Гоголь из офисного планктона в певцы Малороссии: «Вечера на хуторе близ Диканьки»

Начало: Гоголь в Петербурге: первые пробы пера

Писательство стало единственной возможностью для Гоголя выразить свой талант. Он заметил, что в петербургском обществе интересуются Малороссией, его родным краем, поэтому начал активно планировать свое будущее произведение. Так, в 1830 году в выпусках «Отечественных записок» появился без авторской подписи «Бисаврюк, или Вечер накануне Ивана Купала. Малороссийская повесть (из народного предания), рассказанная дьячком Покровской церкви». Именно с ней отправился Гоголь к Василию Жуковскому, официально первому лицу тогдашней русской литературы. Жуковский был не только поэтом, переводчиком с немецкого и воспитателем наследника престола, но и добрейшей души человеком. Именно он начал славить Гоголя как писателя, подающего большие надежды, и именно он обращался к Николаю I, когда цензура не пропускала гоголевские рукописи.

Писательство стало единственной возможностью для Гоголя выразить свой талант. Он заметил, что в петербургском обществе интересуются Малороссией, его родным краем, поэтому начал активно планировать свое будущее произведение. Так, в 1830 году в выпусках «Отечественных записок» появился без авторской подписи «Бисаврюк, или Вечер накануне Ивана Купала. Малороссийская повесть (из народного предания), рассказанная дьячком Покровской церкви». Именно с ней отправился Гоголь к Василию Жуковскому, официально первому лицу тогдашней русской литературы. Жуковский был не только поэтом, переводчиком с немецкого и воспитателем наследника престола, но и добрейшей души человеком. Именно он начал славить Гоголя как писателя, подающего большие надежды, и именно он обращался к Николаю I, когда цензура не пропускала гоголевские рукописи.

И вот начались пять лет петербургской литературной лихорадки Николая Гоголя, который пережил неудачное начало своего творческого пути и принялся за новые идеи. Он писал матери и просил ее прислать ему сведения о Малороссии, о её преданиях и обычаях. Собранный материал вылился в то, что в 22 года сделало Гоголя знаменитостью, - в сборник «Вечера на хуторе близ Диканьки».

Только имя своё писатель снова скрыл, и на обложке значилось следующее: «Повести, изданные пасечником Рудым Паньком». Конечно, это было задумано неспроста, ведь имя Панько в украинском просторечии означало «внук Афанаса», а именно так и звали деда Николая. Тайна авторства продержалась недолго. Слишком многие хотели узнать, кто же написал этот гимн сказочной стране Украине, это нечто доселе невиданное, эти рассказы о вечных праздниках, свадьбах, именинах, ярмарках…

Тем временем Жуковский попросил поэта и критика Петра Плетнева пристроить Гоголя на службу. Писатель получил должность учителя истории в патриотическом институте и возможность вести частные занятия у богатых дворян. Исполнилась давняя мечта Гоголя - он познакомился с Пушкиным, и тот высоко оценил сборник его повестей:

«Сейчас прочёл Вечера близ Диканьки. Они изумили меня. Вот настоящая весёлость, искренняя, непринуждённая, без жеманства, без чопорности. А местами какая поэзия!.. Всё это так необыкновенно в нашей нынешней литературе…»

Они вышли в двух частях - сначала в 1831, а затем в 1832 году. Каждая часть включала в себя предисловие со словариком непонятных русскому читателю слов и четыре повести. Чего в них только не было: украинский фольклор, фантастика, быт крестьян и казаков, дух старины, дух Украины, страны, где танцуют и поют… Насколько же сильно всё это отличалось от той прозы, что была до Гоголя! Современники не смогли оценить весь размах новизны. Они дивились, конечно, красочности чтива, но ритмика, изобразительность остались вне их поля зрения, им даже казалось, что этот малоросс просто-напросто не умеет правильно писать по-русски.

Однако русская проза переродилась. Фразы вздрагивают как струны, переливаясь ассонансами и аллитерациями, блистают архаизмами, жаргонизмами и неологизмами, разбиваясь осколками придаточных предложений. Язык ярок, живописен, горяч. Фабула у Гоголя лишь сырое тесто, но она узорочна и вертлява. Сюжет пропечен мелочами, раскрашен деталями. Каждая нам о чем-то говорит будто по секрету, каждая нас отвлекает, хочет, чтобы мы её разгадали. Читая «Вечера…», надо задаваться вопросом не «что?», а «как?», не упускать из виду ни одну краску, ни одно слово. Каждое ведёт нас к одной цели - показать, какую социальную трактовку вкладывал Гоголь в свои произведения.

А пишет он об отношениях между семьёй и личностью, причём патриархальный быт у него показан, как никогда прежде. Перед нами каждый раз будто распускается дерево, чей ствол – род, а листья – деды, отцы, сыновья… Община живёт культом своих предков. Только в их множестве, только в их цельности – настоящая сила. Преступление против своего рода сравнимо с гибелью всего мира, оно рождает цепь трагических событий. Тот, кто оторван от своих предков, слаб, нетвёрд, губит других и гибнет сам.

Именно за ним увязывается нечистая сила, именно рядом с ним увидишь инородца, какого-нибудь ляха в заморской шапке и шароварах. Именно к работнику Петру Безродному («Вечер накануне Ивана Купала») привязался Басаврюк, «дьявол в человеческом обличье», вселился в него и погубил его жизнь.

Где люди безродны, где беды настигают тут и там, трещит у Гоголя сама земля, появляются горбины, ущелья, складки, овраги, дождевые проточины. Ходит кто-то чужой в толпе народа, который «срастается в одно громадное чудовище и шевелится всем своим туловищем…, кричит, гогочет, гремит», не принимает «оторванца». Цветописью говорит нам писатель об опасности появившегося героя: одежда на нём не красная или синяя, а золотая, сочетаются в ней самые причудливые цветные пятна, носит её спесивый и вычурный иноземец.

Цвета «Вечеров…» вообще очень чистые, яркие, мало сложных сочетаний. Гоголь-художник рисует красным как огонь, как мак, алым, червонным, рубинным. Любит он зелёные, синие, чёрные краски. Богаты и ярки костюмы его героев, мелькают перед глазами читателя девчины с кукольными личиками, и ручки у них беленькие, губки розовые, глазки карие, реснички длинные…

Пишет Гоголь свои картины обычно вечером, ночью, ведь действие повестей редко разворачивается не под открытым небом. Свет, мрак и красные искры – вот штрихи Гоголя, луна у него почти всегда месяц, серебряный серп или блистательный «царь ночи» из «червонного золота». Днем солнце жарит, мало облаков, тени коротки и резки… И как же непохожа Украина на Россию, летает здесь черт по небу и играет дед рассказчика в карты с ведьмами.

Продолжение: Миргород: весь мир в трех уездах