Эпоха Петипа: как француз сделал русский балет лучшим в мире

Имя Мариуса Петипа стоит на афишах «Лебединого озера», «Спящей красавицы», «Баядерки», «Жизели», «Дон Кихота», «Щелкунчика» – самых популярных балетов мира. Легко найти и его портрет – мягко улыбающегося старика с аккуратно расчесанной седой бородкой. Но, вступая в год Петипа, мы с уверенностью знаем только то, что почти ничего не знаем о человеке, создавшем художественный феномен русского классического балета.

Сам себе легенда

Превращением своей биографии в легенду Петипа занимался сам. Родившись во французском Марселе в потомственной театральной семье, он обладал врожденным нюхом на успех и вкусом к авантюре, без которых сложно было сделать артистическую карьеру. Ради получения контрактов Мариус менял дату рождения, выдавал себя за брата.

Неукротимый темперамент толкал его на романтические приключения, из-за которых ему пришлось спасаться бегством из Испании. Он бился, как лев, за каждую копейку, которую можно было выудить из антрепренеров или министерства российского двора. Петипа не брезговал заимствованиями чужих идей и даже сцен из чужих балетов. Но в 85 лет первый балетмейстер петербургских императорских театров создал из своей бурной, страстной, полной не только взлетов, но также невзгод, разочарований и приключений жизни настоящий апокриф. На протяжении ста лет мемуары Петипа неоднократно переиздавались и служили главным источником для биографов.

Плагиат или оригинальность?

Еще сложнее обстоит дело с его творчеством. Петипа почти шестьдесят лет работал в России, из которых больше сорока возглавлял балет петербургских императорских театров. За это время он создал около сотни балетов и танцы в десятках опер. Сегодня между именем Петипа и мировым классическим балетным наследием практически стоит знак равенства: он считается если не автором, то редактором всех сохранившихся до наших дней популярных балетов XIX века, за исключением датской «Сильфиды» Бурнонвиля. Но деятельность Петипа была гораздо разнообразнее, а значение его работы – шире.

Безусловно, не он являлся создателем больших классических ансамблей, не он привел на сцену театрализованный национальный танец, не он ввел танец на пуантах и принцип балетной иерархии, не он придумал действенный танец и пантомиму – систему пластической «речи», которой пользовались персонажи между танцами. Возможно, Петипа не был, как считается, даже самым изобретательным сочинителем танцевальных комбинаций – его упрекали в заимствованиях у Жюля Перро и Артюра Сен-Леона, он не скрывал, что ходил на уроки в Театральную школу к Христиану Иогансону, чтобы поживиться оригинальными хореографическими фразами. Но Петипа оказался тем человеком, который в те годы, когда в Европе балет практически выродился в шоу, заперся в далекой России и проделал здесь титаническую работу. Он выковал лучшую в мире труппу и в созданных для нее спектаклях обобщил и синтезировал весь опыт, накопленный балетным искусством за два века профессионального существования.

Вдохновитель современников

Между тем, клянясь заветами хореографа, его наследники сто лет кроили и резали золотую парчу спектаклей Петипа по вкусам своих времен, неизменно ссылаясь на его дух и стиль. Но в США в библиотеке Гарвардского университета хранится объемный архив ассистента хореографа Николая Сергеева, содержащий уникальные записи спектаклей Петипа, сделанные в начале ХХ века.

До начала XXI века они оставались почти без внимания практиков и теоретиков, а сегодня свидетельствуют о том, что даже эталонные петербургские редакции изменены порой до неузнаваемости. Но именно сочинения Петипа, как никакие другие, вдохновляют его наследников на взаимодействие с классикой, на ее пересмотр, трансформации и бесконечное изучение.