Анатолий Ситников и его Эльвира: чернобыльская история о любви и беспримерной верности

Верность профессии

Анатолий Ситников.

Они жили в Комсомольске-на-Амуре, Анатолий Ситников с женой Эльвирой и двумя дочками. Глава семьи трудился на судостроительном заводе с 1963 года, начинал инженером-технологом, в 1975 был уже начальником бюро механиков главной энергетической установки. Уже в начале 1970-х после курсов, где учился управлять атомными установками, заболел атомной энергетикой. Он учил формулы, изучал документацию, а по ночам пересказывал всё это жене, пока она не засыпала.

С судостроительного Анатолия Андреевича отпускать не хотели. Пришлось вмешаться супруге, которая уговорила начальство подписать заявление супруга об увольнении. Их девочки часто болели, врачи советовали сменить климат. В 1975 году Анатолий Ситников сдал квалификационные экзамены и был принят в штат строящейся ЧАЭС. Первые два года жил в общежитии, а в 1977 году получил квартиру в Припяти, где они и стали жить всей семьёй.

Анатолий Ситников был настолько увлечён работой, что считал время, потраченное на художественную литературу, отдых на даче и просмотр телевизора, потерянным. Читал он только техническую литературу, скупая во всех магазинках новинки. Смотрел исключительно программу «Время», чтобы быть в курсе происходящего в стране. В отпуск ходил не тогда, когда ему захочется, а когда отпустят. Когда жена Эльвира пеняла ему на это, Анатолий лишь грустно смотрел и говорил: ему обидно видеть непонимание с стороны близкого человека. Дело было для него самым главным. Всегда.

Верность долгу

Анатолий Ситников.

Он начинал свой стаж на ЧАЭС с должности заместителя начальника смены реакторно-турбинного цеха, а в июле 1985 года стал заместителем главного инженера по эксплуатации I очереди ЧАЭС.

Анатолий Андреевич думал о работе постоянно. Если что-то не ладилось, возвращался домой белее мела. Иногда будил жену по ночам и требовал следить за зашкаливающим прибором. Утром ничего не помнил. И никогда не боялся ответственности, тщательно изучал каждый документ, который ему приносили на подпись.

Ночью 26 апреля 1986 года в квартире Ситниковых раздался телефонный звонок. Робот произнёс в трубку кодовые слова: «АЗ-5 на 4 блоке». Анатолий Ситников тут же собрался и пешком ушел на станцию, не дожидаясь рабочего автобуса. Он мог бы никуда не ходить. Зоной ответственности его был первый блок. Но не пойти он не мог.

Эльвира Петровна тоже работала на станции, но в тот день смена была не её. Она не увидела ничего опасного в ночном вызове мужа на станцию. Это случалось довольно часто, жена привыкла. Спокойно спала до утра, пока не позвонили соседи с рассказом об опасной аварии. Дозвониться на станцию ей удалось только в 11 часов. Трубку по счастливой случайности снял муж. Ему было очень плохо, до медпункта дойти он был уже не в состоянии.

Потом Эльвира Петровна смогла его увидеть уже в автобусе перед отправкой в Москву. Ему было плохо, и жена пыталась как-то его отвлечь. Но не смогла удержаться от вопроса: зачем он пошёл в четвёртый блок? На что Анатолий Андреевич ответил, что по-другому не мог. Никто не знал блок так, как знал он. И надо было выводить сотрудников.

Если бы не предотвратили аварию, могли рвануть и другие блоки тоже. Это привело бы к гибели миллионов людей. Анатолию Андреевичу было очень плохо, и он уже точно знал: это лучевая болезнь. Эльвира Петровна всё ещё не верила, уговаривала мужа сказать, что ему плохо лишь от того, что он надышался дыма. Но Анатолий Ситников проверял блок.

Автобус уезжал, а на ЧАЭС светилась труба, будто ракета, стремящаяся ввысь…

Верность памяти

Один из ликвидаторов на осмотре в Москве.

Вместе с младшей дочерью Эльвира Петровна уехала в Москву, взяв с собой один чемодан и нехитрые сбережения. В Припяти уже вовсю шла эвакуация. Она остановилась в общежитии у дочери, которая училась в энергетическом институте, позже добилась поселения в общежитие медработников шестой больницы, а вместе с ним и право доступа в саму больницу.

Эльвира Ситникова ухаживала не только за мужем, но и за другими ребятами со станции. Приносила им газеты, нехитрые гостинцы, письма от родных, передавала приветы друг от друга. Они лежали в разных палатах, и она стала связной.

Анатолию Андреевичу становилось всё хуже. И как-то вечером он стал настойчиво отправлять жену домой. Эльвира Петровна сопротивлялась, ведь там, в пустой комнате, её никто не ждал. Но он пояснил: ей надо отдохнуть, чтобы завтра снова помогать ребятам. И попросил не бросать их, когда его не станет. Утром 31 мая 1986 года Эльвира Ситникова узнала: её мужа больше нет. Похоронили его, как и других первых ликвидаторов, в цинковом запаянном гробу на Митинском кладбище.

Ей хотелось уйти вслед за мужем. Но она подумала о дочках, которые останутся совсем одни. Дети помогли вдове Анатолия Ситникова зацепиться за жизнь.

А на следующий день после похорон супруга Эльвира Петровна снова была в больнице. Все уже знали, что Анатолия Андреевича больше нет и стыдились смотреть в глаза его вдове, принимать от неё помощь. Но женщина сказала, что делает это по просьбе мужа.

Одним из тех, кого везли в Москву в числе первых, был Саша, она даже фамилии его не помнила. Он терял сознание, а она уговаривала его держаться за жизнь. И рассказывала: все ребята уже переведены в реабилитационный центр, все выкарабкались, только он один остался. И даже Анатолия Андреевича уже перевели.

Эльвира Петровна и Саша встретились через год у могилы её мужа. Саша прожил ещё 20 лет после чернобыльской трагедии. Эльвира Петровна после смерти мужа и своих походов к ребятам в больницу сама оказалась в клинике неврозов. Не выдержала жесточайшего нервного напряжения. Через два месяца выписалась. И вернулась на ЧАЭС.

Два года работала на станции вахтами, месяц там, месяц в Москве. Она должны была жить, поднимать детей. Сегодня Эльвире Петровне Ситниковой 77 лет. Её боль не утихла, просто притупилась. У неё выросли замечательные дочери, уже подросли внуки и даже есть один правнук. Но она всегда помнит о своём Анатолии и знает: она осталась верна памяти тому, с кем судьба отмерила ей всего 22 года счастья.