За кадром фильма «Плохой хороший человек»: почему Олега Даля называли младшим братом Владимира Высоцкого

Куда меньше широкой публике известна его работа в экранизации чеховской «Дуэли» «Плохой хороший человек», где он снялся вместе с Владимиром Высоцким. На самом деле их объединяло намного больше, чем эта совместная работа.

Для режиссера Иосифа Хейфица это была не первая экранизация произведений Чехова – до этого он уже снял «Даму с собачкой» и «В городе С.». В основу сценария его третьего фильма легла повесть «Дуэль». Своей главной задачей режиссер считал сделать чеховских героев понятными и близкими современным зрителям: «Возможно, я и отошел кое в чем от автора, но фильм получился современным, а не академическим. Есть мир Чехова, живой сегодня, и мир, принадлежащий только литературоведению. Меня интересует первый». Наверное, именно эта цель и продиктовала Хейфицу выбор актеров на главные роли: в образах героев-антагонистов он видел только Олега Даля и Владимира Высоцкого.

Хейфицу очень хотелось, чтобы оба его героя выглядели неоднозначно, поэтому он и выбрал для своего фильма такое название: «Уверен, что прокатчики на афишах прибавят букву «И» – «Плохой и хороший», – как будто речь идет о двух разных людях. А ведь смысл в том, что дело идет об одном. Мы обойдемся без соединительного «И». Для воплощения этого замысла Олег Даль идеально подходил на роль Лаевского. Хейфиц говорил: «Это история современного, часто встречающегося человека, с его разбросанностью, распущенностью, с его цинизмом и в то же время с теми хорошими задатками, которые существуют в нем… Надо сказать, что Олег Даль был счастливой находкой. Когда пришла в голову его фамилия, то передо мной сразу возник образ этого нервного, чрезвычайно самолюбивого, ранимого молодого актера».

А вот по поводу Высоцкого режиссер сомневался – до этого он знал его только по песням и при первой встрече был поражен тем, насколько его внешность не соответствовала голосу: он ожидал увидеть широкоплечего мужчину богатырского телосложения, каким и должен был быть его герой в фильме, а перед ним предстал невысокий щуплый человек, который даже рядом с худощавым Далем выглядел маленьким. Но от своего намерения снимать Высоцкого Хейфиц все же не отказался – ему показалось, что образ фон Корена от этого только выиграет: «Есть много примеров тому, что тираны и деспоты – часто люди маленького роста, и свой недостаток пытаются возместить жаждой власти и превосходства».

Это был первый и единственный фильм, где Даль и Высоцкий снимались вместе. До этого они были, скорее, соперниками, чем партнерами. Высоцкий хотел сыграть певца Крестовского в фильме «Земля Санникова», для которого он написал несколько песен, его утвердили, но перед самым началом съемок директор «Мосфильма» отклонил его кандидатуру, и в результате эта роль досталась Олегу Далю. На этот раз Высоцкий тоже очень сомневался в том, что его участие в фильме одобрит руководство. Хейфиц вспоминал: «Володя, отозвав меня в сторону, сказал: «Все равно меня на эту роль не утвердят. И ни на какую не утвердят. Ваша проба – не первая, а ни одной не утвердили, все – мимо. Наверное, «есть мнение» не допускать меня до экрана… Разве только космонавты напишут кому следует. Я у них выступал, а они спросили, почему я не снимаюсь... Ну, и обещали заступиться». Видимо, письмо космонавтов дошло. Володю утвердили на роль, и мы отправились в Феодосию на съемки».

Тому, что Хейфиц выбрал Высоцкого и Даля, удивлялись все, ведь оба они были «на плохом счету» у руководства. Жена Олега Даля Елизавета рассказывала: «Хейфиц – человек осторожный вообще… вдруг такой фортель выкинул: взял Даля – человека, которому запрещено на «Ленфильме» сниматься, и Высоцкого, который вообще везде был запрещенный! И вдруг Хейфиц берет этих двух – полный нонсенс! Олег встретил в подпитии тогдашнего директора «Ленфильма» Киселёва, подошёл к нему и... шлёпнул по шляпе. Отныне ему на «Ленфильме» было запрещено сниматься… Далю даже пробы запретили. Хейфиц поехал к Киселёву на дачу. Долго его уговаривал. Киселёв слушал, слушал, а потом сказал: «Знаете, или я, или Даль». На что Хейфиц ответил: «Ну… Даль… тогда». И на этом все кончается, потому что Иосиф Ефимович был тогда «шишкой» – секретарем правления Ленинградского отделения СК СССР. Так что он настоял на своем».

Хотя в жизни Даль и Высоцкий не были друзьями и общались только на съемках, в их судьбах было много общего: они были почти ровесниками – Высоцкий был на 3 года старше, оба родились 25-го числа, только Даль в мае, а Высоцкий – в январе. Их творческие судьбы складывались одинаково сложно – многие их замыслы оставались незавершенными, а фильмы с их участием часто по несколько лет лежали на полке. Режиссеры одновременно и мечтали, и опасались с ними работать – оба были сильно зависимы от своих вредных привычек, и съемки могли оказаться под угрозой срыва. Оба не пользовались уважением и доверием у киноначальства, но в народе были бесконечно обожаемы и популярны. Оба работали на износ, на пределе возможностей, до полного выгорания. Наконец, оба ушли преждевременно, друг за другом: 25 июля 1980 г. не стало Высоцкого, а меньше чем через год, 3 марта 1981 г. ушел из жизни Даль. О причинах их преждевременного ухода емко и кратко сказал режиссер В. Мотыль: «В ее основе горечь, залитая горькой».

Многие, кто знал и Высоцкого, и Даля, обращали внимание на то, что между ними существовала особенная духовная связь. Автор книги о Высоцком В. Бакин писал: «Олег и Владимир не были приятелями на каждый день, общались редко, не дружили домами, но духовная связь между ними была прочнейшая. Они понимали, чувствовали друг друга. Их объединяли талант, способность выразить себя, несмотря на непонимание коллег, конфликты с режиссерами, запреты и окрики высокого начальства. Им и не везло как-то параллельно: одному – с кино, другому – с театром. Одному просто не давали сниматься, другого замалчивали, при каждой возможности наказывали. И, конечно же, обоим – никаких знаков официального признания. Для обоих двадцать лет жизни в искусстве были актом самосожжения, но ни одного, ни другого не удостоили звания «заслуженного», хотя другие рядом и вокруг становились «народными» и лауреатами. Незадолго до смерти на концерте ведущий оговорился, назвав Даля «народным артистом». И Даль его тут же поправил: «Я не народный, я – инородный».

Режиссер Евгений Татарский рассказывал: «В жизни они относились друг к другу нежно и трогательно, можно сказать, дружили. Была между ними какая-то труднообъяснимая ментальная связь, недаром Олег пережил Высоцкого всего на полгода. Да он все время твердил: «Я следующий, я следующий!».

Олег Даль очень любил песни Высоцкого и высоко ценил его как личность, как человека. Их последняя встреча состоялась 1 мая 1980 г., за 3 месяца до ухода Высоцкого – тогда Даль был у него в гостях, слушал его последние стихи. Его смерть стала для актера большим потрясением. После этого он часто повторял: «Ну вот, скоро и моя очередь пойти к Володе». После его ухода Даль начал стремительно угасать. На одной из последних своих встреч со зрителями актеру пришла записка с вопросом о том, есть ли у него друзья. На это Даль ответил: «Друзей у меня нет. Они у меня были. Влад Дворжецкий, Володя Высоцкий… Я чувствую, что они меня ждут…».

Олега Даля не случайно не раз называли духовным братом Владимира Высоцкого, вед актер и сам так считал, за 2 месяца до своего ухода написав стихотворение с посвящением «В. Высоцкому. Брату»:
Сейчас я вспоминаю…
Мы прощались… Навсегда.
Разорванность следа…
Начало мая…
Спотыкаюсь…
Слова, слова, слова.
Сорока бьет хвостом.
Снег опадает, обнажая
Нагую холодность ветвей,
И вот последняя глава
Пахнула розовым кустом,
Тоску и лживость обещая,
И умерла в груди моей,
Покой-покой…
И одиночество, и злоба,
И плачу я во сне и просыпаюсь…
Обида – серебристый месяц.
Клейменность – горя проба.
И снова каюсь. Каюсь. Каюсь.
Держа в руках разорванное сердце…