Когда в России рабство отменили

19 февраля 1861 г. Александр II опубликовал Манифест об отмене крепостного права. Долгожданное для одних и страшное для других, это событие разделило историю Российской империи на до и после. Миллионы русских людей, как и самые выдающиеся мыслители своего времени, приветствовали Царя Освободителя. Однако, как и все преобразования, которые резко меняют жизнь огромной страны, эта великая реформа таила в себе великие противоречия. Историки разбираются в них до сих пор.

Великая реформа — благородная и отважная

То, как ждала эту реформу российская интеллигенция и как она её приняла, определило и то, как её описывали историки XIX — начала XX вв. Они сосредоточились на причинах её проведения и многолетней подготовке и вместе с тем давали высокую оценку как самой отмене крепостничества, так и её авторам во главе с Александром II. В. О. Ключевский, С. Ф. Платонов, И. И. Иванюков, А. А. Корнилов, Г. Джаншиев и другие рассматривали освобождение крестьянства прежде всего как акт гуманизма и человеческий подвиг, который примиряет сословия, смягчает вражду народа и власти, крестьян и помещиков. Тому факту, что впервые в истории России император счёл личную свободу всех своих подданных ценностью и естественным правом, интеллигенция придавала не меньшее значением, чем фактическому освобождению 23 млн человек. Потому они назвали эту реформу «великой».

Иначе освобождение крестьян восприняли деятели левого толка. В основном они сосредоточились на критике реформы, её половинчатого и продворянского характера (и правда, крестьянам пришлось несладко из-за той цены, которую их обязали уплатить за свою свободу, отсюда и крестьянские волнения в 1861 г.). Марксистская историография вслед за В.И. Лениным называла отмену крепостного права буржуазным преобразованием, в 1861 г. они видели водораздел между феодальной и капиталистической Россией. Вместе с тем и марксисты, как правило, признавали прогрессивный характер реформы.

Известный советский историк П. А. Зайончковский писал, что крепостничество «мешало развитию промышленности и подъёму сельского хозяйства» и «исчерпало себя экономически» — этот тезис до сих пор имеет влияние и мелькает в учебниках истории (хотя некоторые современные исследователи, например, Б. Н. Миронов, довольно убедительно оспаривают его). Россия, — делал вывод Зайончковский, — благодаря реформе ступила на путь буржуазной монархии и капитализма, а царь-реформатор действовал исходя из желания предотвратить крестьянское восстание. Таким образом, советская историография стремилась представить мотивацию Александра II и его сторонников как чисто прагматическую — реформа из страха, а не ради свободы или благородства (что совершенно несправедливо, ибо ни император, ни его сподвижники вовсе не были лишены идеалов и искренне желали России лучшего).

Граф Д. А. Милютин, военный министр: «Ни один царь после Петра не сдвинул так Россию с реакционного пути восточной деспотии, как Александр II. Я помню, мы вместе были молоды. Тогда он кипел, работал, был великодушен, верил людям. О, если бы он и в старости остался таким! Какую блестящую эпоху внёс бы он в нашу отечественную историю. Его мечты, я до сих пор без слез не могу думать о них».

Экономический рост России — после реформы или из-за реформы?

Так или иначе, чрезвычайное социальное и политическое значение реформы признавали и признают все, пусть даже морально-нравственные оценки её разнятся. С последствиями всё сложнее. Долгое время историки видели в отмене крепостного права залог подъёма российской экономики в последней трети XIX и начале XX века. В самом деле, личная свобода 23 млн людей не могла не оживить сельское хозяйство и промышленность. Особенно бурный экономический рост пришёлся на 1880−90-е гг., когда в стране завершился промышленный переворот. Крестьяне превращали свои хозяйства в мелкотоварное производство, с 1880-х гг. начали брать кредиты, их деятельность постепенно начала носить предпринимательский характер.

В промышленности росло число паровых двигателей, за 10−12 лет с начала 1880-х гг. более чем втрое увеличилась выплавка стали, в два с лишним раза возросла добыча угля, в 15 раз — добыча нефти! Появились машиностроительные заводы в Коломне, Харькове, Одессе и Бердянске, новые механические и металлургические заводы, собственное производство паровозов, за 20 лет после 1861 г. протяжённость железных дорог выросла в 11 раз — до 22 тыс. км; товарооборот за последние 30 лет века вырос с 2,4 млрд руб. до 11−12 млрд; рос экспорт, сохранялся положительный торговый баланс. Как грибы после дождя, основывались акционерные общества, учреждались новые акционерные коммерческие банки, население городов с за 30 лет после отмены крепостничества выросло с 6 до 17 млн человек — крестьяне становились рабочими.

В общем, экономический рост и ускоренная модернизация России неоспоримы, и во многом историки его связывали и связывают с отменой позорного крепостнического рабства, но некоторые исследователи более осторожны. В частности, историки А. Гершензон и П. Готрелл показали, что сама по себе отмена крепостного права не привела к экономическому буму. Многие предпосылки будущего роста заложил ещё Николай I.

С другой стороны, отмена крепостного права открыла череду реформ и законодательных усилий, безусловно благоприятных для экономики — появление кредитных кооперативов, лишение дворян монополии на винокурение, помощь государства отдельным отраслям, финансовые преобразования, систематизация законов, введение земского и городского самоуправления, судебная реформа и реформа военная… К тому же экономический рост стимулировали устойчивый демографический рост, строительство дорог и развитие техники, усиление региональной специализации и распространение наёмного труда. Всё это позволяет сделать вывод, что роль отмены крепостничества как таковой нередко преувеличивается, когда речь идёт об экономике.

Незавершённое преображение

Политические последствия реформ Царя Освободителя тоже неоднозначны. В историографии, особенно зарубежной, распространено утверждение, что освобождение крестьян и последующие реформы привели затем к революционной ситуации. Отчасти с этим можно согласиться, ведь реформы были болезненными, но следует учитывать планы Александра II, не реализованные из-за его убийства. Если бы не злой рок и ещё немного времени, Россия могла пойти по альтернативному пути. Реформы стали основой либерализации государственного управления, и император незадолго до гибели говорил: «Мы идём к конституции».

Вне всякого сомнения, великие реформы следовало увенчать ограничением самодержавия и введением представительного органа, для начала хотя бы законосовещательного. Дальнейшее развитие городских дум, земств и кооперации продемонстрировало, что общество к этому было готово — оно вкусило свободы, хотело и быстро училось ею пользоваться. Но этот путь перекрыли преемники Александра II, которые несут большую часть ответственности за подъем революционного движения в начале ХХ в. Стремление Александра III и Николая II навсегда законсервировать самодержавие противоречило той России, которую создали реформы 1860−70-х гг., в том числе первая и самая важная из них — отмена крепостного права. Итогом стало крушение государственности.