От жестоких условий до плохого образования: как на самом деле жили девушки в институте благородных девиц

В 1764 году в Санкт-Петербурге был основан Смольный институт благородных девиц — первое в истории России женское учебное заведение. Во время своего правления Екатерина II задалась целью дать образование женщинам, чтобы те, в свою очередь, оказывали благотворное влияние на жизнь государства во всех его сферах: социальной, просветительской и, конечно же, семейной. «Образованные женщины, хорошие матери, полезные члены семьи и общества» — так видела своих воспитанниц императрица.

Но почему после выпуска учениц называли не иначе, как «кисейные барышни, белоручки, инфантилки и просто очень наивные девушки»? Попадая в реальный мир, они сталкивались с неумением вести быт, взаимодействовать с окружающими и обеспечивать себе должное существование. Как оказалось, правила поведения, а, скорее, выживания, в учебном заведении были достаточно строгими.

В Смольном обучалось около 200 девушек в возрасте от 6 до 18 лет. Для того, чтобы поступить в институт, необходимо было сдать вступительные экзамены по русскому и французскому языкам и продемонстрировать свою религиозную подкованность. Те же счастливицы, которые попадали в учебное заведение, делились на два «класса». Парфетки (от французского «parfaite» — совершенная) и мовешки (от французского «mauvaise» — дурнушка). Покладистых учениц относили к первой группе, вторые же нарушали установленный порядок, протестуя и бунтуя. Их провинность могла заключаться в небрежной прическе, громком разговоре или неопрятном наряде. Именно поэтому девушкам было крайне важно сразу же себя зарекомендовать и получить одобрение, или же подвергнуть себя пристальному вниманию и постоянному ожиданию еще одной оплошности.

Меры наказания не были жестокими физически, но наносили моральные увечья, которые, естественно, сказывались на самовосприятии девушек. Например, из-за сквернословия ученицы должны были носить картонные языки на шее, что, как минимум, выглядело унизительно. Или же им приходилось стоять во время приема пищи посередине столовой. Обедать, конечно, можно было и стоя, но это считалось признаком падшей женщины. За грубые проступки девушки награждались тиковым передником (из грубой матрасной ткани).

Вообще гардероб воспитанниц был достаточно ограниченным, все наряды классифицировались в зависимости от возраста девушек. Младшие носили кофейные платья с белыми передниками, которые отличались практичностью и удобством. Кстати, именно поэтом этот «класс» называли кофейницами или кофульками. Девушкам среднего возраста были отданы синие уборы, а старшим — белые с зелеными фартуками.

Отдельная каста — пепиньерки, девушки, которые по доброй воле оставались в институте после окончания основного курса. Дальнейшей целью было получение дополнительных знаний и особенного статуса, цвет их нарядов — серый.

Поскольку воспитанницы взрослели в институте, их сердца не могли биться спокойно, если в поле зрения не было предмета обожания. При этом стоит сразу же отметить, что симпатичные молодые люди — невиданная роскошь для института. Все преподаватели были сплошь пожилыми мужчинами, и большинство их них отличалось преклонным возрастом, обязательным замужеством и заметным внешним изъяном (это правило распространялось не на всех). Тем не менее, даже эти нюансы не могли остудить пыл воспитанниц, ради своих учителей они были готовы на все: начиная небольшими подарками и презентами и заканчивая молитвами.

Среди преподавателей были и незамужние женщины, но они, что неудивительно, не пользовались популярностью и порой подвергались наказаниям. Как минимум, потому что одинокая женщина в те времена считалась неуспешной и вызывала негодование и неуважение общества. Уважительно и трепетно относились к старшим девушкам, на которых равнялись, обожали и часто возводили в культ. Не обходили стороной и священника, ведь без обожаемого человека и без того ограниченная жизнь превращалась в унылое существование без ярких эмоций и переживаний.

Бесспорным лидером среди обожателей был император. В поклонении ему не было равных, каждая воспитанница считала своим долгом ухватить недоеденный кусочек с его стола, засушить и сохранить как талисман. Случайно доставшийся ученицам царский платочек разрезался на маленькие кусочки (чтобы хватило каждой) и с трепетом носился на груди.

Поразительно, как такие нежные особо уживались в суровых условиях. Температура воздуха в жилых помещениях варьировалась от 12 до 16 градусов, тонкие, прохудившиеся матрацы, подъем в 6 утра, умывание холодной водой. Рацион тоже нельзя было назвать уж очень разнообразным. Скорее, его можно охарактеризовать как скудный. На завтрак — хлеб с маслом и сыром, каша или макароны и чай. На обед — бульон, мясо из бульона и пирожок. На ужин — чай с хлебом. На выручку могла прийти прислуга, но только при условии наличия карманных денег.

Гуляли девушки в строго отведенное время и в определенных местах, скрытых от посторонних глаз. Летом они отправлялись в Таврический сад, куда не могли зайти сторонние посетители. Зимой они придерживались определенного маршрута — настилов, которыми покрывали внутренний двор Института.

Видеться с родителями даже младшим ученицам можно было лишь по выходным и только на четыре часа в присутствии воспитателей, считалось, что родственники могут передать девочкам пагубное влияние из внешнего мира. Переписка с семьей досконально вычитывалась, и даже при желании прекратить обучение и вернуться домой, сделать это было невозможно.

Образование девушек в итоге сводилось к умению петь и танцевать. Конечно, уроки иностранных языков, арифметики, истории и прочих дисциплин проводились, вот только в большинстве случаев не соответствовали уровню высших заведений (зато диплом о законченном образовании получали все).

Особо следили преподаватели за мышлением девушек и информацией, которую они усваивали. Открытые дискуссии и «подвижный» ум здесь были не в почете. Цензура была крайне жесткая: неприемлемые отрезки в литературных произведениях заменялись многоточиями, неверные и неуместные слова заклеивались, и лишь после окончания Института девушки могли приобрести особое, заветное издание — книги в изначальной редакции. Возможность их приобрести была одним из самых главных стимулов для того, чтобы успешно закончить Институт.