Как в России в прежние времена охотились на ведьм

В конце 15 века Западную Европу охватило форменное безумие. Повсюду запылали тысячи костров, на которых жгли подозреваемых в колдовстве женщин и мужчин. Достаточно было малейшего обвинения человека в связи с дьяволом, чтобы его незамедлительно подвергли мучительным пыткам, после которых чаще всего его ожидала не менее мучительная казнь.

Чародеев отправляли на костер и в соседней России, однако тут «охота на ведьм» никогда не носила столь массовый и систематический характер. Почему же так произошло?

Иной подход

Наказание волхвов по приказу Яна Вышатича. Радзивиловская летопись.

Наваждения по западноевропейскому образцу России удалось избежать главным образом из-за особого пути развития православной церкви. Здесь не сложилось тщательно проработанной демонологии, которую католики и протестанты унаследовали от античности. Следовательно, таких монументальных религиозно-философских трактатов о ведьмах и демонах, как «Муравейник» Иоганна Нидера, «Бич еретиков» Никола Жаке и, конечно же, «Молот ведьм» Генриха Крамера и Якоба Шпренгера в России появиться просто не могло.

Без фанатизма в восточном христианстве относились и к идее о женщине как безусловном «сосуде зла» и «воплощении греха», которая из-за «недостатка разума» быстрее мужчины отступает от веры и идет на заключение договора с дьяволом. Большинство проходивших по делам о колдовстве в Русском государстве были именно мужчинами.

Колдуны и ведьмы не воспринимались русскими в исключительно негативном ключе как исчадия ада и подручные Сатаны, которые получили свою сверхъестественную силу из его рук. Считалось, что они вполне могли родиться с ней, и ничего дьявольского в этом нет. 

Христианство на Русь пришло позже, чем на Запад, и здесь долгое время все еще сохранялись рудименты язычества. В ведьмах, знахарях, травниках и ведунах часто видели наследников служителей древних языческих культов — волхвов. Их побаивались, но часто обращались к ним с просьбой исцелить людей или скот. Колдуна нередко приглашали на свадьбу, чтобы он не затаил обиды на молодоженов и защитил их союз от темных сил.  

Чародейство, тем не менее, рассматривалась государством и церковью как дело греховное и всячески осуждалась и преследовалась. Вот только далеко не всегда при этом колдуна или ведьму отправляли на «очищающий» костер. Если они никому не мешали и против них не было никаких обвинений в наведении порчи, на их деятельность часто смотрели сквозь пальцы.  

Мягкие наказания

Когда же все-таки доходило до разбирательств, то следствие по делу о ворожбе вела не инквизиция (ничего подобного в России не было), а, как и в протестантских странах, светские власти. В отличие от западноевропейских коллег они редко интересовались у подозреваемых, летали ли они на метле и участвовали ли в шабашах. Прежде всего, спрашивали о степени нанесенного сельскому хозяйству или конкретным людям посредством колдовства вреда.

Церковь от процессов не дистанцировалась. Опасавшаяся распространения ереси, она была крайне заинтересована установить, какие книги и религиозные атрибуты использовались в ритуалах. 

Чаще всего ведьму и колдуна ждали довольно мягкие наказания. В «Приговорной грамоте» Троице-Сергиевского монастыря 1555 года, направленной властям подвластных ему земель, содержалось указание «скомороха или волхва, или бабу-ворожею, бив да ограбив да выбити из волости вон».

Нередко обвиненных в колдовстве отсылали «под крепкое начало» в монастырь, где там им надлежало исправиться, проводя свои дни в посте и молитвах. В период правления царя Алексея Михайловича во вторую половину 17 века обличенных в «тайном богомерзком общении с нечистою силою» ссылали в Сибирь, где в местных тюрьмах их приковывали к стене и держали на хлебе и воде.

Жестокая кара

Бывало, что за «волшебство» в России наказывали и куда более сурово. В 1411 году во Пскове сожгли двенадцать женщин, обвиненных в «насылании мора». В 1462 году в подмосковном Можайске за колдовство были сожжены боярин Андрей Дмитриевич с женой.

В 1497 году Великий князь Московский Иван III получил донос, что к его супруге Софье Палеолог приходили три «лихие бабы» с «зельем». Всех их нашли и утопили в реке. 

В распоряжении дознавателей и судей был целый ряд орудий пыток, начиная от дыбы и заканчивая испытанием огнем и прокалыванием «дьявольских меток» — бородавок и родинок. Разве что популярное на Западе испытание водой в России особо не практиковалось.

Семь кругов ада пришлось пройти золотошвейке царицы Евдокии Лукьяновны (Стрешневой) Дарье Ломановой. Ее вместе с подругой Авдотьей Ярышкиной и несколькими московскими знахарками обвинили в смертях двух малолетних царевичей в начале 1639 года.

Девушек привязали к дыбе и оттягивали ремни так, что руки и ноги выходили из суставов. Их били по спине ремнями, прижигали огнем. Однако никто из них страшной вины на себя так и не взял. В конце концов, тех, кто после пыток остался в живых, сослали в отдаленные части государства.

В 1716 году в Воинском уставе царь Петр I писал: «Ежели кто из воинских людей найдется идолопоклонник, чернокнижец, ружья заговоритель, суеверный и богохульный чародей: оный по состоянию дела о жестоком заключении, в железах, гоняемым шпицрутен наказан или весьма сожжен имеет быть».

Конец «охоты»

Преследование ведьм, чародеев, ведунов и колдунов в России, как и в Европе, сошло на нет в эпоху просвещенного абсолютизма во вторую половину 18 века.

Тогда, в период правления Екатерины II вместо костра обвиненных в ворожбе чаще всего приговаривали к наказаниями плетьми и шести месяцам пребывания в монастыре. Сами «колдовские» случаи все больше и больше становились предметами насмешек в обществе.

Поэтому когда в 1770-е годы на Камчатке капитан Тенгинской крепости Шмалев сжег местную колдунью в деревянном срубе, это было воспринято как несусветная дикость. Барон Владимир Штейнгель писал с негодованием, что, к сожалению, «сей достойный варварских времен поступок, совершенный в царствование премудрой и человеколюбивой императрицы, сошел Шмалеву с рук даром».