Ирина Бугримова: звезда советского цирка была первой женщиной-укротительницей в Советском Союзе

В 1910 году, когда родилась девочка, которую окрестили Ирой, будущей её звёздной судьбы никто представить не мог. А если и видели её в грёзах знаменитой, то — художницей, писательницей… Девушка из приличной семьи не могла пойти щеголять торсом в блестящем трико на цирковую арену. А семья была приличная: отец — небезызвестный в Харькове ветеринарный врач, мать — дворянского рода, пианистка по образованию и фотохудожница по увлечениям.

В начале двадцатого века русский балет гремел по Европе, и многие родители отдавали девочек в балетные школы, хореографические училища. Отдали и семилетнюю Иру — в студию при Харьковской оперной антрепризе. Параллельно она училась играть на пианино. Вряд ли родители ждали, однако, что она сделает музыкальную и танцевальную карьеру. Всё ещё живы были убеждения, что девушки учатся танцам ради изящества ног, а игре на фортепиано — ради красоты пальцев (и умения культурно развлечь гостей). Ира и не стала — ни танцовщицей, ни пианисткой. Она стала толкать ядро.

В те времена школьницы сдавали нормы ГТО, и на физкультуре их всячески поощряли записываться в спортивные секции, участвовать в соревнованиях. Кипящей, деятельной натуре Иры Бугримовой куда больше нравилось метать диск или копьё, прыгать с вышки в воду, бегать на коньках и даже пробовать оседлать мотоцикл, чем исполнять плие и па-де-де. Студенткой она даже стала чемпионкой Украины в толкании ядра, а через год — и в метании диска! Что же, может быть, Ирине суждено было стать великой спортсменкой?

Летающие сани

Ещё на мотокружке Ирина познакомилась с парнем по имени Саша Буслаев, мотогонщиком. Никто не знает, начали ли они тогда встречаться — Бугримова неохотно рассказывала о личной жизни. Но именно он переманил Иру из Харьковской торгово-промышленной школы, куда она поступила после восьмого класса, в цирк. У них был акробатически-технический номер. Они летали на санях.

Для Саши летающие сани были визитной карточкой, тем более, что зрителям нравилось. Ира находила номер дурацким и часто спорила, убеждая поставить что-то… без саней, хотя бы. За спорами незаметно, потихоньку, поженились, а на санках продолжили летать до 1937 года. У пары появляется новое увлечение: дрессировка. Ирина сначала выступает с лошадьми, потом дирекция цирка предлагает сделать номер с леопардами. Номер удаётся, но Бугримовой приходит в голову получше, и для него нужны львы.

Дирекция вздыхает, охает, и добывает трёх нежных львят. Их зовут Гаем, Юлием и Цезарем. Про Иру и львят шутят, что она стала мамой. И действительно, всю долгую жизнь у Ирины не было других детей, кроме её обожаемых львов. Никакой школы дрессировщиков, куда могла бы пойти Бугримова, не было. Она просто воспитывала и учила своих львят, как могла, по наитию, наощупь.

Матерь львов

Когда Гай, Юлий и Цезарь стали подростками и в приступе бунтарства напали на «маму», многие ждали, что она бросит их, как бросала леопардов и лошадей. Травмы были сложные, серьёзно повреждена нога — Бугримова долго лежала в больнице. Её бы вообще не осталось в живых, если бы Цезарь не бросился на защиту, пытаясь отбить у братьев «маму», и не подбежал на помощь муж.

Ирина вылечилась и, как ни в чём не бывало, вернулась на арену. То ли Гая и Юлия изумило её возвращение — после того, как на их глазах уносили растерзанное тело, то ли они очень соскучились и устыдились, но с той поры «детки» были как шёлковые. А Цезарь, конечно, стал ириным любимцем.

В природе львы живут полтора десятка лет. Цезарь и в двадцать три не собирался умирать. Но, увы, он уже не очень хорошо выглядел, не справлялся с номером, и его стали оставлять в клетке. Лев переносил это тяжело, наносил себе раны, кидаясь мордой на прутья. На него вскоре страшно было глядеть, но и на арену вернуть было нельзя. С тяжёлым сердцем Ирина приняла решение усыпить своего любимца.

Вообще методы дрессировки Бугримовой удивляли студентов и коллег. В среде укротителей считалось, что льву надо постоянно показывать его место, доказывать свою силу, неизбежно причинять боль. Бугримова казалась невероятно мягкой. В ней чувствовалась сила, она могла постоять за себя, но постоянно доказывать это нужным не находила. В её артистах ходили восемьдесят львов, и все обожали свою «маму». Повторить это казалось почти невозможным.

Притом номера Бугримова ставила невероятной сложности. Львы качались с ней на качелях под самым куполом цирка, ходили за ней по канату, катались на мотоциклах, конечно же, прыгали через огненное кольцо и делали ещё многое, многое другое. Ирина стала первой женщиной в мире, кладущей голову в пасть льву. Бугримову отправляли представлять советский цирк на гастроли в Иран, Японию, Мексику, страны соцлагеря.

Никто не знает, что послужило поводом, но однажды на гастролях — своих, отечественных, в городе Львове — «дети» Бугримовой взбунтовались прямо на арене. Несколько львов кинулись с разных сторон на женщину. Её отбили помощники, но после нападение Бугримова призадумалась. Ей было почти шестьдесят семь — возраст пенсии. Она была физически всё ещё крепка, представительна, ясна разумом, но всё же дрессировка львов — довольно сложное, трудоёмкое занятие. Не пора ли ей принять свой пенсионный возраст? Бугримова покинула арену.

Третья жизнь Ирины Бугримовой

Часто на пенсии женщины посвящают себя семье. Но с мужем Ирина развелась в 1947 году — за шестнадцать лет брак себя исчерпал. Детей у неё не было. Да и домашние хлопоты были ей не очень интересны. Бугримова начала бурную общественную жизнь. Конечно же, она занялась защитой животных. Стала членом президиума Центрального дома работников искусств, председательницей Совета ветеранов Российской государственной цирковой компании.

В конце концов, кто-то должен был защищать цирковое искусство и циркачей, двуногих или четвероногих. Бугримова больше не выходила на арену, но оставалась верна цирку до конца своих дней. А дней этих было очень много. Ирину смог остановить только сердечный приступ в девяносто лет. Некоторые верят, что любимые животные отправляются после смерти на радугу. А некоторые — что и хозяева потом летят туда же, потому что со своим мохнатым ребёнком нельзя расставаться навечно. Если это так, то где-то на радуге женщина сейчас обнимает льва, когда-то спасшего её жизнь.