Агафокл: конец несостоявшегося завоевателя

Остров Сицилия — восточный фронт

В 308 году до н. э. сиракузский тиран, а теперь уже царь Агафокл, казалось, был на пороге величайшего свершения: завоевания Африки. Пополнение армии войсками из Киренаики, наместника которой тиран, прозванный нечестивым, коварно убил, усыпив бдительность; захват и разграбление процветающей Утики; изъявление покорности прибрежными городами и племенами, жившими в глубине материка — всё это свидетельствовало о невероятном усилении мощи Агафокла. Сиракузянин, однако, не понаслышке знал, какой неверной спутницей может быть фортуна, а потому отказался от идеи осаждать или даже блокировать Карфаген. Более того, собрав отборный отряд и погрузившись на лёгкие быстроходные корабли, вероятно, предоставленные одним из союзных городов, царь Сиракуз отправился на Сицилию. Что же заставило его так поспешить?

До Агафокла давно уже доходили скверные слухи о ситуации на острове, и как только положение в Африке стабилизировалось, тиран предпочёл за лучшее покинуть чужие берега. В Ливии осталась внушительная армия под командованием Архагатта — сына тирана. Беспокойство Агафокла было небеспочвенным. Хотя после неудачной блокады Сиракуз и полного разгрома пунийско-греческой армии, попытавшейся подступить к городу, сами карфагеняне больше не угрожали городу, у сиракузян хватало других забот. Жители Акраганта — города, находившегося на южном берегу острова, между Сиракузами и карфагенским Лилибеем, решили воспользоваться распрей между Карфагеном и Агафоклом. Нужно сказать, что самому Акраганту уже доставалось от тирана, но и горожане платили нечестивцу той же монетой.

 Акрагант был главным прибежищем всех недовольных политикой тирана: здесь нашли убежище сиракузяне-аристократы, изгнанные после прихода к власти Агафокла и его сторонников. И теперь город претендовал на объединение всей Сицилии под властью не Сиракуз и их неугомонного царя, а самих акрагантцев. Под лозунгами освобождения и борьбы с тиранией им удалось привлечь на свою сторону не только изгнанников, но и соседние города. Предстояла решающая схватка за власть на острове. И тут так своевременно для сиракузян из-за моря возвратился Агафокл с двумя тысячами воинов. Можно подумать, что одно только присутствие этого беспринципного и жестокого человека внушало страх его врагам или воодушевляло его солдат, но отряды неприятеля были вскоре разбиты. Этого, впрочем, оказалось недостаточно: противников политики тирана оказалось слишком много и акрагантцы без труда собрали ещё более многочисленную армию. Пришлось начинать усмирение сначала. И тут случилось удивительное.

Древняя Африка — западный фронт

 Одновременно с делами на острове в Африке обе стороны также не отказались от активных боевых действий. Первоначально стратегам Агафокла сопутствовала удача: они даже провели несколько успешных операций вглубь территории неприятеля, захватив богатую добычу и покорив несколько городов. Диодор Сицилийский сообщает, помимо прочего, любопытные сведения о нравах местных жителей. «В этих городах многие обычаи сильно отличаются от бытующих среди нас. Ибо обезьяны жили в тех же домах, где и люди, воспринимаемые последними как боги… Родители обычно давали своим детям имена, производные от обезьян, как мы делаем это от богов». К сожалению, полководцу Агафокла Эвмарху пришлось вскоре уйти из тех земель, так что о точном местонахождении Города Обезьян мы можем только догадываться. Пунийцы в это время воспользовались ослаблением давления на свои территории и решили действовать активно.

Так как вообразить, что греки решатся на осаду и — тем более — штурм Карфагена было решительно невозможно, в городе возник замысел сформировать три группировки, которые должны были действовать одновременно на главных оперативных направлениях: в глубине материка, в центре и на побережье. Это позволило подпитать силы тех, кто оставался верен пунийцам, и заставить перейти на свою сторону сомневающихся. Архагатт не наследовал полководческий талант отца, и спустя буквально несколько недель греки потеряли большую часть завоеваний в Африке. Но ещё страшнее было то, что в битвах с пунийцами пало множество воинов и их командиров. Победы карфагенян внушали уверенность их сторонникам, заставляя задуматься союзников Агафокла. В конце концов сын тирана с горсткой смельчаков, оставшихся от ещё совсем недавно могучей африканской армии, оказались блокированы как с суши, так и с моря. Единственная надежда оставалась на самого тирана.

И действительно: Агафокл, ещё не завершив усмирение Аркаганта и его союзников, бросил все силы на подготовку новой экспедиции в Африку. Как и дотоле, на море продолжали господствовать карфагеняне, ободрённые победами на суше и оттого вновь приступившие к блокаде сицилийских гаваней. В числе прочих был блокирован порт, где Агафокл уже снарядил полторы дюжины кораблей. Надежды победить три десятка карфагенских галер не было, но тут на помощь царю прибыла эскадра кораблей из Этрурии — плод дипломатической деятельности тирана в прошлые годы. Неожиданно для всех Агафокл не только атаковал неприятельский флот, но и совершенно разгромил его, захватив часть кораблей и потопив несколько. После победы он вновь обнаружил чрезвычайный ум и циничный расчёт. Вместо того, чтобы тут же отправиться в Африку, Агафокл сначала выявил тех, кто враждебно относился к его тирании, устранил недовольных и только удостоверившись в устойчивости своей власти, отплыл на запад.

Великая Греция — всё против Агафокла

В Ливии, однако, счастье изменило тирану: несмотря на все старания и усилия, ему не удалось одержать верх над пунийцами в сражении. Запершись в лагере, он обрёк себя, своих сыновей и всё войско на тяжелое испытание. Однако впечатление от встречи с Агафоклом было такое, что пунийцы находились в самом дурном расположении духа. Ночью в их лагере начался пожар, большая часть палаток и имущества сгорели, а воины и их вожди бежали в Карфаген, будто за ними гонится несметное войско. Агафоклу, впрочем, воспользоваться плодами столь неожиданного успеха не пришлось: его люди, удручённые предательством большей части ливийцев, и потрясённые пожаром, сами уверились в том, что враг задумал внезапное нападение. Видя всю тяжесть ситуации, Агафокл задумал тайно покинуть войско и вернутся в Сиракузы, так как рассчитывать на то, что пунийцы согласятся не препятствовать эвакуации захватчиков было наивно. Замысел тирана раскрыл собственный сын Архагатт, которого тот задумал оставить в Африке.

Тогда тиран был схвачен и закован в цепи, и лишь случайность позволила ему сбежать и добыть корабль, на котором он сумел вернутся на Сицилию. Узнав об этом, солдаты, брошенные тираном, казнили двух его сыновей и поспешили заключить с пунийцами почётный мир. На Сицилии же, услышав о позорном разгроме Агафокла в Ливии, враги тирана ликовали, а их ряды умножились.

И тут сиракузский царь решил, что с него довольно. Жестоко расправившись с родственниками тех, кто был, по его мнению, повинен в смерти сыновей, разорив несколько городов, он сам предложил лидеру изгнанников Дейнократу мир на весьма выгодных для последнего условиях. Агафокл отныне не мечтал о Сиракузах, но просил лишь дать ему во владение две небольшие крепости, которые были бы гарантом его безопасности и источником к существованию.

История тирана-горшечника должна была наконец-то закончиться. Или нет?