«Дело Кабанова и Бурова»: Переделкино и окрестности

В книге «Записки адвоката» Дина Каминская, одна из участниц этого процесса второй половины 1960-х годов, посвятила «делу мальчиков» большую главу. Она вспоминала, что взять на себя защиту одного из обвиняемых ей предложил коллега — адвокат Лев Юдович. По состоянию на февраль 1967 года обстоятельства были невероятно запутанными. Как пояснил Юдович, «два мальчика — Саша и Алик — обвиняются в изнасиловании и убийстве своей четырнадцатилетней школьной подруги. <…> оба мальчика признавали себя виновными. Потом оба отказались от своих показаний. Алик не признает себя виновным и сейчас. А Саша, после того как ознакомился с делом вместе со своим адвокатом Ириной Козополянской, заявил следователю, что именно она научила его отказаться от признания, а на самом деле и он и Алик виноваты».

Так виновны или нет? Чем больше Дина Каминская знакомилась с обстоятельствами дела, тем больше выявляла несоответствий и нестыковок. Хотя, на первый взгляд, мальчики вполне могли совершить это преступление.

Лидия Чуковская: запись о таинственном исчезновении

В июне 1965 года Лидия Чуковская делает в своем дневнике запись о пропавшей 13-летней Марине Костоправкиной. Лидия Корнеевна знала ее, потому что Марина была самой талантливой актрисой в театральном кружке, который работал при детской библиотеке в Переделкине. Девочка жила рядом, в деревне Измалково и, как и многие дети оттуда, проводила время в соседнем поселке.

События того дня, когда пропала Марина, были впоследствии восстановлены по свидетельствам многих очевидцев и участников. Итак, 17 июня 1965 года трое военнослужащих, которые ремонтировали дачу Буденного недалеко от Измалково и Переделкино, закончили работу и пошли на спортивную площадку в поселок. Как обычно, там собирались местные подростки, и солдаты присоединились к ним, чтобы поиграть в волейбол. Около 23 часов они собрались уходить: примерно в это время за ними якобы должна была приехать машина.

А ребята пошли гулять. Саша Кабанов, Алик Буров и Марина Костоправкина отделились от остальных — девочка пошла домой, чтобы взять кофту, Саша хотел предупредить родителей, а Алик должен был оставить дома баян. Ребята прошли мимо нескольких домов, обитатели которого могли хорошо слышать их разговоры — летом все окна были открыты.

Чуть позже мальчики присоединились к основной компании, а вот Марина не пришла. Решили, что девочка, как это было ей свойственно, проявила характер и поступила по-своему. Но на следующее утро выяснилось, что и дома Марины не было, она пропала.

Начались поиски. Через некоторое время в овраге у местных прудов нашли ее кофту, мужскую кепку и бельевую пуговицу, похожую на те, которые пришивают к кальсонам. Поиски продолжились, вызвали водолазов, стали искать в прудах. Через пять дней на труп Марины наткнулись ребята, катаясь на лодке. Эксперты установили, что девочку изнасиловали, а потом задушили.

Круг подозреваемых: кто убил Марину?

Первого следователя, который работал по этому делу, буквально бросало из стороны в сторону, от одной версии к другой.

Сначала подозреваемыми стали солдаты, которые вечером играли с ребятами в волейбол. Шофер грузовика показал, что он не подвозил военнослужащих, потому что их не было на условленном месте вовремя. Они появились в части только около часа ночи. И, хотя их показания были противоречивыми, из числа подозреваемых солдаты почему-то быстро выбыли.

Затем подозрение пало на местного жителя Садыкова: в ту ночь, когда пропала Марина, он не ночевал дома, а утром жена нашла его пьяным и в окровавленной рубашке. Но Садыков заявил, что напился и подрался, собутыльники подтвердили, и его тоже отпустили.

Потом, уже в августе, по деревне прошел слух, что якобы обнаружился еще один подозреваемый и что он даже сознался. Называли фамилию — рецидивист Назаров. Но все это тоже оказалось не более чем вымыслом.

С момента смерти Марины прошел год, но убийцу так и не нашли. Жители Измалкова писали ходатайства, чтобы следствие продолжилось, обращались за помощью к Чуковскому. Но ничего не возымело действия, пока в 1966 году, когда семья отмечала годовщину смерти девочки, на могиле не появилась местная жительница Екатерина Марченкова и не начала искренне плакать, извиняясь перед Мариной. Мама девочки решила узнать, почему же Марченкова так переживает. И оказалось, что в день исчезновения Марины та слышала, как она на улице просила Алика и Сашу прекратить приставать.

Мальчики и не отрицали, что вечером они вместе с Мариной проходили мимо дома Марченковой. Но девочка не кричала, не звала на помощь, просто сказала: «Чего пристаешь?». Это мог быть ответ и на вполне невинную шутку. Тем не менее, мама Марины Костоправкиной отправилась с этой новой информацией к прокурору района. Следствие возобновилось, теперь его вел старший следователь Юсов. Накануне 1 сентября 1966 года 16-летнего Сашу Кабанова и 15-летнего Алика (Олега) Бурова задержали и отправили в КПЗ в Звенигород.

Следствие ведет… Юсов нарушает все нормы

Некоторое время спустя обе семьи получили от своих сыновей по письму. В них говорилось примерно следующее: «Мы все рассказали, как изнасиловали и утопили Марину, обращаются с нами хорошо». Потом выяснилось, что Юсов оказывал на ребят давление. Они дали показания, обоих привозили в поселок, ребята подробно рассказывали о совершенном преступлении и показывали, где именно все произошло. Это фиксировалось на пленку.

При этом следователь прибегал к прямому запугиванию. В КПЗ Саша и Алик сидели по отдельности, и к каждому из них в камеру подсадили по взрослому «соседу» (хотя это и запрещено). Они делились с мальчиками «тюремным опытом» и говорили, что, если те сознаются, то их отправят в «Матросскую тишину», где хорошие условия содержания. А Сашу и Алика, в нарушение всех норм, продержали в КПЗ не 3 положенных дня, а две недели. Если же мальчики не сознаются, то их отправят в тюрьму МУРа, а там условия настолько плохие, что могут и убить (тут бывалый «сосед» демонстрировал шрам через весь живот, полученный неизвестно в какой драке). Все это, конечно, подействовало на подростков, которые больше всего хотели оказаться дома.

Кабанов и Буров признались, потом забрали признания обратно, потом Саша Кабанов заявил, что отказался от показаний под давлением адвоката Ирины Козополянской. Ее отстранили, и к делу подключилась Дина Каминская.

Внимание к деталям

В своей книге Дина Исааковна пишет, что главным для нее самой было понять, виновен ли ее подзащитный. Показания были, с одной стороны, очень подробными, как будто он и правда совершил преступление. С другой стороны, личное впечатление от знакомства с ним было самое благоприятное. Этот диссонанс не давал ей покоя. Надо было искать нестыковки в материалах дела.

Первое, на что она обратила внимание, — мальчики дают похожие показания. Почти одинаковые. Но когда говорят, где именно произошло изнасилование, то упоминают «под яблоней», но показывают на разные деревья. Затем, между теми моментами, когда Марченкова слышала идущих по дорожке детей, и когда Саша и Алик присоединились к компании, пошло очень мало времени. 15 минут — этого бы не хватило на то, чтобы совершить преступление и бросить труп Марины в пруд. Правда, потом, в результате повторных допросов, временной промежуток вырос уже до получаса. Третье — если бы мальчики совершили преступление, им пришлось бы тащить тело к озеру по грязи — место там болотистое. накануне был дождь. Между тем, когда они присоединились к компании, их ботинки и брюки были чистыми. Мелочи, но они не вписывались в картину преступления.

Дело рассматривалось трижды. Первый раз областной суд вернул его на доследование, причем вел его все тот же Юсов. В ходе доследования посыпались обвинения уже на родителей подозреваемых — якобы те пытались подкупить судью. Второй раз дело рассматривал Московский городской суд, и в ходе заседаний выяснилась интересная подробность. Свидетельница Марченкова, со слов которой обвинили ребят, практически не видит и очень плохо слышит. Она не могла расслышать вопросы, которые ей задавали в ходе заседания. Так что ее способность разобрать разговор детей на улице, да еще и узнать голоса, тут же была поставлена под сомнение. Тем не менее судья принял решение — 10 лет, максимальный срок, который могли получить подростки.

Через некоторое время Верховный суд рассматривал кассацию, здесь уже специалисты высказывают мнение, что состава преступления нет, дело надо закрыть. Судья Иван Петухов принял решение полностью оправдать ребят. К тому моменту со времени задержания подростков прошло более двух лет.

Кто убил Марину Костоправкину, так и не выяснилось.