Просвещение, пропаганда, эксперименты и капелька абсурда: «Твои наркомы у тебя дома» и другие необычные советские детские книжки 1920-1930-х годов

Библиотека Принстонского университета хранит седьмой по величине архив «славянских» экспонатов на территории США, включающий множество редких и даже уникальных материалов, с которыми теперь  может ознакомиться каждый желающий на соответствующем портале в интернете. Большую часть коллекции занимают русская и советская литература, материалы, посвящённые искусству перформанса в России и СССР, визуальной культуре Страны Советов и её правопреемницы. Хозяева коллекции утверждают, что «составители пытались создать интеллектуальный портрет региона, также уделяя внимание истории науки и лженауки, иллюстрированной периодике, где находит отражение также современное российское общество и политикум».

Одними из ярких жемчужин коллекций, обнародованных благодаря оцифровке, можно считать издания поэта Осипа Мандельштама, аннотированные тома русской поэзии из библиотеки Владимира Набокова (включая рабочую копию пушкинского «Евгения Онегина», использованную при подготовке знаменитого перевода) и 228 детских книг из библиотеки Котсена. Ллойд Котсен, женившийся на девушке из эмигрантской семьи Столяровых и ставший крупным промышленником в сфере косметики, многие годы собирал различные издания для детей и игрушки, а когда дети его выросли – передал свою уникальную коллекцию Принстону.

Для современного зрителя эти удивительные памятники начала 20-го века, где сплелись литература, графика, просвещение и пропаганда представляют вероятно наибольший интерес. С одной стороны, попытки познакомить детей с политической ситуацией в стране, воспитать лояльность и уважение к армии могут теперь показаться странными (впрочем, пока не откроешь современный школьный учебник), с другой же стороны, удивительно насколько трепетно относились к вопросу детского воспитания большевики, обращаясь к ребёнку напрямую и всерьёз. Помимо агитационных материалов, детям чаще всего предлагалось узнать, как работает нефтехимическая отрасль, откуда берётся «чашка чая», «откуда посуда» и какой проделывается путь «от каучука до калоши». Детская литература того времени предлагала не только и не столько развлечение, сколько просвещение и обучение.

Объяснить это нетрудно – перед большевиками стояла сложнейшая задача: в кратчайшие сроки побороть тотальную безграмотность широких масс населения и, вместе с тем, воспитать в детях будущих строителей коммунизма. При этом нельзя забывать, что до «застывания» в период закручивания гаек в середине 1930-х годов культурная жизнь СССР била ключом, подпитываемым расцветом серебряного века и зарождением культуры нового типа. Да что говорить, если детской литературой занимались такие поэты, как футуристы Маяковский и Хлебников, абсурдист Хармс, а иллюстрировали их признанные классики живописи вроде Кустодиева… Наряду с дореволюционной иллюстрацией развивался новый визуальный стиль, традиционный книжный формат уступал место экспериментальным и концептуальным изданиям.

«Твои наркомы у тебя дома» (1926)

Одной из изюминок коллекции является книжка «Твои наркомы у тебя дома», автором стихов в которой выступил Н. Агнивцев, а иллюстраторами К. Елисеев и К. Ротов. Книжка должна объяснить ребёнку, для чего существуют эти должности и какую функцию выполняет каждый нарком (заменивший прежних министров). На иллюстрациях нет подписей, но в каждом из наркомов можно узнать крупных тогдашних политических деятелей: Михаила Фрунзе, Михаила Калинина, Анатолия Луначаского, Алексея Рыкова, Льва Каменева и других. Определённой «перчинки» добавляет и то, что многие наркомы, которых так горячо рекомендует книга, будут репрессированы в 1930-е годы.

«Книжка-киносеанс о том, как Ганс стачечный комитет спас» (1931)

Ф. Кобринец создал «сценарий», который в довольно необычной форме воплотил оформитель И. Эбериль. Дело в том, что из этой книжки ребёнок, приложив незначительное усилие, может сделать свой «киноаппарат». По сути, это был диафильм, который нужно было смотреть без проектора. Это весьма интересный и экспериментальный проект, который не только учит детей чтению, но развивает у них смекалку и навык работы своими руками. Сюжет книжки также весьма примечателен и дело не только в том, что касается он политической жизни страны – действие перенесено в Германию начала 30-х, годы, когда Гитлер ещё не узурпировал власть и страну раздирали социальные противоречия. Мальчик-пионер Ганс (а в Германии коммунистические настроения тогда были очень сильны) сочувствует и помогает стачечному комитету, блокирующему работу завода, принадлежащего капиталисту. Позвав на помощь фронтовиков Первой мировой, которые могут противостоять полиции, Ганс спасает положение и… уезжает в СССР. Такая история.

«Как примус захотел "Фордом" сделаться» (1930)

Художник К. Елисеев на стихи Н. Агнивцева рассказывает историю с довольно необычной завязкой. Как уже можно догадаться, обычный примус возжелал быть автомобилем «Фордом»: «Он машина – я машина / Он с бензином – я с бензином». За решением примус отправляется к уже упомянутому нами выше Михаилу Калинину, но нарком спокойно осаживает бытовой прибор на манер «где родился, там и пригодился». Понять мораль не так уж сложно – развивающейся отсталой стране в первую очередь нужна была прослойка технических специалистов средней руки, которые покрыли бы кадровый голод на местах – в первую очередь в провинции и глубинке. Социалистическая мораль того времени требовала от граждан преобразовать свои горячие амбиции в простой, но необходимый труд.

«Мальчик наоборот» (1961)

«Мальчик наоборот» – необычная история от Г. Мамлина, проиллюстрированная Г. Алимовым. Рассказывает она о мальчике, который всё делает наоборот: ездит на велосипеде спиной вперёд, собирает в лесу поганки, рыбачит, стоя по колено в воде, забросив удочки на берег и так далее. Самое примечательное в этой книге, что она начисто лишена морализаторства: странность главного героя подаётся с иронией, к концу книги он так и не проходит нравственную «перековку», превращаясь из странного мальчика в странного старичка.

«Большевик Том» (1925)

«Большевик Том» необычен не только своим содержанием, о котором речь пойдёт ниже, но и тем, что иллюстрации для этой книжки выполнены выдающимся русским и советским художником Борисом Кустодиевым. Примечательно также, что автор стихов Надежда Павлович явно вдохновлялась историей Марка Твена о Томе Сойере, намеренно не поменяв имена главных героев. Но самое неожиданное заключается в том, что ленивый проказник Том, желающий получить все блага не работая, в итоге узнаёт о Советском Союзе и уезжает туда, становясь большевиком. Подобная подача с серьёзной миной может быть воспринята не только как неловкая пропаганда, но и как ловкая сатира, середина 1920-х годов допускала и подобные идеологически невыдержанные «вольности». Может намекать на несерьёзность материала и именитое дореволюционное издательство «Брокгауз-Ефрон», прекратившее своё существование аккурат к тревожному 1930 году.

«Путешествие Чарли» (1924)

Книга Н. Смирнова, написанная при участии Г. и О. Чичаговых, рассказывает о – никогда не догадаетесь – Чарли Чаплине! Как сказала бы современная молодёжь: «хайповый неймдроппинг». Американский комик-киноактёр решает отправиться в кругосветное путешествие, для чего пользуется различными видами транспорта; обычными: от мотоцикла и аэроплана, до парохода и поезда и не очень, вроде подводной лодки, воздушной дороги, рикши или воздушного шара. Благополучно и без каких-либо приключений завершив своё приключение, Чаплин телеграммой… благодарит пилотов, матросов, шофёров и заодно всех рабочих планеты Земля. Впрочем, может быть создатели книги не были слишком самонадеянными, ведь во время маккартизма – американской охоты на ведьм – в Чаплине подозревали «главного коммуниста» США. Так или иначе, но книга эта, наравне с остальными, остаётся удивительным документом эпохи.

«Шесть масок» (1930-1939)

Перед вами ещё одно концептуальное издание – книга, которая при помощи ножниц превращается в набор масок. На выбор предлагаются: папуас, негритянский жрец, индейский вождь, эскимос, китайский мандарин и… просто белый. Эта книга также примечательна, как один из примеров советской политкорректности. Очень часто распространённый сюжет о людях разных национальностей, живущих в своём мире, которых объединяют гуманистические идеалы – краеугольный камень концепции Мировой революции, которой придерживался «отец» коммунизма Маркс и многие первые большевики до полного отказа от неё Сталиным.