5 исторических примеров, как деньги теряют ценность

Почему обесцениваются деньги

Вообще-то, в полной мере на этот вопрос может ответить краткий курс экономики, в частности теории денег, или хотя бы несколько энциклопедических статей. Но если коротко, то описать это можно примерно так: изначально стоимость денег определялась их реальной ценностью — возможностью применить с пользой, если речь идет, скажем, о металлических наконечниках для стрел, использовавшихся в VII веке до н. э. в Причерноморье в качестве денег, — или содержанием в них (если деньги — это монеты, бруски и проч.) ценного металла.

С появлением так называемых фиатных денег, то есть денег, не имеющих выражения в драгметаллах, их номинальная стоимость стала устанавливаться и гарантироваться государством вне зависимости от стоимости материала, используемого для их изготовления. Теперь чаще всего в рыночной экономике причиной уменьшения ценности денег выступает увеличение их количества в экономике быстрее, чем увеличивается количество производимых товаров и услуг, либо уменьшение количества товаров и услуг при сохранении количества денег, то есть из-за нарушения нормального, естественного баланса. Первое может происходить, например, по вине государства, которое, столкнувшись с нехваткой денег в бюджете, начинает допечатывать их, создавая средства «из воздуха». Второе случается из-за снижения производства (в кризис, войну, по иным причинам).

Инфляцией называется длительное и устойчивое уменьшение количества товаров и услуг, которое можно купить за денежную единицу, выражающееся в повышении цен. Причем, в отличие от подорожания конкретного товара, такое повышение цен происходит на все товары и услуги вообще. Иными словами, во время инфляции деньги теряют часть своей ценности, и потребителю становится нужно больше денег, чтобы купить то же количество товаров и услуг, что прежде. Инфляция рассматривается за определенный период и измеряется в процентах, причем когда ее темпы становятся уж очень большими, ее называют гиперинфляцией. Речь может идти, по разным оценкам, о росте цен свыше 100% за 3 года (то есть свыше 2% в месяц в течение 3 лет), более 50% в месяц (то есть в 129,7 раза в год) или свыше 10 раз (на 900% и более) в год. Причем если небольшая инфляция, в 3–5% в год, — по мнению большого числа экономистов, нормальное явление для современной рыночной экономики, то гиперинфляция — это очень опасно, в том числе потому, что хорошо заметна для каждого и влечет за собой развал товарно-денежного обращения и финансовой системы страны из-за потери доверия к деньгам.

При этом инфляцию не стоит путать с девальвацией. В современном мире, когда ценность денег не привязана к количеству золота у эмитента денег, девальвацией называется управляемое снижение обменного курса национальной валюты по отношению к твердым валютам, осуществляемое национальным регулятором, обычно центральным банком. Вместе с тем в прошлом, когда покупательная способность денег зависела от содержания в них непосредственно ценного металла (меди, золота, серебра), словом «девальвация» называлось уменьшение доли этого металла в материале денег при сохранении номинала, а следовательно, то же снижение стоимости каждой конкретной монеты. Наша первая история как раз об этом.

Римский денарий в III веке

Серебряная монета римский денарий впервые была отчеканена в Риме, тогда еще республиканском, в 268 году до н. э. примерно из 4,55 г серебра 980-й пробы. Помимо нее, в монетную систему Древнего Рима входили также другие серебряные, бронзовые, а несколько позже и золотые монеты. Система эта была устойчива и весьма удобна и способствовала развитию торговли и экономическому росту в государстве, которое все увеличивалось и увеличивалось.

Но так как запасы серебра и других драгметаллов (и вообще национальных богатств) ограничены, а амбиции правителей — зачастую нет, уже во времена Нерона, спустя три с лишним века, в Риме началась порча монеты, в том числе денария, за счет уменьшения доли драгметаллов в них при сохранении номинала. Тем не менее Римская теперь уже империя продолжала развиваться и расширяться. До тех пор пока не наступил III век н. э., когда огромное государство, имевшее Средиземное море своим внутренним водоемом и простиравшееся от Атлантики до Кавказа и от Британских островов до Сахары, столкнулось с тяжелейшим кризисом, который получил название «кризис третьего века» и чуть не прикончил империю. Причин ему было несколько: нападение соседей, гражданские войны, частая смена императоров и даже чума. Однако мы тут рассказываем о деньгах, а разрушение денежной системы империи стало одной из причин социально-политического и экономического кризиса. К последнему привело — наряду с прекращением нормальной торговли между городами и регионами из-за описанного выше — обесценивание монет. Его, в свою очередь, вызвало предпринимавшееся с начала III века н. э. безудержное уменьшение доли серебра в монетах. Императоров того времени можно понять: в их руках (в основном ненадолго) оказывалась огромная держава, подвергавшаяся нападениям со всех сторон, а основой власти была армия. Армии нужно было платить, причем немало, да и расширять ее приходилось все больше и больше. А серебро, напомним, — ресурс ограниченный и конечный. Поэтому к концу III века н. э. некогда серебряные римские денарии и другие серебряные монеты стали чеканиться практически целиком из меди и лишь покрывались серебром снаружи. Итог — кардинальное снижение их покупательной способности и разрушение экономических отношений, во многом бывших основой империи. Империю спасли в последствии (относительный) мир и денежная реформа.

Бумажный чау в государстве Хулагуидов в XIII веке

Первые бумажные деньги появились, как считается, в VIII веке в Китае. Они назывались цзяоцзы и, по сути, были не деньгами, а векселями, то есть ценными бумагами, дающими держателю право получить с векселедателя определенную сумму в монетах. Целью введения таких бумаг было упрощение торговли между регионами страны. Дело в том, что в крупных торговых операциях использовать монеты было неудобно: их могло быть слишком много; еще менее удобно было возить их через полстраны. Поэтому были придуманы бумаги, эквивалентные поначалу тысяче монет весом в 25 кг. Нумизматы сегодня считают их первыми бумажными деньгами в истории.

Цзяоцзы, претерпев серьезную инфляцию, просуществовали до очередной денежной реформы 1235 года, чтобы уступить место аналогам. Пример Китая стал в XIII веке заразительным для государства Хулагуидов (также известного как Ильханат) — огромной державы, занимавшей пространство от Каспийского моря до Индийского океана и от Средиземноморья до Инда, юго-западной части распавшейся Монгольской империи, управлявшейся потомками внука Чингисхана по имени Хулагу (отсюда и название). Пятый из правителей державы, ильхан Гайхату, спустя три года после воцарения столкнулся с трудностью: на дальнейшую реализацию его концепции укрепления государства, предполагавшую неконтролируемую раздачу денег из казны друзьям, союзникам и всем, кто попросит, а также на подкуп конкурентов и врагов, не хватает средств: казна опустела. В то же время первый порыв любого самодержавного правителя в такой ситуации — обложить население новыми налогами и/или увеличить уже имеющиеся — никак реализовать не удалось бы: в 1294 году в стране случился массовый падеж скота из-за бескормицы, и население, и без того небогатое, обнищало окончательно. Что же делать? Провести денежную реформу, конечно, как это делалось многие века до и после Гайхату вплоть до наших дней.

Реформу ильхан и придворные решили проводить, опираясь на китайский опыт: издав бумажные деньги чау, которые вводились принудительно с фиксированным обменным курсом вместо золотых и серебряных монет. Драгметаллы поступали в распоряжение казны, запрещалось изготовление даже сосудов и украшений из них, а те экономические субъекты, которые отказывался сдавать монеты и/или принимать к оплате чау, подлежали смертной казни.

Несложно задуманная «реформа» не удалась: за считаные дни после опубликования указа о введении чау в сентябре 1294 года цены на рынках в Тебризе, столице страны, а затем и в других городах выросли более, чем в десять раз, торговцы перестали продавать товар за чау и вскоре торговля остановилась, а жители стали покидать Тебриз, начались беспорядки. Спустя два месяца власти разрешили продажу еды за монеты, затем и вовсе отменили чау. Уже в марте следующего года Гайхату был свергунт и умерщвлен. А слово «чау» еще несколько столетий использовалось в персидском языке в значении «испорченная монета».

Бумажная марка веймарской Германии в 1920-е

Один из самых известных примеров гиперинфляция бумажных денег показала Германия после Первой мировой. Проблемы германской экономики, одной из сильнейших в Европе и в мире до того, начались почти одновременно с войной, ведь кампания, как известно еще с древнеримских времен, дело дорогое, и нормально работающая в мирное время экономика обычно оказывается не способна долго функционировать без сбоев в условиях боевых действий и выдерживать связанные с ними расходы. Ровно это случилось в Германской империи: денег на войну в казне не хватало, правительство во главе с кайзером могло бы повысить налоги, как это сделала, скажем, соседняя Франция, но вместо этого решила занять. А отдавать долги планировала из доходов, полученных в результате победы. Но вот неприятность: победы не случилось, война закончилась поражением и отречением кайзера, а долги остались.

Как их выплачивать? Напечатать новые марки, к тому моменту уже не привязанные к золотому стандарту. Но беда не проходит одна: к национальному долгу прибавились репарации, наложенные на страну по Версальскому мирному договору. Их следовало выплачивать, помимо прочего, в иностранной валюте и золотом. Германия бросилась скупать валюту по любой цене, что вызвало дальнейшее обесценивание марки: если к концу 1919 года американский доллар обходился в 48 марок, то к весне 1922-го за доллар просили уже 320 марок, но это было только начало грандиозного падения.

К 1922 году Германия перестала выплачивать репарации деньгами, так как у нее банально кончились деньги, и перешла на выплаты товарами, но и их не могла произвести в требовавшемся количестве. В ответ на это Франция и Бельгия оккупировали промышленно развитую и богатую полезными ископаемыми Рурскую область — один из важнейших экономических регионов Германии. Рурские рабочие объявили всеобщую забастовку, чтобы никак не помогать оккупантам. Правительство Германии не могло не оказать им финансовую помощь — напечатав побольше бумажных марок. Итог был показательным: если в конце 1922 года батон хлеба в Берлине стоил 160 марок, то год спустя за него просили уже 200 млрд марок. Месячная инфляция в октябре 1923-го составила 29 500%. В конце концов, в 1923 году бумажная марка была заменена рентной маркой, опосредованно привязанной к золоту, а затем и рейхсмаркой, просуществовавшей до 1948 года. Это остановило инфляцию.

Венгерский пенгё в 1940-е

В 1945 году в Европе заканчивается очередная война и в затруднительное положение попадает очередная проигравшая страна — на этот раз Венгрия, валюта которой пéнгё обогнала по темпам инфляции даже бумажную марку Веймарской Германии. А ведь начиналось все очень неплохо: пенге был введен в 1927 году вместо претерпевшей сильную инфляцию венгерской кроны, валюты Венгрии после распада Австро-Венгерской империи, и в первые годы имел привязку к золоту (был равен 1/3800 кг чистого золота), считаясь самой крепкой валютой региона. Но уже в 1930-м до Венгрии докатились волны Великой депрессии, которые ослабили местную валюту. Затем началась подготовка к войне, которая в последствии будет названа Второй мировой, также потребовавшая увеличения госрасходов, которые решили покрывать допечатыванием денег. Наконец, Первый и Второй Венский арбитражи завершились передачей Венгрии малоразвитых регионов соседних стран, на ассимиляцию которых также нужны были бюджетные деньги. Все это ослабило сначала финансовую дисциплину в стране, а вслед за этим пенге. И это было лишь начало.

Расходы правительства с началом Второй мировой выросли многократно, а доходы значительно снизились, профашисткий режим получил практически полный контроль над Центральным банком — эмитентом валюты, — и тот стал печатать деньги, ничем не обеспеченные и во все увеличивающихся объемах. Сначала из обращения были выведены серебряные и бронзовые монеты — их заменили аналоги из более дешевых металлов, а затем исчезли и они, так как по окончании войны в 1945 году инфляция окончательно вышла из под контроля: если в конце лета 1945-го 1 доллар США стоил 1320 пенге, то к концу октября — уже 8200, а к концу года — 128 000 пенге. Банкноты достоинством в 5–10 000 пенге были постепенно заменены на новые — в 100 тысяч, 1 миллион и 10 миллионов. К апрелю 1946-го их сменили купюры достоинством в 100 миллионов и 1 миллиард пенге; за 1 доллар просили уже 59 млрд пенге.

Могло ли быть хуже? О, да! Не зря же пенге претерпел самую большую инфляцию в истории: она достигала примерно 400% в сутки, то есть цены ежедневно росли в 5 раз. Чтобы не покрывать новые купюры все увеличивающимся числом нулей, были введены милпенге, то есть 1 млн пенге, и 1 билпенге, то есть 1 трлн пенге. Думаем, вы уже догадываетесь, что этим дело не кончилось и номиналы продолжали расти по мере обесценивания денег. Когда 1 августа 1946 года в Венгрии ввели новую валюту, форинт, пенге обменивали по курсу 400 октиллионов (октиллион — число с 27 нулями) за форинт; доллар стоил 460 октиллионов пенге.

Зимбабвийский доллар в первое десятилетие XXI века

Кажется, что имея базовые знания экономики и истории товарно-денежных отношений, люди, назначенные руководить органами, ответственными за экономическое состояние страны, не станут в XXI веке совершать те же ошибки, что их предшественники много десятилетий назад, и примеры из настоящего не должны попадать в учебники типа «как устроить у себя рекордную гиперинфляцию». Но нет. Один из самых известных примеров гиперинфляции, зафиксированный в последние десятилетия, подарила нам южноафриканская страна Зимбабве.

В первое десятилетие после обретения независимости от Великобритании Зимбабве (бывшая Южная Родезия) чувствовала себя весьма неплохо: в стране, основой экономики которой было сельское хозяйство, росли производство основных культур, в частности пшеницы и табака, увеличивалось благосостояние и уровень жизни, а зимбабвийский доллар был вполне крепок, хотя инфляция и составляла от 7% до 17% ежегодно. Но в начале 1990-х местному президенту Роберту Мугабе, по сути управлявшему страной со дня независимости, пришла в голову замечательная мысль: отнять землю и иную собственность у живших в стране с начала XX века фермеров европейского происхождения и передать ее чернокожим зимбабвийцам (не имевшим ни знаний, ни опыта управления фермерским хозяйством), исправив таким образом вековую несправедливость и окончательно избавив стану от колониального угнетения.

Вместо исправления несправедливости Зимбабве по окончании реформы в первое десятилетие XXI века получила резкое падение сельскохозяйственного и промышленного производства, коллапс банковской системы, рост безработицы до 80% и, конечно, гиперинфляцию. А как еще правительство Мугабе могло бы покрывать дефицит бюджета, участвовать в гражданской войне в соседней Демократической Республике Конго, поддерживать предельно коррупционный и неэффективный режим? Только печатая побольше ничем не обеспеченных денег. А чтобы никто не мог помешать построению светлого будущего, практически все двадцать с лишним лет своего правления Роберт Мугабе жестоко расправлялся с политическими противниками, недовольными, свободной прессой и прочими препонами на пути к процветанию, за что США и Европа ввели санкции против примерно двух сотен ключевых фигур режима Мугабе, и в частности, заморозили их многочисленные активы в развитых странах.

Кто же, по уверению правительства Зимбабве, оказался виноват в рекордной гиперинфляции? Конечно, США и Евросоюз. А какова же была гиперинфляция? Ее пик пришелся на ноябрь 2008 года — она достигла 79,6 миллиардов процентов. Ответ режима Мугабе был резок и точен: инфляция была объявлена незаконной, а повышение цен — запрещено. Население к тому моменту уже окончательно потеряло веру в зимбабвийский доллар и перешло на доллар США, британский фунт и южноафриканский ранд, которые имели хождение на черном рынке. Оборот товаров ушел туда же. Номиналы же купюр зимбабвийского доллара все росли, правительство проводило одну деноминацию за другой, отрезая нули, но это не имело успеха. В апреле 2009 Зимбабве официально отказалась от своей валюты в пользу группы иностранных валют, главную роль среди которых играл доллар США (за который к тому времени давали 300 триллионов зимбабвийских). Когда же в прошлом году, спустя два года после отрешения Роберта Мугабе от власти в результате переворота, правительство Зимбабве решило снова вернуться к выпуску собственной валюты, названной «доллар RTGS» (от real time gross settlement — «валовые расчеты в режиме реального времени»), та тоже подверглась гиперинфляции в 300–500% в год. Этот пример показывает, как важны не только обеспеченность валюты и товарно-денежный баланс, но и доверие населения к ней и к правительству, выпускающему эту валюту.