Анна Лепорская: как ученица Малевича стала легендой советского фарфора

Анна Лепорская появилась на свет зимой 1900 года. Ее отец занимал должность преподавателя латыни в Черниговской духовной семинарии. Семья жила небогато, и, по воспоминаниям Лепорской, в детях воспитывалось стремление к независимости и самостоятельности. Когда Анне было восемь, семья перебралась в Псков. Никто не сомневался в том, что, повзрослев, Анна станет «учительствовать». Так и случилось – в разгар гражданской войны Лепорская устроилась работать школьной учительницей в глухой деревушке. Это было странное и страшное время – восемнадцатилетняя Анна жила в избе с дырявой крышей, иной раз просыпаясь попросту в сугробе, осенью все промокало насквозь, непрестанно слышалась стрельба, а уследить, чьи войска стоят в деревне, было просто невозможно – то белые, то красные, то кто-нибудь еще… В конце концов, по настоянию родителей Анна перебралась в Псков, где поступила в художественно-промышленную школу и проучилась там четыре года, пока школа не была закрыта.

В эти годы Лепорская увлеклась керамикой, хотя до настоящего керамиста доросла спустя много лет. Но уже тогда ее заворожил сам процесс – как из бесформенного куска глины создается нечто новое, нечто, исполненное пользы и красоты, а сам метаморфоз одновременно и случаен, и подчинен воле художника… Исполненная веры в свои творческие силы, Лепорская поступает в Академию художеств в Петрограде, среди ее учителей – множество известных живописцев тех лет.

Однако вскоре Анна узнала, что из Витебска приехал Малевич с группой единомышленников – и планирует развернуть масштабную работу в Государственном институте художественной культуры. О Малевиче тогда много говорили и еще больше спорили, а Анна чувствовала, что ее не привлекает академическое искусство, ее тянуло к экспериментам. Так она стала аспиранткой ГИНХУКа и взяла на себя секретарскую работу в лаборатории цвета у Малевича. Именно благодаря ее систематическому и аккуратному труду, был сформирован и сохранен архив работ создателя супрематизма. В собственном творчестве Анна опиралась на пример учителя, но быстро выросла из геометричной выхолощенности супрематизма, наделяя свои работы лиричным настроением и черпая вдохновение в воспоминаниях детства – о нелегком труде крестьянок, цветущих садах, шумных базарах…

По воспоминаниям художницы, Малевич придумал «Черный квадрат» - но кисть в этот момент была в ее руках. «Он сказал – закрасить…» - с доброй иронией писала она.

Вскоре в этой бурной, вечно спорящей, ссорившейся, но плодотворной среде Анна встретила своего самого близкого соратника по творчеству… и любви – Николая Суетина, ученика и коллегу Малевича, занимавшегося фарфором. Лепорская и Суетин много сделали для сохранения творческого наследия Малевича. Когда художник был арестован, многие его друзья в ужасе бросились избавляться от любых упоминаний о связи с ним – от писем, рисунков, набросков… Анна буквально выхватывала из огня работы своего учителя. После смерти Малевича, в 1935 году она работала вместе с мужем над созданием супрематического надгробия.

Немногие ученики Малевича в дальнейшем успешно работали в СССР, но Лепорской и Суетину повезло. Анне наоднократно поручали заниматься оформлением советских павильонов – например, на Всемирной выставке в Париже в 1937 и на Международной выставке в Нью-Йорке в 1939 году.

Когда началась война, Анна Лепорская осталась в Ленинграде. Во время блокады она, страдая дистрофией и цингой, отдавала все силы любимому городу. Лепорская бралась за любое посильное (и даже непосильное!) дело – готовила к эвакуации экспонаты Эрмитажа, работала в госпитале, трудилась на производстве мин, которые сразу отправлялись на фронт. Мины невозможно было собирать в варежках или перчатках, и Анна сильно обморозила руки, а ведь повредить руки для художника - чуть лучше потери зрения. К счастью, обошлось без значительных травм, и вскоре Анна уже взялась за кисть – в то время она сумела создать серию «блокадных» пейзажей... В годы войны Лепорская выполнила и два крупных правительственных заказа – она занималась оформлением могилы Александра Невского (в связи с учреждением воинского ордена имени Александра Невского) и сильно пострадавших интерьеров Государственного театра оперы и балета имени Кирова.

В послевоенные годы и до последнего вздоха главным делом в жизни Анны Лепорской стала керамика. Ее муж, Николай Суетин, был главным художником Ленинградского фарфорового завода им. Ломоносова – того самого, чья аббревиатура «ЛФЗ» украшает бесчисленное множество тарелок, чайников и ваз в домах россиян и по сей день. Он-то и привел супругу на фарфоровый завод – как никто другой понимая, на что она способна.

Вспоминая виденную в детстве украинскую керамику и опыт сотрудничества с Малевичем, Анна сумела создать некий образный синтез, который сразу пришелся по душе и начальству, и простым людям, и искусствоведам – а сейчас работы Лепорской для ЛФЗ стали предметом коллекционирования. Ей нравилось создавать изящные, архитектоничные вазы светлых оттенков (особенно она любила белый), геометризованные чайные сервизы, выстраивать «мостик» между народным искусством, авангардом и классическим фарфором. Исследователи называли ее стиль скорее неоклассицизмом – но в самой точности, выверенности форм, в остроте и лаконичности росписей всегда оставался супрематический след.

Художница скончалась в 1982 году. В наши дни именно благодаря ее архивам и мемуарам удалось провести немало выставок и исследований творчества Казимира Малевича.