Художник, преступник, атлет: путь Ивана Мясоедова (ч.1)

Усомниться в прописной истине все равно, что плевать против ветра. Но я, человек любопытный и настойчивый, пожалуй, попробую. Плевок первый: отец Бернини был скульптором, неужели на сыне природа отдохнула? Плевок второй: родители Бориса Пастернака — люди творческие, но на самом поэте природа тоже решила не отдыхать. Плевок третий – это герой моей статьи. Все шло к тому, что судьба Ивана Мясоедова должна была сложиться не лучшим образом. Но получилось иначе. Перед нами практически неизвестный в России, но великий художник, история жизни которого скорее напоминает шпионский триллер, чем биографию творца.

Он родился в Харькове, а умер в Буэнос-Айресе. Ивану Мясоедову как будто с самого детства предназначалось провести жизнь в дороге, нигде не задерживаться надолго, даже в собственном доме. Его отец, один из лидеров «Передвижников», художник, чьи картины и сейчас украшают стены Русского музея и Третьяковской галереи, в обычной жизни явно был не лучшим человеком. О его тяжелом характере ходили легенды, а отношение к сыну, которого он очень долго не признавал своим ребенком, было настолько отвратительным, что Илья Репин пригласил Григория Мясоедова стать моделью для своей картины: «Иван Грозный и сын его Иван». Репин был убежден, что никого больше подходящего на роль детоубийцы он не найдет.

«Илья взял царя с меня, потому что ни у кого не было такого зверского выражения лица, как у меня…» - писал позже старший Мясоедов.

В этом он был прав. Григорий Григорьевич в семье был настоящим тираном. Он запрещал своей жене говорить Ивану, что она его настоящая мать, а при первой возможности удалил ребенка из дома, отдав его на воспитание своим знакомым. Воспитание отца, в котором Репин так удачно угадал характер детоубийцы, принесло свои плоды. Иван Мясоедов рос диким ребенком, не признавал никаких правил, постоянно ввязывался в драки.

«Исчадье Ада! Страшно подумать, что из него выйдет!» - говорила про своего воспитанника приемная мать Софья Матвеевна Киселева.

Для таких утверждений были все основания. Как-то на приеме, на котором присутствовали почти все передвижники, маленький Иван подошел к Николаю Маковскому, который был одет лучше всех, высморкался прямо в рукав его нового сюртука, после чего продолжил, улыбаясь, смотреть в глаза обсопливленного живописца. Выражалось ли в этом презрение младшего Мясоедова к реалистической живописи и канонам реалистического искусства? Возможно. Одно известно точно: отца и его товарищей он на дух не переносил. Выбор рукава в виде носового платка стоил Ивану дорого — ребенка отдали в детдом. Правда, ненадолго. Вскоре Григорий Мясоедов официально усыновил его.

Чему мог учиться мальчик в семье, где отец и мать были художниками? Ответ очевиден. Иван поступил в Московское училище живописи, ваяния и зодчества. Там же он узнал две шокирующие новости: от туберкулеза умерла мать, и отец официально признал его своим сыном. Эти известия явно не обрадовали молодого живописца.

Обучение в Петербургской Академии художеств тоже проходило не просто. Чаще, чем награды, художник получал выговоры за нарушение уставных правил, а в 1904 году, после очередной ссоры с отцом, сжег около шести тысяч своих рисунков. Похвалы от именитого родителя вообще ждать не приходилось. О первом значительном успехе сына он написал так:

«Бродит, пускает пузыри, а выйдет вино или квас — не известно…»

Вышло вино. В 1909 году Иван Мясоедов получил золотую медаль Академии за картину «Поход минийцев», что дало ему право на обучение в Европе.

Увлеченность античностью вообще сыграла в жизни художника очень большую роль. Это не только тема почти всех первых его картин, не только противостояние отцу, который терпеть не мог сюжетов из древней истории и предпочитал изображать только крестьянский быт. Благодаря увлечению культурой Древней Греции, младший Мясоедов начал профессионально заниматься силовой гимнастикой. Вскоре он уже получал первые призы на соревнованиях по всей Европе, исполнил свою мечту и выступал в Колизее — тогда ему рукоплескал весь Рим. А отец по-прежнему был недоволен.

«Чемпион мира и окрестностей…» - презрительно бросил он, узнав об успехе сына.

Сын мстил изобретательно. Приезжая на летние каникулы в имение отца под Полтавой, он специально разбрасывал в местах его прогулок свои гимнастические снаряды. Старик регулярно натыкался на них, ругался, но сдвинуть их был не в силах.

Иван Мясоедов видел смертный час своего отца и даже изобразил его, вот только сложно сказать, чего в этом наброске больше — мастерства или ненависти. Предсмертная агония родителя явно доставила художнику удовольствие — все, что связано в этом рисунке со страданием, выписано с особой тщательностью.

Но это было только начало мести. Вступив в права наследования, Иван Мясоедов устроил выставку-продажу, где за бесценок избавился от всего наследия отца.

Странно, но именно после смерти Григория Мясоедова в жизни художника начался самый счастливый этап. Его выступления в цирке всегда собирали толпу, его работы отлично продавались, его фотографии тоже имели большой успех. Он нашел любовь всей своей жизни, свою музу, которой стала итальянская танцовщица Мальвина Верничи, приехавшая в 1912 году на гастроли в Россию (на родину она так и не вернулась, оставшись с живописцем).

В этот же период Иван Мясоедов создал первую самостоятельную и по-настоящему интересную картину «Художник и модель». Первое, что бросается в глаза, - положение тела девушки в центре картины. Она не шевелится, ни малейшего движения. Ее глаза опущены, а сама она как-будто висит в воздухе. Наш взгляд двигается дальше, и мы видим художника, который не смотрит на свою модель, не смотрит даже на холст, на котором пока нет ничего, даже наброска. Нет, взгляд его устремлен в темноту, расстилающуюся за окном, рука нервно впилась в подлокотник стула. Вообще первая ассоциация, которая приходит в голову, — у них только что был секс! Причем, художника это явно не радует, а модель привыкла, но не все так просто.

Ключ, необходимый для понимания картины, здесь задается через свет. Девушка в центре — мечта, она нерожденная картина, она - та, чье место сейчас пустует на полотне, а не живой человек. Это момент рождения шедевра, когда автор стоит на пороге озарения. И мотив, мотив прекрасный в своей простоте смысла и сложности в своем понимании: художник не случайно смотрит в ночь — свет всегда рождается из тьмы.

Так и в жизни Ивана Мясоедова: свет родился из смерти отца, но счастье продолжалось не долго. Первая Мировая, за ней революция, лидером которой был простой народ, который так любил отец и так ненавидел сын. Ивану Мясоедову казалось, что его деспотичный родитель снова с ним, но уже в другом, незримом, виде. Перед тем как оставить навсегда усадьбу в Павленках, художник тщательно уничтожает в ней все, что было связано с его отцом. Но об этом уже в следующей статье.