Почему русскую литературу запрещали в России и за рубежом

Однако некоторые книги, написанные и изданные в России и СССР, не прошли иностранную цензуру, несмотря на пресловутую свободу слова. Что в них было запрещенного и что конкретно не понравилось цензорам?

Запреты без интернета

Нельзя не признать тот факт, что книги - это то, что формирует личность.

Современному поколению, вероятно, может показаться диким, что литературу можно запрещать, в принципе. Ведь любой текст теперь доступен в интернете. Более того, сейчас и не обязательно быть писателем и вообще пишущим человеком, для того чтобы облечь мысли в текст и отправить его на суд читателям. Но практически во все времена литература, причем не только художественная, находилась под бдительным оком цензоров.

Книги могли запретить по самым различным причинам. Будь то политика, религия, описание запрещенных сцен. Если, к примеру, в Америке под запрет могло попасть произведение, которое выходило за рамки морали, религии и нравственности, а также вызывающее беспокойство и «неправильные» размышления у читающего.

Однако цензура была не только государственной, нередко к этому приходили из-за общественного давления. Причем запреты начинали исходить от штатов и городов и их органов управления.

А вот цензура СССР и вовсе была «бессмысленной и беспощадной», отечественным цензорам было достаточно намека или двусмысленности для того чтобы издание запретить к публикации, а то и вовсе снять с продажи. Описание политических или исторических событий под любым иным, не коммунистическим углом, могло стать причиной запрета. Случалось, что в уже изданной книге упоминалось имя того, кого успели объявить врагом народа. С целой партии книг могли стереть это имя, вырезать, заклеить строчку или даже страницы. Попытка контролировать все и вся, а главное – умы и настроения людей, пожалуй, главная причина того, почему так болезненно относилось правительство к плодам чужого творчества.

Однако при, казалось бы, несопоставимом уровне цензуры России и Запада, находились издания, которые в России и СССР были опубликованы, а вот за рубежом запрещены. И причины здесь не только политические.

Русская литература на иностранных книжных полках

Толстой и Достоевский - самые читаемые русские писатели за границей.

На Американских книжных полках русская литература вовсе не была редкостью, причем политические отношения между двумя странами никак не отражались на этом факте. Хотя до Второй мировой войны русские авторы появлялись в американских магазинах гораздо чаще, чем после нее. Во время «холодной войны» официальные организации, вроде библиотечной ассоциации, закрыли читателям доступ к русским авторам. Распространение и печать русской литературы стали считаться преступлением.

Издателями, которые пытались работать с авторами из СССР, занималась ФБР, однако речь не шла о прямых запретах, скорее это считалось непатриотичным, а бизнесу, излишне заинтересованному Россией, чинились различные препоны. Даже после того как Шолохов стал лауреатом Нобелевской премии, его печатали крайне мало.

Однако в целом, назвать американскую систему жестким и прямым запретом нельзя. Тут все было тоньше, скорее поощрялись переводы русской литературы, которая бы представляла Россию и среднестатистического россиянина в определенном свете и формировала его образ. Так, Пастернак стал публиковаться в Америке, а вот Шолохов был под негласным запретом.

Если же говорить о тех или иных периодах, то русская литература периодически оказывалась в опале во многих странах. Причем не все произведения, а просто русская литература по той простой причине, что она написана выходцами этой страны. Гитлеровская Германия, фашистская Италия, Испания и Япония в разное время своей истории по-разному относились к России и всему, что с ней связано.

Нацистский огонь из русской литературы

Немецкое уничтожение литературы.

Генрих Гейне является автором фразы о том, что там, где жгут книги, будут жечь и людей. Вряд ли он знал о том, что его слова окажутся пророческими для его же страны. Германия, вступив на путь тоталитаризма, сразу пошла стандартным путем и запретила неугодных авторов, но и этого оказалось мало, Гитлер бы не был Гитлером, если бы не устроил и из этого показательную порку.

В 1933 году прошли шествия с факелами по университетам и библиотекам – изымалась запрещенная литература. Более того, ее сжигали прямо здесь же, просто за то, что не соответствовала германским основам. Такой «репрессии» подверглось около 300 авторов, причем как иностранных, так и своих, немецких. В столь странном мероприятии приняло участие более 40 тысяч человек, было сожжено почти 30 тысяч книг – и это только в Берлине.

Во многих городах акцию провести не смогли, но вовсе не из-за гражданской сознательности, а потому что в этот день шел дождь, потому ее просто отложили и расправились с неугодной литературой позже.
Но Гитлера обошли в Никарагуа, где оказывается тоже была русская литература и местный диктатор приказал уничтожить ее, для того чтобы местные не прознали о коммунистическом строе и вообще меньше знали о России.

Сейчас этим же занимается Украина, запрещая произведения, на которых выросли многие граждане страны. Среди «запрещенки» - «Обыкновенная история» Ивана Гончарова и «Старик Хоттабыч» Лазаря Лагина.
На самом деле, произведений русской литературы, которые поименно были бы запрещены за границей, не так много. Оно и не удивительно, русская литература настолько красочно описывает события и проблемы на родине, что их запрещали на месте, ведь разобраться с автором гораздо проще, чем искоренить проблему.

К примеру, «Крейцерову сонату» Льва Толстого сочли уж слишком аморальной не только на родине, но и в Америке и ряде других стран. Если «Лолиту» Владимира Набокова считать русской литературой, то она точно побьет все рекорды по цензуре, ведь ее запрещали во многих странах.

Для многих произведений запрет на издание был предвестником успеха. Правда вряд ли это радовало авторов, которые не получали признания и гонораров. Однако история многих признанных произведений, которые ныне являются достоянием мировой литературы, помнит факты цензуры и запретов на публикацию, распространение и прочтение.