Анна Ахматова: трагедии в личной жизни. Часть 2

Перейти к первой части статьи

Он называл ее Акумой. В переводе с японского — «нечистой силой». Был резким, насмешливым. После женитьбы жестко заявил: «Я не понимаю и не люблю твои стихи».

Анна терпела эти издевательства молча. Писала под диктовку его статьи, готовила для него, колола дрова. Он запрещал ей писать стихи. Ахматова этому подчинялась до поры до времени. Вырваться из этого круга Анне помогла трагедия. Она неожиданно узнала — ее пророчество сбылось: Николая Гумилева расстреляли.

Поэта Николая Гумилева обвинили в заговоре и подготовке вооруженного переворота. Только потом, когда рассекретили документы, стало известно: поэт Гумилев казнен за то, что не сообщил органам о предложении участвовать в заговоре, от которого он категорически отказался. Его расстреляли, как преступника, а вместе с ним и тот мир, в котором жила Ахматова.

После расстрела Гумилева Анна словно проснулась. Она бросила Шилейко и начала тщательно собирать работы Гумилева, публиковать его стихи, записывать воспоминания. Живой он был ей не нужен, перед мертвым она благоговела.

Тем временем по стране прокатились новые аресты, под репрессии попали лучшие поэты, ее друзья, и она понимала — это только начало. В то же время Ахматова впервые почувствовала, как это — быть нежеланным поэтом. Партия объявила жесткое предупреждение гражданке Ахматовой. А потом ей устроили литературный бойкот на целых 15 лет. Ее сборники не печатали.

От одиночества и голода ее спас третий брак — с искусствоведом Николаем Пуниным. Ради Анны Пунин развелся с женой. Но жизнь заставила их делить одну квартиру. Ту самую, в Фонтанном доме. В одной комнате жили Ахматова с мужем, в другой — его бывшая жена и дочь. Причем комнаты были проходными!

Постепенно жизнь поэтессы превратилась в кошмар. И именно в это время Анна получала горькие письма от сына и свекрови. Леву исключили из школы, потому что его отец — предатель, враг народа. Она уговорила мужа поселить Льва, имевшего опасное клеймо сына врага народа, в той же квартире.

Квартира была наполнена людьми, и Лева жил в маленьком уголочке в конце коридора, огороженном цветастой занавеской. Честно говоря, у меня в голове не укладывалось, как в таком малюсеньком закутке может жить человек, тем более подрастающий, которому нужен простор.

Ситуация была не из легких. Отца, Николая Степановича, уже не было, у Николая Николаевича Пунина был тяжелый характер. Отчим даже не пытался наладить отношения с подростком. Он сразу дал ему понять: Лева — бездельник, зря проедающий чужие деньги. Это унижение Лев Гумилев запомнил на всю жизнь. Впоследствии он писал:

Жить мне, надо сказать, было довольно скверно, потому что ночевал я в коридоре на сундуках. Коридор не отапливался, был холодный. А мама уделяла мне внимание только для того, чтобы заниматься французским языком.

В 18 лет сын Ахматовой попытался поступить в Ленинградский Государственный Университет, но его даже не допустили к экзаменам. Парень не мог ничего поделать. В университете Гумилеву четко дали понять: у него неправильная фамилия…

Лева пытался искать поддержки у матери. Но единственное, что могла сделать Ахматова — это ввести его в круг своих друзей, тех немногих, которые не попали под жернова репрессии. Они дали парню странный, но спасительный совет: «Хочешь учиться — иди, трудись. Сын интеллигентов должен стать рабочим».

Он стал рабочим трамвайного депо. Настоящий пролетарий: укладывал рельсы и интересовался партийной жизнью. А вечером возвращался домой, где вместе с мамой переводил Шекспира. Три года такой двойной жизни — и Гумилев наконец-то поступил в университет.

Он заработал свое право на учение тяжелым трудом. Но не учел одного. В НКВД в те времена существовал план по уничтожению врагов народа. Студент Лев Гумилев еще не успел окончить первый курс, когда за ним пришли ночью. Вместе с ним забрали и отчима, Николая Пунина, за неосторожное высказывание о Сталине.

Ахматова осталась одна. И тогда гордая ведьма Акума, богиня написала ему письмо:

Глубокоуважаемый Иосиф Виссарионович! Я решаюсь обратиться к Вам с этим письмом. 23 октября в Ленинграде Арестован мой муж Николай Николаевич Пунин и мой сын Лев Николаевич Гумилев. Иосиф Виссарионович, я не знаю, в чем их обвиняют, но даю Вам честное слово, что они не фашисты, не шпионы, не участники контрреволюционных обществ. Я прошу Вас, Иосиф Виссарионович, вернуть мне мужа и сына, уверенная, что никто никогда об этом не пожалеет.

Написать это письмо ей помог Михаил Булгаков. Он верил, что Сталин спасет Ахматову, как однажды спас самого Булгакова. И не ошибся.

Таких писем Сталину присылали сотни ежедневно. Но с этим посланием случилось невероятное. Сталин прочитал его и приказал освободить мужа и сына Ахматовой.

Она думала, что все ужасное, что могло с ней случиться — уже в прошлом, и отныне все должно пойти своим добрым чередом. Но она ошибалась…

Начинался страшный 1938 год. Более двух миллионов невинных людей оказались в тюрьмах. Среди них и сын Ахматовой — Лев Гумилев. Он получил пять лет лагерей. И на этот раз спасти его мать не смогла.

В 1939 году на ежегодное вручение литературных премий пришел особенный гость — Сталин. Разговаривая с поэтами и писателями, Иосиф Виссарионович неожиданно спросил:

— А где Ахматова? Почему ничего не пишет?

Все испуганно замолчали. Почему он вдруг вспомнил о ней? Милость?..

Уже через год в Ленинграде вышел сборник ее стихов после 15 лет забвения.

Оказалось, Ахматову спасла дочь Сталина Светлана Аллилуева. Она увлекалась опальной поэтессой и упросила отца вернуть ее стихи. Сталин отказать не мог и сборник опубликовали. С тех пор книгу в партийных кругах так и называли: подарок отца Светлане.

Выход сборника вернул Ахматову к жизни. Ее снова приняли в Союз Писателей, выделили льготы. Появились деньги. Но Анна чувствовала зыбкость этого положения и очень тревожилась. Обострилась болезнь детства — хронический туберкулез. Развилась мания преследования. Ей казалось, что все вокруг шпионят и доносят на нее, что ее поклонники — агенты НКВД.

И все-таки даже такой она оставалась царственной. Такой ее застала война. Такой ее увидел человек, который спас ее от голодной смерти.

В 1941 году во время первой же бомбежки в Ленинграде сгорел огромный склад продуктов. В осажденном городе начался страшный голод. Больную, истощенную Ахматову спас врач Владимир Гаршин. Кормил с ложечки, уговаривал: нужно жить, нужно писать. Гаршин успел отдать распоряжение: вывезти поэтессу в эвакуацию, в Ташкент. А сам остался в блокаде.

Но Ахматова не забыла о нем. Все годы войны они переписывались, и в конце концов Владимир Гаршин сделал ей предложение. Им тогда было за 50.

Но когда Анна вернулась в Ленинград, Гаршин сказал ей: «Нам нельзя быть вместе. Мне приснился плохой сон». Ахматова этого не простила.

Эта женщина больна,
Эта женщина одна.
Муж в могиле, сын в тюрьме,
Помолитесь обо мне.

Снова одинокая. Но, слава Богу, вернулся сын. Он отсидел свой срок и пошел на фронт. Попал в штрафбат. Шансов выжить было немного. Но он выжил. И вернулся героем. Жизнь начиналась сначала.

Теперь Лев, наконец-то, защитил диссертацию и стал кандидатом исторических наук.

В этот период он редко виделся с матерью. Она — снова признанная, популярная поэтесса. Ее выступления собирают полные залы, ею зачитываются. И тут, словно на радостях (или не замечая ничего от радости), она совершила страшную ошибку, за которую вновь расплатился ее сын.

Вторую половину жизни я сидел за маму…

Ахматова приняла у себя знаменитого публициста, посла Великобритании Исайю Берлина. В частной беседе она рассказала ему о терроре, репрессиях, расстреле мужа, арестах сына. Она просто жаловалась как доброму другу. А Берлин опубликовал этот разговор за границей как интервью. И Ахматовой этого не простили.

В 1946 году газеты напечатали знаменитое постановление ЦК, в тексте которого говорилось:

Ахматова — поэт мертвых идеалов, мелкая буржуазная писака, то ли блудница, то ли монашка, которая тоскует по буржуазным отношениям и не несет просвещение в народ.

Это означало одно: поэтессы Анны Ахматовой больше не существует.

Но это было еще не самое страшное. За ошибку матери расплатился кандидат исторических наук и перспективный ученый Лев Гумилев. Он получил 10 лет лагерей.

Это был страшный удар и для него, и для Анны Андреевны, которая лежала несколько часов без сознания, а потом сожгла почти весь свой архив, сказав:

Пусть горят стихи, раз они приносят столько зла людям, столько зла моему сыну.

Она попыталась спасти его. Снова обивала пороги кабинетов и унижалась. Но ей отказали. А сын навсегда отказался общаться с нею. И это было для нее страшнее репрессий…

Так прошло 10 лет. Освобождение им — Анне и сыну — принесла смерть Сталина. После нее Ахматова снова стала уважаемой и признанной поэтессой, а ее сын — выдающимся историком.

Ее номинировали на Нобелевскую премию, вручили диплом доктора Оксфордского университета, литературные премии. Анна Ахматова вернула себе все, кроме прощения сына.

Она умерла одинокой, в санатории под Москвой. Это случилось 5 марта 1966 года, в 13-ю годовщину со дня смерти Сталина.

В тот день больницу посетил ее сын. Он приехал проведать мать, но не увидел ее. Врачи запретили ему беспокоить Анну. Спустя несколько часов ее не стало.

Сын всю оставшуюся жизнь жалел, что не увиделся с ней, не отпустил обиду. Он сам устроил похороны. Денег едва хватило на простой гроб и деревянный крест с табличкой вместо надгробия…

Лев Гумилев вместе со своими студентами построил памятник матери самостоятельно, собрав камни, где смог, и выложив стену, как символ тюрьмы «Кресты», около которой стояла его мать с передачами сыну. Первоначально в стене была ниша, похожая на тюремное окно, в дальнейшем эту «амбразуру» закрыли барельефом с портретом поэтессы.

Я друзьям своим сказала:
«Горя много, счастья — мало», —
И ушла, закрыв лицо;
Потеряла я кольцо.

Она предвидела смерти каждого из близких людей. Ей было суждено пережить всех, кто любил ее, и умереть в одиночестве. И обессмертить себя в стихах. И остаться невидимой колыхающейся тенью в Фонтанном доме, в море, под названием «Былое»…

Примечание:

• При написании статьи использовались воспоминания об Ахматовой, материалы из Интернета об Анне Ахматовой и ее сыне Льве Гумилеве, книга К. Чуковского «Современники» и больше всего — собственные записи о большой экскурсии в Фонтанном Доме в Петербурге, где с 1924 года проживала Анна Андреевна. Эта экскурсия в декабре 2018 года, посещение дома-музея А. Ахматовой и кабинета И. Бродского произвели на меня неизгладимое впечатление. Спасибо судьбе за то, что подарила мне возможность побывать там.