Клюквенные дуэли, монаршее негодование, карцер и лучшая на свете отметка — кол: правила жизни лицеиста

Лицей, основанный в 1810 году по указу императора Александра I, предназначался для подготовки дворянских детей (естественно, только мальчиков) к государственной службе. Предполагалось, что здесь будут воспитываться младшие братья императора Николай и Михаил, но начавшаяся в 1812 году Отечественная война этому помешала. Впрочем, и без того первый курс стал по-настоящему звездным: Пушкин, Дельвиг, Данзас, Горчаков, Кюхельбекер, Пущин и другие.

Лицей просуществовал более ста лет, в 1843 году переехал в Петербург, а в 1918 году был закрыт.

С улицы не поступить

В Лицей принимали мальчиков дворянского происхождения от 10 до 14 лет. Каждому абитуриенту требовалось не только сдать экзамены, но и заручиться протекцией влиятельного человека. Зато само обучение в течение последующих шести лет было бесплатным.

Твои бегают трясти яблоки из моего сада, это еще можно стерпеть, но тискать моих фрейлин! С этим смириться уже невозможно!

За Пушкина поручился известный литератор Александр Тургенев, который питал нежные чувства к матери поэта и стал своего рода ангелом-хранителем маленького Саши. Тургенев не только помог с поступлением, но и позже уговорил императора отправить опального поэта в южную ссылку вместо Сибири, а после просил о его освобождении. «Александр Иванович Тургенев был главным, единственным орудием помещения его [Пушкина] в Царскосельский императорский Лицей. Да узнает Россия, что Вам она обязана любимым ею поэтом», — писал Тургеневу отец Пушкина Сергей Львович. Поступление проходило в несколько этапов. Сначала — медицинский осмотр. Тех, кто его прошел, экзаменовали лично министр просвещения Алексей Разумовский, директор Василий Малиновский и прочие влиятельные мужи. Вот какие оценки получил Пушкин: «В грамматическом познании языков: российского — "очень хорошо", французского — "хорошо", немецкого — "не учился". В арифметике — "знает до тройного правила", в познании общих свойств тел — "хорошо", в начальных основаниях географии — "имеет сведения"».

Лицей = Университет

Лицей не был обычной школой, обучение в нем приравнивалось к университетскому образованию. В 17 лет выпускник считался полностью готовым к государственной или военной службе. Помимо наук и языков лицеисты изучали Закон Божий, этику, политическую экономию, занимались танцами (на уроки приглашали сестер воспитанников или царскосельских девиц), фехтованием, верховой ездой, плаванием. Занятия не всегда проходили в классах. В хорошую погоду ученики могли вместе с преподавателями бродить по тенистым аллеям Царского Села, обсуждая философские вопросы. «Мы мало учились в классах, но много в чтении и в беседе при беспрестанном трении умов», — вспоминал лицеист Модест Корф.

Никаких телесных наказаний

Запрет телесных наказаний был закреплен в уставе Лицея, что выгодно отличало его от большинства учебных заведений того времени и, конечно, способствовало формированию пресловутого вольного лицейского духа, воспетого Пушкиным.

Преподаватели общались с лицеистами на равных и исключительно на вы. Также в Лицее не было цензуры, преподаватели обсуждали с учениками любые темы. Педагоги были поистине выдающимися и при этом очень молодыми — например, Николай Федорович Кошанский, преподаватель словесности, уже имел степень доктора наук, хотя на момент открытия Лицея ему было всего 30 лет.

Обезьяна, Франт и Медведь

Вообще, устав, несмотря на запрет телесных наказаний, был довольно суров. Ученики не имели права на карманные деньги, не могли меняться вещами, разговаривать с незнакомыми посетителями и даже давать друг другу прозвища. Большинство запретов лицеисты, конечно, успешно нарушали, а преподаватели смотрели на это сквозь пальцы. Пушкин стал Французом или Обезьяной, Кюхельбекер — Кюхлей, Горчаков — Франтом, Данзас — Медведем. Некоторое время даже действовал запрет на сочинительство. Вернее, писать стихи разрешалось, но только во время уроков словесности и только на заданную тему. Но поскольку однокурсники Пушкина (не говоря о нем самом) оказались довольно талантливыми и плодовитыми авторами, запрет действовал недолго.

Мартин Пилецкий — один из немногих преподавателей, неукоснительно требовавший соблюдения устава, — вынужден был уехать из Лицея после конфликтов с учениками, которые поставили ультиматум: либо они, либо учитель.

Черная доска и черный стол

Карцер в Лицее был, но использовали его очень редко и никогда ученик не отправлялся туда больше чем на три дня. Чаще в качестве наказаний применялись другие методы. Провинившиеся ученики пересаживались на задние парты, а их имена записывали на специальной черной доске. За особо тяжкие проступки могли посадить за специальный черный стол (он стоял в общей столовой, но был накрыт черной скатертью) и перевести на хлеб и воду.

Способен к предметам, не требующим напряжения, весьма понятлив, замысловат и остроумен, но крайне неприлежен...

Имена отличившихся воспитанников записывали на белой доске золотыми буквами, дарили им книги с подписью директора и похвальные грамоты.

Домой нельзя

Учебный год длился 11 месяцев, свободным от занятий был только июль, но и тогда ученикам не разрешалось уезжать домой. Причем опытная партия студентов узнала об этом только после поступления — во время торжественного обеда. Всеобщую радость сменили рыдания.

Впрочем, это не значит, что дети никогда не покидали Лицей, многим удавалось удирать в самоволку. Конечно, так поступал и Пушкин. Тут самое время рассказать забавную историю. Однажды Пушкин с Кюхельбекером сбежали погулять в столицу. Гувернером в Лицее в то время служил француз по фамилии Трико, известный своей строгостью. Заметив, что учеников нет на месте, наставник отправился на поиски. В то время на въезде в Петербург полицейские допрашивали каждого въезжающего. Пушкин на просьбу представиться назвался Александром Одинако, а Кюхельбекер — Василием Двако. Когда через несколько минут гувернер сообщил тем же полицейским, что его фамилия Трико, они решили, что их разыгрывают, и задержали бедолагу для выяснения личности.

Спартанские условия

Каждый ученик жил в собственной комнате — келье. Обстановка была довольно аскетичной: железная кровать, комод, конторка и туалетный столик, а температура в помещении большую часть года не поднималась выше 17 °С. Смежные комнаты отделяли друг от друга невысокие перегородки, через которые соседи могли переговариваться. Пушкин — номер 14 — соседствовал с Иваном Пущиным, чья келья шла под номером 13.

По соседству с императором

Царскосельский лицей находился во флигеле Екатерининского дворца. Такая близость ко двору рождала множество курьезных случаев.

Полицейские допрашивали каждого въезжающего. Пушкин на просьбу представиться назвался Александром Одинако, а Кюхельбекер — Василием Двако. Когда через несколько минут гувернер сообщил тем же полицейским, что его фамилия Трико, они решили, что их разыгрывают

Лицеистов привлекали молоденькие фрейлины и горничные. Как-то Пушкин со всей своей страстью обнял пожилую княжну Волконскую, в потемках перепутав ее с юной служанкой. Царь был очень недоволен и высказал директору Егору Антоновичу Энгельгардту претензию: «Твои бегают трясти яблоки из моего сада, это еще можно стерпеть, но тискать моих фрейлин! С этим смириться уже невозможно!» Директор сумел защитить Пушкина, объяснив, что тот не имел злого умысла и перепутал княжну с горничной. «Ладно, будем считать, что старуха в восторге от его ошибки», — ответил царь.

Распорядок дня

День лицеиста начинался в 6 утра, после подъема обязательно шла молитва. Занятия длились с 8 до 17 часов с перерывами на завтрак, обед и прогулку в парке. Гуляли в любую погоду. После занятий — время домашних заданий и спорта: летом купались, зимой катались на коньках. Спать ложились в 10 вечера.

Пиво на обед

Кормили лицеистов хорошо. Обед состоял из трех, а иногда и четырех блюд. Первое время ученикам подавали даже по полстакана портера — английского пива, но длилось это недолго. По праздникам на столе появлялись кофе и шоколад. Благодарить за это стоило, правда, не столько руководство Лицея, сколько предприимчивых учащихся, которые за деньги (многие их все же имели, несмотря на запрет) договаривались об этом с дядькой — человеком, которой заведовал чисткой платья и убирался в комнатах. Примерные ученики удостаивались своеобразного поощрения: они имели право занимать за столом место поближе к гувернеру, раздающему еду.

Оценки наоборот

Система оценок в Лицее была не такая, к которой мы привыкли сейчас — по восходящей. Наоборот, высшим баллом была единица, четверку же ставили за успехи весьма посредственные. Ноль означал полное отсутствие знаний. В первые годы обучения обходились вовсе без оценок, вместо этого преподаватели составляли подробную характеристику на каждого ученика, где отмечали его способности, поведение и прочее. Вот как характеризовал Пушкина один из его любимых учителей, преподаватель нравственности Александр Петрович Куницын: «Способен к предметам, не требующим напряжения», «весьма понятлив, замысловат и остроумен, но крайне неприлежен».

Экзамены на публику

Переводные экзамены в Лицее были публичными — на них присутствовали не только преподаватели и сами лицеисты. О времени испытания сообщалось в газетах, чтобы все желающие из числа знати могли прийти. Именно на таком публичном экзамене по словесности поэт Гаврила Романович Державин «благословил» Пушкина, впечатлившись его стихотворением «Воспоминания в Царском Селе».

Необычный досуг

В начале XIX века ссоры между мужчинами часто заканчивались дуэлью. Эта традиция не обошла стороной и Лицей. Вспыльчивые мальчишки то и дело звали друг друга стреляться. Несколько раз за годы учебы к барьеру становились Пушкин и Кюхельбекер. Первый обладал раздражительным и взрывным характером, а второй был очень обидчивым. К счастью, серьезных последствий эти эскапады не имели, друзья быстро отходили и превращали поединки в шутку. Например, на одной из дуэлей Пушкин и Кюхельбекер стрелялись клюквой.

Эпиграммы и карикатуры

Свободное время лицеисты тратили не только на проказы, побеги из Лицея и шуточные дуэли, много времени они посвящали и литературе. Пушкин с друзьями выпускали рукописные литературные журналы: «Вестник», «Неопытное перо», «Для удовольствия и пользы», «Лицейский вестник». В журналах они писали друг на друга эпиграммы (которые нередко приводили к ссорам и дуэлям), высмеивали лицейские порядки и рисовали карикатуры.

«Наш журнал есть архив всех древностей и достопримечательностей лицейских. Для того мы будем помещать в сем журнале приговорки, новые песенки, вообще все то, что занимало и занимает почтенную публику», — говорилось в обращении к читателям «Лицейского вестника».

И на обломках… лицейского колокола

По окончании курса (что происходило каждые три года) чугунный колокол, который собирал учеников на занятия, разбивали и раздавали его обломки на память выпускникам.

P. S. Знаменитый вольный дух царил в стенах Царскосельского лицея недолго. После восстания декабристов в 1825 году (в нем участвовали многие однокурсники Пушкина) порядки резко ужесточились. Но в память о выдающемся месте, воспитавшем множество свободных, талантливых, неординарных людей, 19 октября до сих пор (день открытия Лицея) отмечается День лицеиста.