Маркес и Мерседес: писатель влюбился в свою жену, когда она была школьницей, и 13 лет ждал, чтобы жениться на ней

Не помню, может быть, под впечатлением какой-то книги, фильма или кем-то рассказанной истории, но мне почему-то захотелось иметь невесту.

И Мерседес должна была понять, что это не более чем условность, тем более что виделись мы потом очень редко и всегда случайно…» — вспоминал великий колумбийский писатель Габриэль Гарсия Маркес. Условность условностью, но они с Мерседес все-таки поженились и прожили вместе 55 прекрасных лет…

Полковнику никто не пишет

Маркес родился в самом захолустном колумбиском захолустье, которое только можно себе представить в 1927 году. В городке Аракатака всегда было жарко, сыро и там никогда ничего не менялось. Отец работал телеграфистом, мама была занята детьми — их у нее было десять. Маркеса воспитывала бабушка Транкилина; пройдут годы, и она начнет кочевать из одной его книги в другую: сильная, гордая основательница клана. А дед его — тот самый полковник и герой гражданской войны из «Полковнику никто не пишет».

Маркес был немного странным мальчиком, и с детства смотрел на мир как будто через мистическую призму. Мерседес Барча, Мече, приснилась ему во сне: там девочка превратилась в бабочку и улетела. А еще говорят, что на тех танцах в городском саду ей было не 13 лет, а всего девять, как Ремедиос из «Сто лет одиночества», когда в нее влюбился Аурелиано Буэндиа.

Это тоже станет одной из любимых тем писателя: двое разминулись во времени, она опоздала и родилась позже, он все понимает, но не может ничего изменить…

Мерседес поразила Маркеса «таинственной красотой нильской змеи», которую она унаследовала от своих предков-египтян. И она была ужасно серьезной, очень ответственной и тихой. Эта таинственная тишина сводила Маркеса с ума. Девочка уходила куда-нибудь подальше, ложилась в траву и часами наблюдала за насекомыми, облаками, мелкими зверушками. Она хотела стать биологом, заниматься наукой, изучать весь этот живой мир со всем его многообразием. И вдруг: я выхожу замуж за Маркеса!

Родители считали, что это просто детская блажь: начиталась Шекспира, возомнила себя Джульеттой. Но годы шли, Мече взрослела и оставалась непреклонной — если она и станет чьей-то женой, то только Маркеса. А Маркес жил в Париже, и у них даже не было формальной договоренности. Ей рассказывали про то, что он бросил учебу на юридическом факультете, и про все его истории с проститутками (позже Маркес скажет, что ходил к ним, чтобы избавиться от изнуряющего чувства одиночества), про его роман с известной испанской актрисой Марией Консепьсьон Кинтаной… Странная Мече продолжала его ждать. Единственное, что имело для нее значение — его письма, а они приходили каждую неделю.

В Аракатаке девушку считали безнадежной чудачкой и прозвали Пенелопой: несколько раз сходила с парнем на танцы, и много лет ждет, что он на ней женится.

Но — в его парижской комнате висел ее портрет — висел так, чтобы открыть утром глаза и сразу его увидеть. Мереседес ждала 13 лет, и они с Маркесом все-таки поженились.

Любовь во время чумы

Прошло много лет, и Маркес гордо сказал:

«За годы семейной жизни у нас не было ни одной серьезной размолвки. Наверное, потому, что мы смотрим на вещи так же, как и до брака. Семейная жизнь — дьявольски трудное дело, которое каждый день начинаешь сначала. И так всю жизнь».

Живешь в постоянном напряжении, и порой это так утомительно… но тем не менее это стоит того!

После свадьбы они жили в небольшой квартирке, которую Маркесу дали в редакции газеты El Espectador, где он работал. Мече не умела готовить и вообще была равнодушна к домашнему хозяйству: Габриэль сам делал уборку и показывал жене, как готовить. Они жили бедно, покупали самые дешевые продукты и были совершенно счастливы. Мерседес считала Маркеса гением и целовала исписанные им листы бумаги.

Со своей научной дотошностью Мересед разобрала все бумаги Маркеса, навела порядок в его рукописях. И она во всем его поддерживала. Согласилась переехать с ним в Нью-Йорк, — тогда у них уже родился первый сын — а когда произошел американо-кубинский конфликт, и коммунисту Маркесу пришлось буквально бежать, стойко пересела с ним все трудности этого путешествия. Денег на самолет не было, поэтому пришлось пересаживаться с одного рейсового автобуса на другой, ночевать в каких-то чудовищных забегаловках с тараканами, голодать…

Как-то американский солдат предложил Маркесу: отдай нам с ребятами на пару часов свою красотку, хорошо заплатим, хоть поедите нормально!

В общем, это было то еще приключение: в Мехику Мерседес приехала с гастритом на нервной почве. У них с Маркесом и сыном на троих было 20 долларов и совершенно неясное будущее.

И Маркесу нужно было выйти из этого с большим достоинством, чтобы сохранить ее любовь. Он старался, поэтому не услышал от нее ни слова упрека. В 1962 году Мече родила второго сына. И тогда он все понял:

«Женщины правят миром. Единственное, чего женщины не прощают, — это предательство…»

Сто лет одиночества

Мерседес так верила в Маркеса, что спокойно приняла его решение удалиться в глубокую внутреннюю эмиграцию и написать роман. Чтобы на первое время были деньги, продали машину. Маркес 18 месяцев практически не выходил из своего кабинета, он не общался даже с семьей.

Пока Маркес работал над романом «Сто лет одиночества», Мерседес пыталась заработать деньги и отбивалась от кредиторов, используя честность и обаяние. Потом Маркес вспоминал:«Нашему домовладельцу мы задолжали аренду за восемь месяцев. когда наш долг по оплате составлял всего три месяца, Мерседес позвонила ему и сказала:

«Послушайте, мы не сможем за платить вам ни за эти три месяца, ни за следующие полгода».

Прежде она уточнила у меня: «Когда ты планируешь закончить?» — и я ответил, что месяцев через пять, поэтому она накинула еще один месяц. И тогда домовладелец сказал ей: «Хорошо, если вы даете слово, я подожду до сентября». И в сентябре мы ему заплатили…» — рассказывал Маркес.

А когда он написал свой роман, Мече отнесла в ломбард миксер и фен — не было денег, чтобы послать его издателю.

«Не хватало только, чтобы роман оказался плохим!», — вздохнула она.

А роман вызвал настоящее «литературное землетрясение». Маркес за секунду стал живым классиком. В 1982 году он наконец-то получил Нобелевскую премию. Праздновала вся Южная Америка. Даже Фидель Кастро не смог дозвониться, Маркес получил от него телеграмму:

«Справедливость наконец восторжествовала. Празднуем со вчерашнего дня. Дозвониться невозможно. От всего сердца поздравляю вас с Мерседес».

С каждым днем писатель все больше понимал, как ему повезло с женой и как многим он ей обязан.

«Для меня несомненно: смысл жизни — это любовь… И писать стоит только о любви, потому что все остальное — от лукавого».