Как три русских царицы Годунова, Грушецкая и Нарышкина рубили окно в Европу еще до Петра I

Ирина Годунова

Жена будущего Фёдора Ивановича росла с ним вместе в кремлёвских палатах, благодаря тому, что её дядя, Дмитрий Годунов, был царским постельничьим. Эпизоды интереса к западу в жизни Ивана Грозного — а он сам считал себя нерусским и время от времени обращал свои взоры к Европе — для Ирины стали постоянным увлечением. На юность её пришлось Время Королев, и, следя за слухами из дальних стран, Ирина начинала мечтать о том, чтобы стать такой же властительницей, способной развязывать войны и заключать перемирия. Мечта, которая казалась бесплодной — уделом цариц тогда была затворническая жизнь.

Замуж за царевича Ирина вышла ещё девочкой лет одиннадцати или двенадцати. Видным женихом Фёдор не показался бы никому. С ассиметричным лицом, вечной стеснительной полуулыбкой на губах, он, хотя и был много старше Ирины, казался разумом таким же ребёнком. Зато жену свою обожал, и это давало Годуновой шансы стать его соправительницей — когда свёкр умрёт.

Так и вышло. Вопреки тому, что царица очень долго не могла родить мужу ребёнка, царь её обожал и слушался во всём, так что Ирина потрясала бояр, выходя вместе с мужем к послам и участвуя в заседаниях Думы. Очень активно участвуя! Она активно устанавливала заграничные контакты. На запад — с королевой Англии Елизаветой. На юг — с Константинополем: именно благодаря Ирине Русская православная церковь стала патриархатом, что в шестнадцатом веке было очень важно для страны. На восток — с Тинатин, царицей кахетинской (историческая область Грузии), женой царя Александра — вассала иранского шаха.

Кроме того, из-за проблем царицы с деторождением — когда муж заинтересовался ею, как женщиной, выяснилось, что Ирина не может нормально родить — брат Ирины Борис пытался выписать именно английскую акушерку. Бояре не допустили. Мол, подменит царевича, если будет судьба царевичу вообще появиться. А когда Фёдор Иванович тяжело болел, Борис спешно вёл переговоры о замужестве сестры с австрийским принцем. Это потом ставили в вину и самой Ирине: мол, все же знают, что она на запад поглядывает, не мог без неё Борис на такое решиться сам…

После смерти Фёдора Ивановича Ирина осталась правящей царицей, но очень ненадолго. Её буквально вынудили отказаться от престола и уйти в монастырь — и это несмотря на то, что её поддержал патриарх Всея Руси. На долгие годы Москве пришлось забыть о царицах европейского образца — активных общественно и политически, не таящихся в теремах.

Агафья Грушецкая

Если Годунова хотела ввести только западный взгляд на место царицы, переведя его в боярскую думу и на приёмы послов, то царица Агафья принесла западные веяния в одежде, и, к ужасу седых бояр и церковников, молодые москвичи стали приноравливаться к польским нарядам. Была Агафья женой предшественника Петра I, молодого царя Фёдора Алексеевичам, так что ещё на памяти маленького Петра многие вокруг расставались со старыми фасонами.

Сейчас об этом редко вспоминают, но в истории многие польские дворяне, переходя на службу к царям московским, принимали православие и получали имения на востоке. Агафья была из семьи таких вот «продавшихся», по мнению оставшихся в католичестве, поляков. Она выросла в Смоленске и с детства одинаково свободно говорила на польском и русском языках.

Когда Агафья и Фёдор увидели друг друга, ей было семнадцать, ему — восемнадцать. Она стояла в толпе, глядя на крёстный ход, и упала в обморок, когда юноша проходил мимо. Многие полагали, что сделала Агафья это с расчётом, и расчёт удался — красивая девушка привлекла внимание царя. Он разузнал о ней побольше и решил жениться. У них нашлось очень много общего: например, Фёдор Алексеевич, чьим воспитателем был лично Симеон Полоцкий, отлично говорил по-польски.

Для приличия перед свадьбой устроили смотр невест, но всем было ясно, кого выберут. Агафья русское дворянство постоянно удивляла. Говорила она не по чину и полу смело и прямо, образована была не по обычаям прекрасно, кроме того, она была хоть и православная — но инородка, а таких браков русские цари до того никогда не заключали.

Постепенно под влиянием Агафьи постригать бороды стали не только молодые боярские сынки, но и порой очень уважаемые люди. Кто-то распробовал табак и пристрастился к трубочке. Соглашаясь с женой, молодой царь велел больше не носить «татарских платьев», то есть громоздких и пышных одеяний. При дворе мелькали польские или простого фасона русские костюмы. Наконец, именно Агафья добилась разрешения открывать в Москве латинские и польские школы.

Противники Агафьи стали утверждать, что она пытается обратить царя в «ляцкую», то есть польскую, веру. Руководила интригами против Агафьи мечтающая об увеличении собственного политического веса царевна Софья. Надо сказать, ей самой многое западное было не чуждо, но в борьбе с Агафьей пришлось опираться на ревнителей старого — другой оппозиции не нашлось. В то же время её сёстры ходили, не заплетая кос, в модных крохотных шапочках, открывающих волосы, и приталенных платьях. Им определённо нравился установленный Агафьей порядок: теперь вещи выбирали для покупок царевнам не служащие специального приказа, а они сами. Приказ только оплачивал и доставлял покупки.

Подобно тому, как западные королевы обзаводились фрейлинами, Агафья держала подле себя дворовых боярынь. Все они, как одна, носили европейские приталенные платья. По сути, в сфере моды и реформ по дворцовому этикету Пётр только продолжал дела своей невестки.

Увы, но роды первенца прошли так тяжело, что царица умерла на третий день после них. Вскоре умер и её сын. Потеряв любимую жену, царь Фёдор погрузился в глубочайшую депрессию. Он пережил любимую меньше, чем на год.

Наталья Нарышкина

Мачеха царя Фёдора Наталья была тоже официально выбрана царём Алексеем на смотре невест, а неофициально — понравилась ему куда раньше. Царь к тому времени был уже вдов, так что был намного старше всех показанных ему девушек. Наталья так запала ему в душу, что когда пытались наговаривать — мол, глаза у неё выпученные, больная небось — изволил разгневаться. Как и у Фёдора с Агафьей, у Натальи и Алексея оказались общие интересы. Дядя Натальи боярин Матвеев, вырастивший Наталью, очень любил всё европейское, как и сам Алексей Михайлович. Вплоть до того, что женой Матвеева была шотландка — которая, по сути, воспитанием Натальи и занималась.

Вскоре после свадьбы у царя с царицей родился сын Пётр, а потом две дочери. Когда Петру было четыре года, Наталья овдовела и всё воспитание сына лежало фактически на её плечах.

Если Алексей Михайлович любил читать переведённую для него нарочно западную литературу и мебель в стиле барокко, то Наталья была одержима западными образцами образования. Это она поощряла увлечение Петруши походами в немецкую слободу, это она заказывала ему книжки для обучения по самым современным европейским педагогическим методикам, она выбирала круг общения Петра.

Фактически, именно царица воспитала в Петре мощное стремление к техническому прогрессу, образованию и западничеству — те качества, которые обычно ставят ему в заслуги. Этим ещё в юности Петра часто попрекали вдовую царицу, а то порой и просто говорили, что она с немцами вступила в сговор и даже родившегося ребёнка — кстати, девочку, а не мальчика! — обменяла на немецкого, чтобы он всё русское на Руси вытравил. Эта версия входит в Царь-то ненастоящий, масон, отец Михаила Ломоносова и другие криптотеории вокруг Петра I.