Как после гражданской Россия спасалась от массового голода, и Кто такие мешочники

Гражданская война и система снабжения

Станционные мешочники.

Главный фундамент госпрограммы революционной системы Ленин видел в хлебной монополии и твердых ценах. Только это условие, по мнению новой власти, стало бы почвой для успешного обеспечения хлебом революции. Ещё Временным правительством установилась монополия на хлеб, затем уже советская власть внедрила централизованное распределение продуктов. С осени 1917-го и всю Гражданскую войну в России никак не могли наладить подобающий гражданский быт. Поначалу весомые территории оставались под властью белых, а с приходом военного коммунизма не все срасталось с первых попыток. Над городами нависла угроза голода, и тогда в игру вступили перекупщики.

Роль теневой торговли в Гражданскую историки оценивают по-разному. Современники клеймили мешочников и сотрудничавших с ними крестьян за укрытие хлеба, нелегальную продажу и ухудшение и без того удручающего положения в стране. Позже исследователи признали, что ситуация двоякая. Специалист по мешочничеству Давыдов показал в своих исторических работах, что советскому правительству никак не удавалось грамотно организовать доставку, сохранив отнятые у крестьян запасы продовольствия. Картофель и зерно оставались лежать на голой земле, сгнивали на ссыпных пунктах или же разворовывались в дороге. До людей доходил минимум.

Становится понятно, почему крестьяне отказывались сдавать властям еду, не имея возможности получать взамен жизненно важные соль, одежду (ткани), обувь, лекарства. С введением хлебной монополии советская территория России погружалась в голод, чего на той же белой части не было. Нормы хлеба стали мизерными, а столовые Москвы и Петрограда предлагали откровенные помои. Оглушенные и дезориентированные граждане решили позаботиться о себе самостоятельно, переходя на «вольные рынки» посредников-спекулянтов.

Вокзал-ярмарка и переполненные поезда

Начало становления военного коммунизма

Еще на исходе 1917-го, как свидетельствовал в путевых записках нижегородский гость, московские вокзалы заполнились толпящимися людьми с узлами. Ручная кладь состояла из закупленных вещей для обмена на еду в деревнях. Вскоре идеи мелкой внеучетной торговли подхватили и другие города. В последующие годы крупные вокзалы напоминали караван-сараи, куда подъезжали переполненные поезда с пассажирами прямо на ступенях и крышах. На платформах высаживались толпы увешанных мешками мужиков, тут же обменивающих товары. Только что вернувшиеся из деревень горожане спешно протирали чемоданы от выпрыгивающей сквозь замки муки. За все эти сумки и мешки «снабженцев» и назвали мешочниками. Самые находчивые изготавливали мешки в виде жилетов, щеголяя с округлыми формами.

Работали мешочники и на самих себя, и с профессиональной целью перекупщика. Деревенские мука и овощи менялись на городские сахар, соль, одежду, обувь. На первых порах товарообмен осуществляли прямо на станционных платформах, но с ростом конкуренции и преследованием представителями власти мешочники отдалились от железных дорог.

Горожане, в суровых жизненных обстоятельствах далекие от целевых госпрограмм и далеко идущих планов нового режима, увидели в мешочниках единственный шанс выживать. А поднаторевшие профессиональные мешочники все чаще наживались на посредничестве, делая деньги на перепродаже товаров.

Паразитический бизнес или спасение

В деревни ринулись от мала до велика

Часть историков отвергают представление о том, что мешочничество усилило приток хлеба в города. Мешочники, согласно этой точке зрения, лишь ухудшали ситуацию. Голод обострялся не только потому, что снижался госплан заготовок, но и из-за заторов на железных дорогах. Поезд мешочников перевозил 4 тысячи пудов хлеба, а один товарный доставлял в город в 10 раз больше муки. В 1919-м советскую власть вынудили пойти на экстренное прекращение передвижения пассажирских поездов. Ленин настаивал, что такая мера обеспечит населенные пункты нужным объемом хлеба за три недели.

С этой позиции получается, что мешочничество не спасало Россию, а лишь усиливало голод. А обманутое спекулянтами население видело в них благодетелей. Власти пытались донести до населения информацию о том, что разгул мешочничества не давал стране возможность предоставить населению даже минимальные нормы, усиливая господство мародеров. Часть владевших излишками кулаков наживались на рабочих и голодном населении. Часто можно было наблюдать, как приехавшие в деревню горожане выменивали у кулаков свои последние пожитки на краюху хлеба. И проблема была не только в объемах проданного мешочником хлеба, но больше в том, что спекуляции подрывали всю выстраиваемую систему госрегулирования цен и порядок государственных заготовок. Выкупая хлеб по притянутым за уши ценам, мешочники провоцировали крестьян скрывать хлеб с нежеланием сдавать его по твердой, единой для всех стоимости.

Еще одним заблуждением историки называют явление мешочников-одиночек. По множеству свидетельств, организованные в крупные отряды мешочники взламывали станционные хлебные склады, убивали представителей государственного надзора, участвовали в массовых грабежах, под угрозой физической расправы заставляли железнодорожников подавать составы для собственного передвижения. Таких торговцев очень часто охраняли крупные вооруженные банды сомнительного содержания, отстреливавшиеся пулеметами. Эти группировки на платной основе защищали мешочников от заградотрядов и провластных силовиков, захватывая составы и расхищая грузы. С завершением Гражданской войны мешочничество исчезло, возвратясь в СССР 30-х годов спекулянтами уже нового содержания.