Как арабский платок «куфия» завоевал любовь военных и модников планеты

К началу третьего десятилетия XXI века облик бойца спецподразделений почти любой страны мира включает куфию защитной расцветки. Её же носят солдаты родов войск «попроще», а также боевики с наёмниками всех мастей.

Всеобщая любовь военных к арафаткам не случайна. Шейные платки из неплотной хлопковой ткани хороши в любую погоду. В жару куфия защищает от солнца, продувается воздухом и впитывает пот. Холодно — работает как шарф. Её можно повязать на лицо, скрыв его от ненужных взглядов или от пыли.

«Вспомогательные функции» шемага очень обширны. Кто-то ранен и нет под рукой полноценной аптечки? Вот вам перевязочная ткань или материя для фиксации повреждённой конечности. Куфию можно свернуть в жгут и использовать как короткую верёвку — а можно положить в неё вещи и свернуть в узелок.

Годится куфия и чтобы частично фильтровать слишком грязную, полную мути воду — и в качестве полотенца. С её помощью можно взять раскалённый чайник — или расстелить её как скатерть на привале. Она может стать даже оружием: достаточно свернуть платок в пращу и найти подходящий камень или же использовать как удавку.

Главное в арафатке можно изумительно тактикульно фотографироваться. Балбес с калашматом никого не удивит. Балбес с калашматом в тёмных очках и арафатке — это другое дело. Арафатка, надвинутая на лицо, прикроет прыщи, отёк после вчерашних излишеств, общую неказистость — и сообщит носителю таинственность и угрожающую загадошность. Бог создал людей красивыми и не очень, брутально выглядящими и выглядящими домашне. Арафатка уравняла их, как полковник Кольт и сержант Калашников стёрли границу между сильным и слабым.

Ну а в мирное время арафатку можно увидеть на модниках любых взглядов и вкусов — от богемных хипстеров в кампусе Беркли до неонацистов на востоке Берлина.

И только палестинские активисты уже второй десяток лет мрачно ругаются о культурной экспроприации и «опопсении» их исконного национального символа. Им можно посочувствовать, но поезд давно ушёл. Куфия стала элементом глобального дресс-кода и сдавать позиции не собирается.

Почему все любят куфию — понятно. Но почему именно она стала так популярна? Ведь платки испокон веков носят практически все народы планеты.

Немного истории

Традиционный головной убор обитателей жарких и сухих районов Азии и Африки — чалма, она же тюрбан. Известный с бронзового века платок длиной в несколько метров, который может сворачиваться на голове тысячей разных способов. Создаваемая им «подушка» из слоёв ткани и воздуха защищает и от палящего солнца, и от ночного холода. Чалмы могут делаться из самых разных тканей, в том числе немыслимо дорогих.

Куфия, или шемаг, — гораздо более простой и дешёвый предмет одеяния. В развёрнутом виде она представляет собой не полотнище, а квадратный платок, обычно из хлопка. Дёшево, удобно, функционально.

Палестинцы, считающие куфию своей национальной одеждой, отдают пальму первенства жителям иракского города Эль-Куфа. От этого названия и происходит слово «куфия» — куфский платок.

Если копнуть глубже, следы квадратных платков с узорами и характерной бахромой уходят в горы и долины Курдистана. Курдские воины обоих полов по сей день любят совмещать боевую одежду с платком — как куфией палестинского и иорданского типа, так и более традиционной, с яркими и пёстрыми узорами. Эти узоры напоминают русские павловопосадские, создатели которых в середине XIX века ориентировались на персидские образцы, веками поставлявшиеся по Волге с Каспия.

Вероятно, путь возникновения куфии был таким. В Эль-Куфе, «точке входа» аравийских караванов из пустыни в Среднюю Месопотамию и Багдад, сталкивались бедуины и курды. Простые караванщики оценили удобство, дешевизну и многофункциональность квадратного курдского платка по сравнению с традиционной чалмой. Они же дополнили его икалем — свёрнутыми в два кольца вожжами из козьей шерсти, которыми можно прижать платок на голове. Мода захлестнула Аравию — и с караванами распространилась на Сирию и Палестину.

Произошло это до Крестовых походов: крестоносцы заимствовали икаль у сарацин и принесли его в Европу под названием бурелет. Его они сделали геральдическим символом участия в Крестовых походах и стали крепить не к платку, а к шлему: для красоты и амортизации ударов.

А вот простой одноцветный узор уже родился как местная мода палестинских и трансиорданских феллахов и бедуинов. Лоуренс Аравийский носил или белый однотонный платок по пустынной моде, или богато украшенный узорами — бедуины аравийских пустынь пользовались именно такими.

Кроме того, жители пустыни делали платки плотными, из смеси хлопковой и шерстяной ткани, чтобы выживать в жестоком зное дневной и убийственном холоде ночной пустыни. Палестинские крестьяне-феллахи жили в более мягком климате, и лёгкого хлопка им обычно хватало.

Куфия как символ палестинского сопротивления…

К концу османского господства в Палестине куфия была приметой крестьянина-феллаха или кочевника-бедуина. Военные, чиновники и богатые горожане, они же «эфенди», «чистая публика», предпочитали носить фески — пришедшие из марокканского города Феса и ставшие символом позднеосманского дресс‑кода.

Куфиями пользовались те, кому приходилось проводить много времени в полях и пустошах, — крестьяне и бедуины. Именно эти слои к 1930-м годам вошли в жёсткий конфликт с евреями-колонистами.

Сионисты мечтали построить государство на родине праотцов, пусть там уже много веков и жили в основном мусульмане. Они всеми правдами и неправдами скупали у местных землевладельцев землю. Обитавших на купленных землях крестьян-феллахов сионисты прогоняли. По замыслу колонистов, те должны были куда-нибудь деться: арабский мир огромен — от марокканских берегов и сахарских песков до отрогов иранских гор. А землю сионисты хотели обрабатывать непременно сами, из идейного желания «стать из народа торговцев и ремесленников народом крестьян». Арабов старались не нанимать даже в сезонные батраки.

Феллахи никуда деваться не собирались: даже если их деды в XIX веке переехали сюда из Египта, себя они уже считали местными, а евреев — творящими непотребство «понаехавшими». Палестинский араб даже в соседней Сирии — как бы не больший чужак, чем сирийский курд. Согнанные с земель феллахи не эмигрировали, а селились в трущобах у городов. Они жаждали земли и мести.

Британским властям это всё не нравилось — но соблюсти интересы всех сторон им не удалось. В 1936 году рвануло. Бо́льшая часть восставших были бывшими феллахами, носившими куфии и по привычке, и из удобства скрывавшими ими лицо. Платки в глазах колониальных властей стали подозрительными. Их носителей хватали и сажали, а то и стреляли на месте.

Зато старую городскую публику, почтенных эфенди в фесках, британцы старались не трогать. В 1938 году лидеры палестинских националистов обратились к горожанам с «убедительной просьбой» завести привычку носить платки. В знак солидарности — и чтобы боевикам-феллахам было легче теряться на городских улицах.

Так — ещё до Арафата — куфия превратилась в символ палестинского сопротивления и национализма. Обычно она имела чёрный узор в виде рыболовной сети.

… а также иорданского милитаризма и британских коммандос

Лоуренс Аравийский хотел видеть огромную арабскую монархию под рукой потомков пророка Мухаммеда, шерифов Мекки из дома Хашимитов. Именно это в начале арабского восстания британцы пообещали его другу, королю Хиджаза Хусейну ибн Али.

Но джентльмены к западу и востоку от Суэца сочли, что обещания времён войны Британская империя держать вовсе не обязана. Хашимиты вместо огромной панарабской империи от Индийского океана до Турции сумели удержать только клочок земли за Иорданом.

Там пришедшие с королём бедуины-изгнанники Хиджаза, соратники Лоуренса, стали налаживать непростое соседство с местными феллахами. Именно в это время, после Первой мировой войны, появился очень характерный облик куфии королевской гвардии и Хашимитов: мелкий красный узор, почти шахматный, и по-бедуински плотная ткань из смеси шерсти и хлопка.

Король Трансиордании Абдалла ибн Хусейн из дома Хашимитов предпочёл былым обидам сохранение и углубление сотрудничества с Лондоном. Британцы в ответ помогли своему вернейшему союзнику в арабском мире создать Арабский легион: высокопрофессиональную, современную боевую силу, не уступающую в эффективности лучшим частям королевской армии. Куфии с красным узором стали частью униформы.

Легионеры дома Хашимитов в составе войск Британской империи подавляли пронацистское восстание в Ираке и били французов-вишистов в Сирии. Во время войны Израиля за независимость они нанесли евреям ряд чувствительных поражений, выбили их из священного Старого города Иерусалима и восточных кварталов. В 1967-м они и их коллеги-десантники оказались единственными войсками арабской коалиции, сражавшимися с ЦАХАЛ на равных.

Воюя плечом к плечу с иорданскими легионерами, британские солдаты быстро уяснили всё удобство и пользу куфии в пустынной войне. Во время сражений с Роммелем в Северной Африке куфия стала неотъемлемой частью облика бойцов группы дальней разведки пустыни и SAS, которым приходилось много времени проводить в глубоких рейдах среди песков и пустошей.

Как куфия стала арафаткой

Когда с 1967 года израильтяне взяли под контроль Западный берег реки Иордан и Сектор Газа, местные развернули партизанскую войну. Мир конца 60-х, увлечённый антиимпериализмом, борьбой за гражданские права и левой волной, видел на фотографиях в газетах и в кадрах хроники, как вооружённые до зубов израильские бойцы бьют и тащат в застенки повстанцев в характерных пёстрых платках.

Образ куфии «наложился» на традиционные шарфы вьетконговцев: тоже в мелкий чёрный и красный узор. Прогрессивные, левые и антиимпериалистические активисты старались достать что-то подобное и щеголять в этом назло агрессору. Вьетнамская война скоро закончилась — а вот арабо-израильский конфликт делать этого и не думал.

После Второй мировой и поражения в Войне за независимость Израиля палестинцы и другие арабские народы были увлечены стремлением к модернизации и европеизации.

Куфия сохранилась в быту палестинцев, но понемногу становилась частью «дедушкиного гардероба».

Даже боевики НФОП (Народного фронта освобождения Палестины) и ФАТХ (Движения за национальное освобождение Палестины) тогда часто предпочитали одеваться по западной моде — и устраивать теракты в моднейших клёшах и цветастых рубахах.

При всём медиарезонансе куфия могла бы стать полузабытой экзотикой к 80-м, если бы Ясир Арафат не решил сделать её своим личным символом. Другие палестинские лидеры предпочитали костюмы с галстуками или военную форму — но Арафат везде появлялся в куфии. Вскоре он придумал носить её особым образом, чтобы она походила на условную карту Палестины (она же условная карта Израиля).

С 70-х по 90-е Арафат был одним из самых популярных персонажей в глобальных СМИ.

Одни его ненавидели, другие обожали, но знали все. И его арафатку тоже.

Боевики и активисты палестинских организаций всё чаще носили куфию не по привычке и для быстрого сокрытия лица — а как политическое заявление, символ своих взглядов.

Ну а после многочисленных громких терактов к концу 80-х арафатка стала для Голливуда надёжным маркером арабского террориста, сферического в вакууме. Который хочет всех убить просто потому, что очень злой, и бежит-орёт с «Калашниковым» наперевес прямо на пули хороших парней.

Из «платка террориста» в must have спецназовца и наёмника

К концу 90-х казалось, что репутация куфии в глазах Запада — а значит, глобальной медиа-культуры — безнадёжно испорчена. Символически она находилась где-то рядом с набитым взрывчаткой поясом смертника. Симпатии к палестинцам после провала мирного процесса и волны терактов против гражданских тоже стали заметно таять.

Правда, самые прозорливые из модных домов уловили какие-то «колебания ноосферы». Ещё в январе 2001 года «Гардиан» писала о «террористическом шике маскулинности» как о тренде будущего сезона осени-зимы 2001–2002 годов.

Накаркали. В сентябре рухнули башни Всемирного торгового центра. А затем неоконсерваторы США решили, что под шумок можно свергнуть Саддама — и превратить Ирак в полигон эксперимента по превращению тоталитарного режима в общество либеральной демократии.

Массы американских войск на долгие годы оказались в Афганистане и Ираке. В обеих странах куфия не была традиционной одеждой — зато имелись сильнейшие симпатии к палестинцам: американскую оккупацию многие считали «происками сионистов против мусульман». Арафатки стали одним из способов обозначить «фигу в кармане», а также частью облика разнообразных антиамериканских боевиков.

В то же время пришедшие с американцами британские войска имели традицию пользоваться на таких ТВД куфиями — которые обычно называли шемагами — со времён Второй мировой. Неизвестно, от кого именно спецподразделения США подхватили обыкновение носить куфию — от своих врагов или союзников, но она им крайне понравилась.

Естественно, мода спецназа охватила и «обычных» солдат, морпехов и ЧВКшников. Уже в первые годы оккупации Ирака и Афганистана тактический шемаг стал таким же обычным элементом облика солдата США, как шлем, бронежилет и М4.

Ну а от американцев как законодателей армейской моды это подхватили и многие другие. В том числе и те, кто предпочитают числить Пентагон в разделе «наиболее вероятные противники». Ведь куфия — это не пи… американцы, а свободолюбивые палестинцы!

Тренд глобальной моды

Мимо моднейшего тренда тактикульности никак не могли пройти любители стиля милитари, особенно страйкболисты и «рапторы». Куфии стали всё чаще мелькать на улицах городов без малейшей связи с левыми симпатиями или поддержкой палестницев.

Уловившие запрос китайцы завалили мировые рынки дешёвыми шемагами, как бело-чёрными, так и защитных расцветок.

Палестинским производителям осталось лишь сетовать на культурную апроприацию — что уже бессмысленно — и настаивать на аутентичности своей продукции. В чём они совершенно правы.

Уже к 2007 году «Нью-Йорк Таймз» констатировала: куфия-шемаг лишилась политических коннотаций и стала элементом глобальной моды мегаполисов от Фриско до Токио. А в 2010-х вполне обычным стало зрелище немецких неонацистов с арафатками, зигующих против наплыва беженцев‑мусульман.

Тагельмуст

С арабской куфией не стоит путать тагельмуст туарегов Сахары. Он тоже обычно делается из хлопка, но вместо цветных узоров по белой ткани целиком красится в густо-синий цвет.

Форма тагельмуста — не квадрат, а полотнище в несколько метров. Это во многом ритуальная вещь, мужчина-туарег по традиции носит его постоянно. Не на голове или шее, как арабы куфию, а повязанным полностью, оставляя открытыми только глаза.

Считается, что тагельмуст защищает владельца не только от ветров пустыни, но и от её злых духов. Как и куфия, он проник в западную моду, в основном французскую, ибо родные земли туарегов были частью колониальной империи Парижа.

Французские модники и модницы носят его наподобие шарфа, но в остальном мире он не имеет и доли популярности арафатки.

Как бы ни сокрушались по этому поводу палестинские активисты, сделать куфию их символом снова уже не получится. Курдский платок, ставший одеждой аравийских бедуинов и феллахов долины Иордана, окончательно глобализировался.

Теперь его носят все — от прогрессивных хипстеров-пацифистов и японских неформалов с Акихабары до мечтающих о расовой войне неонацистов, на дух не переваривающих всё арабское и мусульманское.

Каждый может подобрать символическое значение и практическое применение на свой вкус. Шемаг — это антиколониальная борьба и американский турбопатриотизм, деталь богемного шика и удобная штука в турпоходе.

Тем более что это действительно красивая и практичная вещь.