Трагедия Елены Майоровой: «играла жизнь и праздник»

Для актеров поколения Елены Майоровой девяностые были наполнены молодостью, свободой и веру в собственную гениальность. Она прилетела из Южно-Сахалинска (из этой дали иногда кажется, что никакой Москвы вовсе не бывает) и подала документы во все основные театральные вузы. Высокую девушку с отчетливым дальневосточным говором не приняли никуда, и она невозмутимо отправилась в ПТУ, получать профессию изолировщицы труб. На производственной практике обматывала трубы стекловатой, закрепляла конструкцию металлической стекой, бетонировала. Потом, уже став известной актрисой, смеялась: если что, не пропаду, пойду в изолировщицы.

Портрет Елены долго висел в фойе училища — она окончила его с отличием.

Туфли от Табакова

На следующий год в ГИТИС набирал курс Олег Табаков, и непохожая ни на кого Майорова поступила. Студенты этого набора гениальничали с первого курса, свысока — как табаковцы — посматривали даже на старшекурсников. Педагоги хвалили Лену, она избавилась от говора, снялась в кино — в эпизоде, но в фильме «Вам и не снилось». Табаков по‑отечески любил своих студентов, и старался из каждой заграничной поездки привезти им какую-нибудь одежду — в эпоху тотального дефицита это было бесценно. Для Майоровой он всегда искал обувь: на ее 41,5 размер в Москве туфли было не достать.

Олег Табаков привозил для Майоровой туфли 41,5 размера.

Олег Павлович советовал своим студенткам искать московских женихов, чтобы точно избежать распределения в провинцию. По слухам, Елена вышла замуж за однокурсника Владимира Чаплыгина отчасти поэтому. Этот студенческий брак закончился через три месяца — Чаплыгин съехал из актерского общежития обратно к маме.

Открылась дверь, вошел он

Спектакль «Портрет» по пьесе польского драматурга Славомира Мрожека на сцене МХАТ имени М. Горького. Бартоджей — артист Борис Щербаков (слева), Анабелла — артистка Елена Майорова и Анатоль — артист Евгений Киндинов.

Окончив ГИТИС, Майорова отыграла сезон в «Современнике», а потом ушла во МХАТ, к Олегу Ефремову. Олег Николаевич выделял Елену, ценил ее темперамент и неподдельный, редкой пробы талант. Во МХАТе она стала одной из самых востребованных актрис. И ее все чаще стали приглашать сниматься в кино.

А личная жизнь никак не складывалась. Однажды Майорова сидела в гостях у подруги в своем актерском общежитии и полушутя жаловалась на судьбу. «Эх, и не говори! Перевелись мужик!», — поддакивала подруга. «А ты знаешь, мне кажется, что он уже где-то рядом, - Елена вдруг стала серьезной. — Сейчас откроется дверь, и он войдет!».

А ты знаешь, мне кажется, что он уже где-то рядом. Сейчас откроется дверь, и он войдет!

Так бывает только в кино, но дверь открылась и в комнату вошел художник Сергей Шерстюк.

Они стали удивительной парой. Майорова говорила: «у меня нет детей, но Сережа у меня вместо ребенка». Они дополняли друг друга: инфантильный, доверчивый, мягкий сын генерала и жесткая, сильная дочка сахалинского рабочего мясокомбината.

У меня нет детей, Сережа у меня вместо ребенка.

Когда генерал Шерстюк умер, главой семьи стала Лена. Картины Сергея не продавались, но он как-то об этом и не думал. Лена свято верила в его гениальность, и тащила на себе огромный воз работы, чтобы муж мог спокойно творить, а свекровь ни в чем не нуждалась.

Игра в жизнь

«Одиноким предоставляется общежитие» (1983)

Зрители обожали роли Майоровой в «Затерянном в Сибири» Александра Митты и «Макарове» Владмира Хотиненко, приходили в восторг от Иры Санько в «Одиноким предоставляется общежитие», а она все время решала какие-то сложные бытовые проблемы, а иногда не знала, чем заплатить за квартиру…

Напряжение нарастало, сжималось внутри, как пружина. Поползли слухи о странных поступках Елены: она как будто заигрывала со смертью, то разгуливая по крыше, то свешиваясь в распахнутую дверь поезда, который мчался на огромной скорости. От алкоголя становилось легче, и актриса все чаще устраивала эти посиделки вдвоем с бутылкой.

Елена как будто заигрывала со смертью, то разгуливая по крыше, то свешиваясь в распахнутую дверь поезда, который мчался на огромной скорости.

Татьяна Догилева, близкая подруга Майоровой, хорошо понимала, что Елена идет по самому краю пропасти. Она просила: «Ленка, не пей. Не пей хотя бы полгода! Тебе нужен доктор».

Над артисткой Еленой Майоровой как будто намертво повисла тяжелая серая туча. Все было не то и не так. «Мне надоело играть барышень», — тоскливо признавалась она. Олег Табаков потом говорил: «Роли, которые она играла в Художественном театре, были роли «хорошо одетых женщин». А ее знание, ее трагический талант призваны были рассказывать о другом. Слишком малую толику боли она вынула из себя…».

И еще Табаков добавил — она еще с института как будто не жила, а играла жизнь, инсценировала вечный праздник.

Последняя любовь мэтра

Денег не было, работа не радовала. Жизнь выкидывала чудные коленца: Олег Ефремов начал ухаживать за актрисой, сделал ей предложение. Майорова стала последней любовью мэтра. Елена предложения не приняла: «Вы что? Я люблю мужа!». После этого Олег всегда гонял ее на репетициях в хвост и в гриву. Актриса часто плакала: роль Маши из «Трех сестер», за которую ее так хвалили в молодости, теперь никак не удавалась. «Я не актриса!» — рыдала она. Так прошел год.

Вы что? Я люблю мужа!

Однажды Елена отправила мужа на дачу: очень хотела поехать с ним, погулять в лесу, но заболело горло. В тот день она долго болтала по телефону с Татьяной Догилевой, а потом вдруг захандрила. Пыталась дозвониться мужу, писала партнеру по съемкам в последнем фильме: «Приезжай, мне плохо», просила приехать свою преданную поклонницу… Никто приехать не смог.

Горло ужасно болело, и она вспомнила: раньше ангину лечили керосином. В доме была антикварная керосиновая лампа. Елена стала переливать из нее керосин и уронила несколько капель на шифоновое платье. Вышла в подъезд покурить, чиркнула спичкой. Платье вспыхнуло. Живым факелом Елена бросилась по лестнице вниз, пересекла дворик и вбежала в фойе Театра Моссовета: неосознанно она искала помощи у своих. В Институт Склифосовского ее привезли 85% ожогом. Врачи были бессильны — Елена умерла в тот же день.

Живым факелом Елена бросилась по лестнице вниз, пересекла дворик и вбежала в фойе Театра Моссовета

После смерти Сергей, ее мягкий, уступчивый муж вдруг проявил железный характер. Он твердо знал, что жить без Елены не хочет и не будет, и, когда врачи обнаружили у него онкологическое заболевание, лечиться отказался наотрез. Без жены он прожил ровно девять месяцев, и несколько раз говорил друзьям, как жалеет, что не смог стать для нее опорой, той самой каменной стеной. «Но другим она тебя и не любила бы», — говорили друзья. Сергей с трудом держал в руках кисть, но смог дописать свою последнюю картину «Ты и я».