Девушка из воспоминаний Казановы, муза Франсуа Буше и любовница короля Франции: Луиза О’Мерфи

Очень неверно воспринимать мемуары Джакомо Казанова, как сугубо эротическую прозу. Эротики там, на самом деле, в разы меньше, чем иронии или насмешливого описания нравов Венеции, Франции, Турции или Греции. О дамах же великий авантюрист рассказывает с самым искренним восхищением, ведь, хоть «свободу он любил больше, но и женщин любил до безумия».

Надо сказать, далеко не со всеми дамами, появляющимися на страницах «Истории моей грешной жизни», Казанову связывали интимные отношения. Так, рассказывая о своей жизни в Париже, Джакомо подробно описывает историю знакомства с некой фламандской актрисой Морфи, у которой была юная сестра. Казанова, надо сказать, в вопросах прекрасного пола был человеком, полным предрассудков, например, если девушка была некрасиво одета или же недостаточно ухожена, он сразу же переставал рассматривать её в качестве сексуального объекта, так что сестра актрисы, в своих воспоминаниях Джакомо именует ее Еленой, его не впечатлила от слова совсем, ведь одета она была бедно и выглядела, как оборванка.

Но равнодушие известного любителя женского пола к Елене длилось ровно до того момента, пока они не отправились вместе спать на грязный тюфяк. Тут девушка разделась и венецианский авантюрист увидел перед собой, по его словам, «безупречнейшую красавицу», настолько прекрасную, что он немедленно попросил знакомого немецкого художника написать ее портрет. После портрет, по словам Казановы, увидел сам Людовик XV, и изображенная на нем юная особа стала официальной любовницей короля Франции. Его Величество поселил девицу в «Оленьем парке » — особняке, что располагался неподалеку от Версаля. Там Людовик Возлюбленный встречался со своими юными любовницами, причем все это происходило с согласия его официальной фаворитки — маркизы де Помпадур, которая зачастую даже подбирала для короля достойных девиц: невинных, красивых, но глупых, то есть тех, кому не хватало интеллекта и хитрости сместить Жанну-Антуанетту Пуассон — таково настоящее имя маркизы де Помпадур — с поста официальной фаворитки Его Величества.

Даже если учесть, что Казанова в своих мемуарах немного приукрашивает события, да и имена действующих лиц, возможно нарочно, изменены, история эта превосходно согласуется с реальными событиями, имевшими место в Париже в 1752-1755 годах. Настоящее имя таинственной Елены, судя по всему, — Мари-Луиза О’Мерфи. Она появилась на свет 21 октября 1737 года и была младшей дочерью Даниэля и Маргариты О’Мерфи (или Морфи), всего у пары за годы супружества родилось 12 детей. Ее отец — Даниэль Морфи был ирландцем, известно, что он сражался на стороне последнего британского короля из династии Стюартов — Якова II. Что интересно, Даниэл был непросто солдатом, он принимал активное участие в политической жизни Франции и Ирландии и считался человеком подлым. Например, он пытался шантажировать французского короля Людовика XIV и Якова II Стюарта документами, которые умудрился похитить — в них содержалась компрометирующая Францию информация о том, что они планируют реставрацию Стюартов на британском престоле. За это Даниэль был заключен на 7 месяцев в Бастилию, выпустили же его из тюрьмы с условием, что он больше никогда даже на пушечный выстрел не приблизится к Парижу.

Даниэль перебрался в Руан, где и встретил мать Мари-Луизы, а уже после его смерти вдова с вместе с выжившими детьми перебралась в Париж. Здесь мадам О’Мерфи занималась продажей поношенной одежды, а вот ее хорошенькие дочери работали в столице Франции актрисами, ну и заодно оказывали услуги интимного плана состоятельным господам. Мари-Луиза вначале была натурщицей, позирующей ню, а потом внезапно в возрасте 15 лет стала любовницей короля и первой обитательницей «Оленьего парка», причем, судя по всему, в «Олений парк» она прибыла девицей, ведь Людовик XV очень боялся всевозможных заболеваний, а потому отдавал предпочтение неиспорченным девушкам.

Но вернемся к Джакомо нашему Казанове. Вот, как он описывает свою таинственную Елену, которой он сделал неплохую протекцию, ведь в XVIII веке возможность стать любовницей короля для девушек низкого происхождения была самым настоящим венцом карьеры. «Белая, как лилия, Елена наделена была всеми прелестями, какие только может произвести природа и искусство живописца. Сверх того, прекрасное ее лицо изливало в душу всякого, кто его созерцал, отраднейший покой. (…) Я дал шесть луидоров одному немецкому художнику, чтобы он написал ее с натуры обнаженной, и она вышла, как живая. Он изобразил ее лежащей на животе, опираясь руками и грудью на подушку, и держа голову так, словно лежала на спине. Искусный художник нарисовал ноги ее и бедра так, что глаз не мог и желать большего. Внизу я велел написать: O-Morphi. Слово это не из Гомера, но вполне греческое; означает оно Красавица».

Имя немецкого художника, которому Казанова заплатил 6 луидоров за работу (как истинный венецианец Джакомо всегда был очень щепетилен в вопросах денег), исследователям его мемуаров выяснить не удалось, зато описание полотна удивительным образом совпадает с известной картиной французского живописца Франсуа Буше «Отдыхающая девушка» или «Светловолосая одалиска». Более того, упомянутое слово O-Morphi согласуется с фамилией Мари-Луизы О’Мерфи.

Надо сказать, Франсуа Буше не был профессиональным портретистом, ему лучше удавалась жанровая живопись, пейзажи и полотна на библейские и мифологические темы, но к живописцу испытывала искреннюю симпатию мадам де Помпадур, которая не только являлась официальной фавориткой короля, но и фактически управляла Францией. Буше писал портреты мадам де Помпадур несколько раз, все они помпезные и весьма целомудренные, а вот его картины, на которых изображена Мари-Луиза О’Мерфи, напротив, лучшие образцы эротической живописи XVIII века, они и по сей день заставляют стыдливо отводить глаза людей пуританского воспитания.

Датирована «Светловолосая одалиска» 1752 годом, что совпадает с периодом времени, описанным Казановой. Об одной из сестер Мари-Луизы Джакомо тоже упоминает. В своих мемуарах он отзывается о ней с самой искренней неприязнью, ведь, по словам авантюриста, она была крайне алчной особой и за возможность писать с ее сестры портрет запросила у прижимистого венецианца аж 600 франков. Сестру Мари-Луизы Казанова называет фламандской актрисой, казалось бы, здесь несовпадение, но оно исчезает, если обратиться к полицейской хронике Парижа за 1747 и 1753 года. В ней инспектор полиции Жан Меньё рассказывает аж на трех страницах о сестрах О’Мерфи: Маргарите, Бриджит и Мадлен, которые практикуют древнейшую профессию. Двое из них: Маргарита и Мадлен известны под общим прозвищем Магделон, в свое время они сопровождали французскую армию во Фландрию, где и состоялся их профессиональный дебют, оттого в Париже их часто называют фламандками. Картину же «Отдыхающая девушка», действительно, видел Людовик XV, а в 1753 году Мари-Луиза О’Мерфи поселилась в только что отстроенном «Оленьем парке».

Правда, любовницей короля Мари-Луиза оставалась недолго, через два года ее «уволили». Чтобы избавить себя от общества надоевшей любовницы, Его Величество избрал самый популярный и по большому счету крайне гуманный способ  — Мари-Луизу выдали замуж. Согласно придворным записям, 25 ноября 1755 года между ней и господином Жаком Бофранше был спешно составлен брачный контракт — кандидатуру жениха для юной обитательницы «Оленьего парка» подбирала сама мадам де Помпадур. Уже 27 ноября состоялось тайное венчание, после чего король презентовал новобрачным 200000 ливров и драгоценности.

Что именно стало причиной столь скорого разрыва, доподлинно неизвестно. Одни историки предполагают, что Мари-Луиза пыталась интриговать против мадам де Помпадур, за что и поплатилась, а вот Казанова пишет, что дурочка Елена просто однажды по чужому совету неудачно пошутила на счет официальной супруги Людовика XV — полячки Марии Лещинской. Дело в том, что Мария была на 7 лет старше Людовика и после десятых родов официально отказалась разделять супружеское ложе с любвеобильным супругом. Шутка, озвученная Еленой, была интимного свойства, что разозлило монарха, и больше любовница никогда его не видела. Последнее утверждение Казанова, впрочем, абсолютно противоречит истине, Мари-Луиза и Людовик еще неоднократно встречались, и, если верить придворным сплетням, иногда эти встречи были более, чем нежны.

Впрочем, все случилось даже к лучшему, ведь в отличие от многих аристократов Мари-Луиза О’Мерфи пережила и Французскую революцию, и Террор, она была лишь совсем ненадолго заключена в тюрьму за связи при дворе. Всего же Мари-Луиза выходила замуж трижды. Со своим первым мужем одалиска прожила лишь два года, но за это время она успела родить ему двух детей: дочь и сына, а в 1757 году Жак Бофранше погиб в битве при Росбахе. Вторым мужем Мари-Луизы стал Фрасуа Николя ле Норман де Флагак, между прочим, кузен самой мадам де Помпадур. Они поженились в 1759 году, а 5 января 1768 года у них родилась дочь Маргерит-Виктория ле Норман де Флагак. Между прочим, некоторые французские историки считают, что биологическим отцом девочки был старый знакомый одалиски — король Людовик XV (кстати, пока Мари-Луиза проживала в «Оленьем парке», она успела родить Его Величеству внебрачную дочь Агату Луизу де Сен-Антуан). Так, Камиль Паскаль, утверждал, что графиня Флагак и Людовик XV имели интимное свидание в марте 1767 года, правда, этот факт документально никак не подтвержден, зато то, что король презентовал ребенку сразу же после рождения 350000 ливров, конечно, наводит на определенные мысли.

В третий раз Мари-Луиза вышла замуж в 1795 году, благополучно пережив террор (недолговременное заключение в тюрьме — не в счет). Невесте было 58 лет, а ее жених Луи-Филипп Дюмон был моложе новобрачной аж на 30 лет. Брак, скорее всего, был фиктивным, ведь продлился он лишь два года и закончился разводом по взаимному согласию. Скончалась мадам в Париже 11 декабря 1814 в возрасте 77 лет, а картина  «Отдыхающая девушка» или «Светловолосая одалиска», на которой Мари-Луиза изображена в расцвете юности, сегодня выставлена в Старой пинакотеке Мюнхена.

Что примечательно, Мари-Луиза О’Мерфи не отличалась умом, образование она получила самое скудное, красивых девушек, мечтавших сделать карьеру через связи с богатыми мужчинами в Париже времен рококо было множество, а многие умницы и красавицы, блиставшие в Версале, закончили свою жизнь на гильотине. «Светловолосой одалиске» же невероятно везло. Как тут ни вспомнить фразу из фильма «Мачт-пойнт»: «Человек, который говорит «лучше быть везучим, чем праведным», глубоко понимает суть жизни. Люди боятся принять тот факт, что жизнь во многом зависит от везения. Страшно подумать, сколько всего не зависит от нас».