Доброй Надежды, пересёк Индийский океан и достиг Тихого океана. После стоянки на острове Оаху судно взяло курс на запад и в августе 1849 года вернулось в Нью-Бедфорд. В ходе этого путешествия (в феврале 1848 года) у капитана случилось временное умственное расстройство, и его обязанности исправно выполнял Джон Манг, уже ставший гарпунером. После того как капитан вернулся к работе, под команду Джона поступила одна из четырёх китобойных лодок «Франклина».

За время путешествия «Франклин» убил около 500 китов, в трюмы загрузили тысячи бочек ценного жира. Доля Джона Манга в прибыли, полученной за более чем три года, составила 350 серебряных долларов.

Старатель на золотых приисках

В 1849 году в американской Калифорнии началась золотая лихорадка. Вернувшись из путешествия на китобойном судне, наш герой услышал о золотых приисках и немалых деньгах, которые там можно заработать. В октябре 1849 года он и его близкий друг по имени Терри завербовались матросами на один из парусников, курсировавших между Восточным побережьем США и Калифорнией.

Друзья прибыли в Калифорнию в мае 1850 года после долгого плавания, отправились в Сакраменто, а затем достигли золотых приисков в северной части гор Сьерра-Невада. Там приблизительно за 70 дней Джон и Терри заработали более чем по 600 долларов. С этими огромными для простого человека деньгами Джон решил направиться на Оаху, чтобы забрать своих японских товарищей и вместе с ними вернуться в Японию.

Беглец или шпион?

Купив за 25 долларов всё необходимое для выполнения своей цели и оплатив путешествие на Гавайские острова, Джон попрощался со своим американским другом и добрался до острова Оаху. В октябре 1850 года он сумел разыскать оставшихся в живых земляков. Их оказалось трое, двое из них согласились отправиться на родину. Никто не знал, что ждёт их в Японии, никаких известий оттуда не поступало, а потому бывшие рыбаки серьёзно рисковали. Большую часть своей сознательной жизни Мандзиро провёл среди американцев, они приняли его и знали как славного парня Джона Манга. Позднее он вспоминал, что к тому времени он давно думал на английском и начал забывать родной язык.

Чтобы узнать хоть что-то о событиях в Японии за десять лет их отсутствия, «эмигранты» решили вначале добраться до торгового королевства Рюкю: оно было частично зависимым от Японии местом международной торговли, так что туда проникала различная информация из соседних стран. В январе 1851 года путешественники достигли Окинавы, затем направились в японский порт Кагосима, и лишь через восемь месяцев их взяли под стражу и доставили в Нагасаки для проведения официального расследования.

Единственным японцем, много времени прожившем в США, весьма заинтересовалось правительство его родной страны, которому Америка представлялась враждебным миром на другом краю Тихого океана. Поэтому чиновники сёгуната старались извлечь из Мандзиро всю полезную (в их понимании) информацию.

Официальные лица посчитали, что Мандзиро и его компаньоны не были ни шпионами, ни преднамеренными беглецами из Японии, и освободили их из-под стражи. В июле 1852 года путешественников отправили в город Коти княжества Тоса, где ими занялись местные власти.

Со слов Мандзиро чиновники написали отчёт обо всех его приключениях за пределами родной страны, манускрипт снабдили многочисленными цветными иллюстрациями. Приставленный к Мандзиро чиновник по имени Кавада Сорю имел некоторое знание голландского языка, но совсем не понимал английского. Мандзиро же не умел писать по-японски, а его английский был разговорным языком американских матросов, который он выучил на китобойном судне. Ещё двое вернувшихся на родину рыбаков ничего, кроме острова Оаху, не видели, а потому были почти бесполезны для получения новых знаний.

Отчёт дописали всего за девять месяцев до прибытия в Японию «чёрных кораблей» командора Перри. Когда американские пароходы встали на якорь в столичной гавани, интерес к Мандзиро и его воспоминаниям со стороны высших японских сановников стал столь велик, что переписчики не успевали копировать секретный документ для всех желающих. К отчёту прилагалась английская карта мира 1846 года, переведённая на японский. Она была гораздо более точной, чем любая карта в тогдашней Японии, а потому её старательно скопировали и она стала эталоном новых карт для официального использования.

Именно тогда с отчётом японского «американца» ознакомился Кацу Кайсю — одна из будущих ключевых фигур модернизации Японии, директор по подготовке в японском Военно-морском центре (Нагасаки). Попал этот документ и в руки человека по имени Фукудзава Юкити — будущего писателя, переводчика и философа, а также основателя университета Кэйо и первого президента Токийской академии. Оба в дальнейшем вспоминали, какое огромное впечатление произвёл на них западный мир, описанный соотечественником.

Самурай и чиновник

После того как в июле 1853 года эскадра Перри прибыла в бухту Эдо, феодальное правительство сёгуната Токугава вызвало Мандзиро в столицу, чтобы использовать его знания об иностранцах при переговорах с американцами. В декабре того же года в знак признания его особой полезности бывшего рыбака возвели в ранг хатамото — самурая в непосредственном служении правителю страны. С этого момента он имел привилегию на получение собственной фамилии и выбрал для неё название родной деревни — Накахама. К придворному чину прилагалось достойное жалованье.

В качестве дипломатического советника Накахама Мандзиро был на удивление незаметен и вместе с тем авторитетен. Несомненно, он повлиял на принятие японским правительством важного решения о прекращении многовековой политики самоизоляции страны. Американский военный представитель в Японии полковник Брук писал в своём дневнике: «Я рад, что именно наш Джон Мандзиро внёс в дело «открытия» Японии больше, чем любой другой человек».

Мандзиро стал первым японцем, с головой окунувшимся в международную рабочую среду: в течение более половины срока своего пребывания вдали от Японии он жил и трудился на борту китобойного судна. Кроме того, на его взгляды сильно повлияла атмосфера Нью-Бедфорда — либерального города и центра аболиционистского движения. Живя в США, Мандзиро во многом стал индивидуалистом и изучил американский образ жизни. В Фэрхейвене он посещал службы в протестантской церкви, известно, что среди его личных вещей была Библия. Несмотря на то что слово «Бог» многократно встречается в его трудах, невозможно понять, стал ли он христианином. Японских чиновников очень беспокоило, что Мандзиро мог сделаться приверженцем запрещённого в стране христианства, поэтому по возвращении на родину он был вынужден пройти процедуру под названием «фуми-э». Наступив на бронзовую пластинку, на которой была изображена Богоматерь с младенцем, он доказал, что не стал христианином.

Известно, что Мандзиро умел «любить ближнего своего» — помогать нуждающимся, не добиваясь награды, как ранее это делал для него самого капитан Уитфилд. По воспоминаниям современников, Мандзиро часто видели раздающим деньги и одежду беднякам.

В итоге Мандзиро успешно вписался в новые японские реалии. В феврале 1854 года, когда Перри вернулся в Японию, Эгава Тарозаемон, влиятельный начальник и покровитель Мандзиро, предложил допустить того к участию в переговорах с американцами. Идею не приняли, так как Мандзиро, в отличие от интеллектуалов-самураев, не обладал знаниями литературного японского языка, классической культуры и не был способен к дипломатическим уловкам в восточном стиле.

Впрочем, в способностях и упорстве Мандзиро сомневаться не приходится: помимо преподавания английского языка юным самураям в 1857 году он завершил первый японский перевод книги Натаниэля Баудича «Новый американский практический навигатор», таким образом внеся вклад во внедрение на родине научных методов морской навигации. Два года спустя он завершил работу над первым в Японии учебником по разговорному английскому языку. В том же 1859 году неугомонный Мандзиро приступил к реализации своей мечты — созданию в Японии современного китобойного промысла — и был назначен капитаном специально закупленной учебной китобойной шхуны.

Дипломат и профессор

В 1860 году режим сёгуната Токугава решил продемонстрировать западному миру свои успехи в деле модернизации и отправить своих представителей для изучения западного общества. Ратификация нового договора с Соединёнными Штатами подходила для этих целей как нельзя лучше. Паровой клипер «Канрин Мару» должен был доставить в Сан-Франциско японскую делегацию, официальным переводчиком которой стал Мандзиро. Пересекая Тихий океан, судно попало в полосу штормов. Японские моряки не обладали навыками борьбы со стихией и укрылись под палубой клипера. Спасать корабль пришлось нескольким американцам и Мандзиро.

По возвращении в Японию наш герой продолжил службу как переводчик и советник при правительстве. Между тем гражданская война Босин смела старый режим династии Токугава, большинство чиновников прежнего правительства остались не у дел… Но не Мандзиро. Его нейтральная позиция в годы войны и глубокое уважение к его заслугам перед страной со стороны лидеров нового правительства обеспечили ему место преподавателя английского языка в Токийском университете.

В 1870 году Мандзиро совершил свой последний выход на мировую арену: его включили в состав правительственной миссии по наблюдению за войной, которая велась между Пруссией и Францией. В 1872 году, уже вернувшись из Европы, Мандзиро заболел и не мог выполнять правительственных поручений по состоянию здоровья. Однако до самой смерти в 1898 году он по мере возможностей исполнял обязанности профессора Токийского университета.

Уже в Японии Мандзиро трижды женился. Его первая жена умерла в возрасте 24 лет, родив сына и двух дочерей. Считается, что именно эта трагедия привела к тому, что его сын впоследствии стал врачом. Второй брак, который закончился разводом, подарил Мандзиро двоих сыновей, третий — ещё двоих.

Влияние многогранной личности Накахамы Мандзиро на японское общество невозможно переоценить. Возможно, его главная заслуга перед родиной заключается в том, что он познакомил соотечественников с идеями индивидуализма, социального равенства и концепцией личной свободы. Так или иначе, этот человек стал активным участником событий, последствия которых оказывают огромное влияние на Японию и в наши дни.