Великая леди абстракционизма Соня Делоне: первая женщина-художница, удостоенная прижизненной персональной выставки в Лувре

Во время Первой мировой войны гастроли дягилевской балетной труппы не прекращались. Они проходили и в Мадриде. Там, в Мадриде, Дягилев увидел работы молодой художницы.

На талант, на грядущее бессмертие у Дягилева был нюх. Он моментально предложил Соне Делоне сотрудничать с труппой. Соня не могла не согласиться: она тоже чувствовала, когда появлялся шанс войти в историю. В костюмах по её эскизам труппа представляла «Клеопатру» потом не один год.

Художница, которую потеряла Россия

Костюм к балету «Клеопатра»

Это, конечно, была судьба: два выходца из Российской империи столкнулись именно на чужой стороне. Правда, в те годы такие случайности были не редкостью. В десятые-двадцатые годы Европа была полна политически неблагонадёжными лицами, туристами, а потом и беженцами из России. Соня была не тем, не другим и не третьим. Она искала в Европе самореализации и нашла её.

Найти её на родине было не очень просто: в тех городах России, где у художника был самый большой шанс, евреи не приветствовались, а Соня с рождения была Сарой Штерн то ли из Одессы, то ли из Градижска, городка Полтавской губернии (ныне Украина).

Отцом её был вовсе не какой-нибудь деятель искусства, а управляющий на заводе, матерью — обычная домохозяйка.

Кроме Сары, у пары было ещё несколько детей мал мала меньше, так что они без особых колебаний отдали пятилетнюю Сару на воспитание родственникам по линии Сариной мамы, Генриху Терку и его жене. По другой версии, к тому моменту Сара уже осиротела.

В любом случае, её дядя имел право жить в Санкт-Петербурге — и жил там, так что перед Сарой, которая для всех стала Соней, открылись замечательные возможности.

Школьный учитель рисования очень советовал развивать даровитую девочку. На бумагу и краски приёмные родители не скупились.

Путешествуя каждое лето по Европе, заходили в музеи, галереи, на выставке, и Соня бесконечно впитывала в себя живопись во всех её цветах. В восемнадцать лет её отправили а выбранную ей Художественную академию Карлсруэ. В двадцать лет захотела поближе к импрессионистам в Париж — и переехала.

Париж, город, где сбываются мечты

Академическая манера преподавания Соню Терк расхолаживала. Ей больше нравилось рассматривать на выставках Гогена, Анри Руссо, Ван Гога и фовистов. Её завораживало, как цвет и форма могут играть на картине, даже когда изображение упрощается, упрощается и упрощается. Разве это не чудо?

Личная жизнь Сони тоже была яркой. Сначала она вышла замуж за состоятельного галериста, также еврея, только из Германии, С А уже через год сошлась с художником Робером Делоне, своим ровесником, совершенно совпадающим с ней во всём — и поняла, что может быть только с ним. Скандально быстрый развод и сразу новый брак! И сын Шарль — меньше, чем через девять месяцев после свадьбы, но, несомненно, от Делоне.

С Делоне она познакомилась, конечно, через Уде. В его галерею часто приходила герцогиня Роза Делоне с сыном, подающим надежды молодым живописцем. Надежды в результате Робер подарил не только французскому искусству.

Уде на поворот событий не обиделся. Он, собственно говоря, был скорее гомосексуальные, а женился, чтобы нельзя было сказать точно, что у него просто женщины хорошей не было. Соня была отличной женщиной, и с ней Уде убедился, что совершенно точно это не его. Позже он охотно выставлял работы супругов Делоне, сохраняя к ним неизменную симпатию.

Делоне: не один и не два

Соня и Робер Делоне

Супружеский союз оказался чем-то большим, чем единение сердец. Робер и Соня словно были одно — только разделённое на два тела единое начало. Их мысли, идеи появлялись и продолжались в общении друг с другом. Их занимало одно и то же. Они стремились к одному и тому же.

Оба увлеклись кубизмом и оба сделали его чем-то новым, что позже назовут орфизмом. Движение цвета в свете — вот, что их завораживало, вот, чем они хотели завораживать других.

Удивительно, но среди источников их вдохновения было одеяльце, которое сшила из лоскутков маленькому Шарлю Соня — просто в память о родных местах. Оно было похоже на полотна кубистов.

Делоне поняли, что хотели бы рисовать нечто настолько же поднимающее настроение, как это детское одеяло.

Сейчас оно выставлено в Музее национального современного искусства в Париже.

В Мадрид они уехали из-за Первой мировой. Там оказалось, что всё же они — разное: Соню Дягилев нанял, а к Роберу остался равнодушен. Это их не расцепило, не разъединили, не рассорило. Они, кажется, на очень поверили Дягилевскому видению. Они по‑прежнему оставались одной душой на два тела. На всех вечерах с художниками появлялись вместе, держась за руку. А познакомились они тогда в Испании и Португалии со многими художниками.

Париж, город, в котором всё связано с модой

Ткани и платья Сони Делоне

Создание костюмов для балета заставило Соню взглянуть на возможности живописи и её границы по новому. Вернувшись после войны в Париж, она открыла модное ателье. Теперь холстом для неё стали платья и накидки; её живопись буквально вышла на улицу своими ногами.

Почти моментально Соня стала признанным маэстро ар-деко. И в её время, и много позже — вплоть до наших дней — её творческие находки использовались, и очень активно, в рекламе, прикладном дизайне и сценографике.

Платьями и картинами Делоне не ограничивалась. Керамика, скульптура, книжные иллюстрации, текстильные узоры, мебель и вновь сценические костюмы. Ей как будто хотелось освоить своим цветом-в-свете все поверхности, всё пространства, до которых она могла дотянуться. Она считала цвет кожей мира, находился работу с ним особенно волнующей. Крупные выставки редко обходились без супругов Делоне, где Робер, оставаясь для Сони по‑прежнему её вторым «я», для других стал её тенью, фигурой чуть позади.

Делоне: теперь только одна

Когда Францию оккупировали немецкие войска, Делоне пришлось скрываться в Оверни: и Соня, и Шарль вполне могли оказаться в концлагере далеко за пределами Парижа. Робер был тяжело болен, страдал от рака, и вскоре скончался.

Это лишило Соню сил. Она надолго перестала творить и занималась только наследием своего вдруг пропавшего второго «я». Она скрывалась с сыном по друзьям, переехала из Оверни в Тулузу, пока с окончанием войны не смогла вернуться в свой любимый Париж.

Соня пробовала перейти в христианство, но, изучая Библию, не чувствовала ничего и разочаровалась в идее, сочтя, что рождена быть язычницей.

Она понемногу снова начала работать. Повзрослевший сын старался его поддерживать. Сам Шарль родился не для живописи: его куда больше интересовала музыка. Он стал историком джаза.

Начиная с пятидесятых, Соня стала выставлять новые работы. Своих свежих последователей в мире моды — которых немало увидел мир в шестидесятые — она не всегда одобряла: искусство искусством, а одежда должна быть больше удобной в носке, чем представляющей идеи художника.

Одной из проблем одежды-полотен был, конечно, тот факт, что её часто создавали мужчины, не представляющие, как складывается ежедневная жизнь женщины и рассматривающие женщину как объект, подставку для предмета искусства.

Соня же прекрасно понимала, что будет удобно и неудобно. Она ведь сама была женщиной.

Соня умерла в 94 года, в самом конце семидесятых, успев получить орден Почётного легиона. Как водится, после смерти интерес к ней возрос многократно. Франция и мир осмыслили, что сделала, как изменила искусство и дизайн художница. Теперь многие её работы бережно сохраняются во французских музеях.

История ещё одной признанной при жизни кубистки — Тамара Лемпицка: легенда эпохи джаза, художница-миллионерша.