От Иудушки Головлева до Мишки Кошевого: самые гадкие герои русской литературы

Иудушка из романа «Господа Головлевы»

Денис Суханов в роли Иудушки. «Господа Головлевы», 2010

Именно его читатели в первую очередь вспоминают, когда речь заходит о негодяях из русской классики. Порфирий Владимирович получил прозвище «Иудушка» в честь библейского персонажа. Последний представитель «вымороченного рода» был лицемерен, жаден, труслив, расчетлив. Судьба его целиком состояла из одних только кляуз и тяжб. С удивительным хладнокровием он свел в могилу ближайших родственников, включая собственных сыновей. А под конец жизни Порфирий Владимирович погрузился в беспробудное пьянство.

За Головлевым не числилось ни одного положительного поступка. Даже перед самой смертью, когда Иудушку настигло внезапное раскаяние, он остался жалким и мерзким. Единственное, о чем сожалел предатель и пьяница, — полное и все-таки абсолютно закономерное одиночество.

Павел Смердяков из «Братьев Карамазовых»

Валентин Никулин в роли Смердякова. «Братья Карамазовы», 1968

Бесконечные унижения сделали внебрачного сына старшего Карамазова человеком скрытным и недобрым. Рожденный в результате порочной связи, лакей Смердяков ежедневно вынужден был терпеть насмешки и едкие замечания. Вспомните, с каким пренебрежением отзывался о нем Иван Карамазов. Он сравнивал Павла едва ли не со скотом. Даже Алексей, самый добросердечный из братьев, относился к нежеланному родственнику с некоторой гадливостью.

Подобное обращение повлияло на Смердякова не лучшим образом. Он ненавидел и презирал решительно все: страну, женщин, семью. Единственным кумиром для него стал, как ни странно, Иван, ради которого Павел впоследствии убил собственного отца. Однако и этот поступок оказался бессмысленным, как, впрочем, и вся его жизнь.

Григорий Печорин из «Героя нашего времени»

Игорь Петренко в роли Печорина. «Герой нашего времени», 2006

На его счет есть разные читательские мнения. Кто-то уверен, будто Печорин в душе вовсе не плохой человек, а в дурных поступках виновато чванливое и развращенное общество. Другие же, напротив, готовы осудить жестокого юношу. И, согласитесь, есть за что. Высокомерный, напрочь лишенный эмпатии и сострадания, Григорий с легкостью расправлялся с женщинами. Так, о расставании с княжной Мери он говорил будто походя, между делом, а княжну Бэлу и вовсе похитил против ее воли, а после — равнодушно оставил бывшую возлюбленную.

Обиды Печорин наносил не только женщинам. Все, кто прежде готов был дружить с ним, сталкивались с его невыносимым характером. К слову, отчасти «герой нашего времени» напоминает самого Лермонтова. Литератор также славился изощренным искусством затевать ссоры и скандалы.

Сергей Тальберг из «Белой гвардии»

Олег Басилашвили в роли Тальберга. «Дни Турбиных», 1976

Персонаж романа «Белая гвардия» лишился опоры в Киеве, оставил жену и бежал за границу. Что ждало покинутую супругу в родной стране — очевидно. Тальберга, однако, куда больше заботило собственное благополучие. И все-таки несколько раз его привязанность к Елене давала о себе знать: «было мгновение, когда его двухэтажные глаза пронизало только одно — нежность». Но практичность всегда одерживала верх.

В Германии приспособленец и карьерист Сергей Тальберг женился во второй раз, легко позабыв об обещаниях, данных Елене. Считается, будто прототипом булгаковского героя выступил свояк писателя. Точно так же, как и муж сестры литератора, Тальберг отличался феноменальной способностью подстраиваться под любые обстоятельства. Даже ценой чести и безопасности семьи.

Мишка Кошевой из «Тихого Дона»

Александр Яценко в роли Кошевого. «Тихий Дон», 2015

Неплохой поначалу парень Мишка из романа «Тихий Дон» стал жертвой идеологии. С остервенением Кошевой расправился с Петром Мелеховым и даже с безобидным дедом Гришакой. В обоих молодой человек видел врагов большевизма. Преданность идее заставляла Михаила вновь и вновь идти на конфликт с собственной честью, где последняя неизменно проигрывала. Вместо добродушного парня, который, по его словам, и поросенка не обидит, перед читателем раз за разом возникал безжалостный человек.

Впрочем, Мишке не были чужды и вполне человеческие чувства. Личная драма — многолетняя запретная любовь к Дуняше Мелеховой — подарила ему шанс на читательское сочувствие.