Ирландские валькирии революции

Искра на фоне мирового пожара

К началу Первой мировой войны Ирландия стала головной болью британского правительства. Страна оказалась поделена между лояльным Лондону протестантским меньшинством на севере и стремящимся к самостоятельности католическим большинством на остальной части острова. Религиозное разделение усугублялось политическим раздраем. Радикальные фракции требовали независимости, более умеренные соглашались на автономию в составе Британской монархии. Внутри каждого лагеря шла ожесточенная борьба за лидерство.

Лондон это отчасти устраивало: можно было бесконечно откладывать решение вопроса о предоставлении самостоятельности. Неизвестно, сколько бы продлилось раскачивание ирландской лодки, если бы не Первая мировая война, в которую влезла Британия.

К тому моменту в Ирландии появились две крупные военизированные организации. «Ольстерские добровольческие силы» представляли лоялистов, протестантов севера. «Ирландские добровольцы» объединили сторонников независимости. Вопрос о войне расколол последних. Одна часть считала, что надо выступить на стороне Великобритании, другая — что это чужая война, и не за что там кровь проливать.

Два года войны привели население Ирландии к нищете и не дали ни малейшей подсказки, за что же они все-таки воюют. Британские власти поставили вопрос о предоставлении самостоятельности в зависимость от воинского призыва. Ирландцы начали подозревать, что это какая-то разводка. Было очевидно, что призыв в армию сулил ещё большее усиление военных возможностей Британии. Это подталкивало к бунту.

Джеймс Коннолли, будущий руководитель восстания, считал, что надо действовать быстро. Под рукой у него была военизированная организация ирландских профсоюзов «Ирландская гражданская армия» (ИГА) — маленькая, зато зубастая. Такая перспектива заставила остальные фракции, которые в более спокойной обстановке просто отложили бы бунт на «когда-нибудь потом», сесть за стол переговоров и согласовать действия. Восстание наметили на католическую пасхальную неделю.

Горячая Пасха

Ирландское Пасхальное восстание 1916 года не имело ничего общего с тем, как у нас обычно представляют восстания: рабочие с транспарантами, бабы с иконами, пейзане с вилами… Никаких массовых выступлений не подразумевалось. Чисто боевая операция по захвату власти. В ней приняли участие около 200 женщин (бойцы и санитарки).

Восстание показало женщин в новом свете. Например, скромную учительницу из Глазго Маргарет Скиннидер. Услышав, что «соседи» готовят восстание, она поехала в Дублин, чтобы присоединиться к гарнизону, занявшему Королевскую хирургическую школу. Скиннидер скромно пересекла на велосипеде Дублин, где в то время шли бои, а доехав стала так же скромно работать снайпером. Она получила серьёзное ранение, когда пыталась поджечь несколько домов на улице Харкорт. Её взяли в плен, однако она незаметно сбежала. Умерла Маргарет Скиннидер в 1971 году, успев побыть президентом Ирландской национальной ассоциации учителей.

Некоторые участницы успели получить известность ещё до восстания. К примеру, графиня Констанция Маркевич вошла в историю, как первая женщина-британский депутат и одна из первых в Европе женщин-министров. В 1916 году она считалась ветераном ирландского социалистического и националистического движений. Характер эта прелестная дама имела нордический. Политические установки у неё были жесткие и сводились к тому, что лучшая инвестиция — это заложить бриллианты в банке, купить револьвер и перестрелять своих врагов.

Будучи членом ИГА, Маркевич участвовала во всех боевых действиях вместе со своим женским подразделением. Дело дошло до того, что именно женщины предложили подорвать бомбой отель «Шелборн», где на тот момент засело около 40 британских солдат. Вышестоящий офицер Майкл Маллин отказал на основании слишком высокого риска. В ответ он нарвался на отповедь, что прокламация об учреждении Республики провозгласила мужчин и женщин равными, а значит, никто им не помешает рисковать своими жизнями. Маллину пришлось принять доводы графини.

«Женсовет» стреляет

Заметная доля участниц восстания принадлежала к организации «Женский совет» («Куманн на мБан»). В документах, кроме упоминаний о необходимости борьбы за равенство полов, прямо постулировалась необходимость использования вооружённой силы против британских войск в Ирландии. Основной целью «Женского совета» было «обучение его членов первой помощи, военному делу, связи и стрельбе из огнестрельного оружия».

Во время восстания женщины находились практически во всех захваченных зданиях. Кроме одного — гарнизона Боландс Милл, где засел будущий президент Ирландского свободного государства, Имон де Валера. По словам одной из участниц, «…де Валера полностью отказался от девушек из „Куманн на мБан“ в гарнизоне… в результате, я уверена, этот гарнизон был менее стоек, чем те, в которых бились женщины».

Женщины Коннолли

Не менее важную роль в восстании сыграли женщины Ирландской гражданской армии. Они участвовали в попытке захвата Дублинского замка — центрального комплекса правительственных зданий, в числе которых была тюрьма. С точки зрения восставших, это был зримый символ национального унижения Ирландии, её подчинения Лондону.

В неудавшейся атаке участвовало слишком мало людей. Им удалось захватить ворота замка и удерживать их, пока не подошли основные силы замкового гарнизона. Только после этого они отступили, захватив взамен мэрию. В результате ожесточённого боя британцам удалось на следующий день отбить здание. В сдавшемся гарнизоне оказался только один офицер — и это была женщина. А точнее, доктор Кейтлин Линн, одна из первых женщин-хирургов на Изумрудном острове. Британцы, несколько обалдев от увиденного, просто отказались брать её в плен. Более того, британское командование уже на второй день восстания испытывало недоумение: что делать с захваченными дамами? Поначалу британские офицеры даже стремились спровадить женщин по домам — не тут-то было.

Всего в ирландских тюрьмах после неудавшегося восстания оказалось порядка 70 революционерок. Многие из них, например, доктор Линн, были приговорены к смертной казни, позже заменённой пожизненным заключением.

Еще до окончания Первой мировой правительство Великобритании помиловало всех участниц восстания. Их выпустили из тюрем в 1917 году. Времена были неспокойные, в России случилась очередная революция, фронт волновался, и надо было умаслить бунтовщиков в тылу. После помилования и эмиграции многие из женщин-заключенных постарались в последующие годы вернуться в политику.

Пиррова победа

Восстание оказалось переломным моментом для Ирландии. Во-первых, стало ясно, что мирным путём решить вопрос вряд ли удастся. Во-вторых, любые варианты, кроме обретения независимости, перестали рассматриваться, как допустимые.

Дальнейшее всем известно: призывной кризис 1918 года, когда Ирландия провалила поставку «пушечного мяса» в британскую армию, и резкое усиление «Шинн Фейн». Эта организация победила на послевоенных парламентских выборах в британский парламент. Но депутаты остались в Ирландии, где запилили свой собственный парламент — «Дейл» — и объявили о выходе из состава Великобритании. Так началась война за независимость Зелёного острова.

Проблема в том, что в результате войны за независимость и гражданской войны к власти в Ирландии пришли наиболее консервативные круги. Революционерок они воспринимали как серьёзную угрозу государству. Дамы же считали, что новая власть предала идеалы ирландской революции. Ирония Истории в том, что правительство независимой Ирландии стало сажать «подозрительных» женщин ровно в ту же тюрьму Килмейнхем, в которую после подавления Пасхального восстания их сажали британские власти.

Но джинн феминизма не спешил возвращаться в бутылку. Участница гражданской войны Мер Комерфорд участвовала в подготовке неудавшегося похищения премьер-министра Ирландии Уильяма Косгрейва. Её приговорили к смерти, но потом помиловали. Другая активистка, Эйтн Койл, в одиночку захватывала поезда, курсировавшие между Лондендерри и Донегалом. Цель набегов в стиле Дикого Запада была оригинальной: леди сжигала корреспонденцию и газеты в рамках бойкота Белфаста.

Это была героическая, но бесплодная борьба: в стране усиливались католические и консервативные настроения. Женщин постепенно удаляли из политики, их вклад в общее дело тщательно вымарывался из истории. Но дамы не сдавались. Часть пошла в политику, другие сосредоточились на социальных реформах. Борьба не была равной, но она не давала окончательно похоронить память о валькириях революции. Однако, в 1970-е плотина рухнула. Ирландские революционерки оказались героинями борьбы за независимость и видными борцами за гендерное равенство. Каждая фигура обрела по несколько биографов, а почитание некоторых из них приобрело статус национального культа. А значит, народ Ирландии не забывает о своих героях — и это очень хороший знак.