Комикс: что это такое и с чем его едят (ч.2)

Комикс: что это такое и с чем его едят (ч.1)

ПЕРВЫЙ АМЕРИКАНСКИЙ КОМИКС

Да-да, перед вами – «прадедушка» всех нынешних комиксов. Эта забавная история с шутливо-серьезным названием «Рождение новых видов, или объяснение эволюции крокодила» с элементами «черного» юмора считается родоначальником не только комиксов, но и немых комических кинолент, а еще – знаменитой диснеевской мультипликации. Впервые этот комикс был опубликован в 1894 году на страницах еженедельника World.

А нарисовал его известный американский художник – карикатурист, один из классиков жанра комикса – Ричард Фелтон Аутколт (Richard Felton Outcault). Именно он является автором популярной серии Yellow Kid (1896), продержавшейся почти до наших дней!

СУПЕРМЕН

В июне 1938 года в США началась «эпидемия»: страну поразил вирус, сошедший со страниц первого номера Action Comics. Его имя – Superman – впоследствии стало нарицательным во всем мире (а в русском языке оно уже давно употребляется гораздо чаще, чем его перевод «суперчеловек»).

Феноменальный успех рисованных историй про летающего человека (который был не журналистом, а самым натуральным пришельцем с планеты Криптон!) породил уйму подражателей.

«Супермен и люди-кроты» — Супергеройский фильм 1951 года, с участием Джорджа Ривза как Супермена и Филлис Коутс как Лоис Лейн. Кинофильм является первым фильмом, снятым по комиксам DC Comics и первым фильмом о Супермене. Над фильмом работал Барни Сареки и режиссер Ли Шолем с оригинальным сценарием Ричарда Филдинга. Длиной в пятьдесят восемь минут, он служил в качестве пробного запуска для синдицированного сериала Приключения Супермена, осветив в нем только две части эпизода под названием «Неизвестные люди".

Немногие из тех творений заслуживают внимания, «дожить» до наших дней и остаться популярными удалось единицам. Один из них – таинственный и неуловимый, но вполне земной Batman (1939) Боба Кейна.

К концу Второй мировой войны легион супергероев фактически стал представлять жанр комикса во всех изданиях США. Со временем едва ли не каждая уважающая себя страна обзавелась собственными «Супермачо». Но никому из них так и не удалось достичь такой мировой популярности, какая выпала на долю американских супергероев.

КОМИКСЫ – ДЕТЯМ! И ВЗРОСЛЫМ…

Исторически сложилось так, что двумя главными «базами» комиксов были газета и книга, вследствие чего образовалось две группы читателей. Как преемник книжки с картинками, книга комиксов адресовалась в основном юным читателям, в то время как комикс, являясь неотъемлемой частью ежедневной (еженедельной газеты), был задуман как «более взрослая» форма повествования. С годами этот возрастной разрыв сжался и с ростом количества книжек комиксов в США, а в Европе – иллюстрированных еженедельников, комиксы стали предназначаться главным образом взрослым.

А первые комиксы (во всяком случае, значительная их часть), публиковавшиеся на рубеже XIX – XX веков в нью-йоркских газетах, были адресованы именно детям. Эти комиксы представляли собой серии, где действовали озорные герои, в которых юные американцы узнавали самих себя. И именно детские газеты одобрительно встретили новых героев, таких как Дик Трейси и Флэш Гордон, особенно в Европе, когда эта псевдодетская продукция пересекла Атлантику.

Франция, Бельгия и Италия отреагировали на этот факт «агрессии», предложив на книжный рынок свои комиксы, предназначенные специально для детей. Целая плеяда талантливых художников (Ален Сент–Оган (Alain Saint-Ogan), Эрже (Hergé) и др.) трудилась над созданием комиксов, которые бы и увлекли детей, и успокоили родителей и педагогов.

В реальности же, как свидетельствует теоретик французского комикса Пьер Фрешо-Деруэль, дело обстояло так, что отцы семейств буквально «проглатывали» (и продолжают до сих пор) некоторые серии, явно предназначенные для детей (этот факт, кстати, сыграл немалую роль в развитии комикса во всем мире).

Японцы первые начали постоянно выпускать дешевые книги комиксов массовым тиражом в 20-х годах XX века. Напечатанные на дешевой бумаге (иногда в цвете) и распространяемые в течение месяца, они опередили современные американские книги комиксов на добрых 10 лет. В 1930 году эта форма стала настолько популярна среди японских детей, что пришлось открывать библиотеки с абонементом исключительно для книг комиксов. Эти специальные библиотеки стали издавать собственные книги комиксов, что довольно успешно практиковалось до 60-х годов.

Противники комикса утверждают, что эти «картинки» внесли свой вклад в охлаждение к слову, как и телевидение с компьютерными игрушками. На самом деле, стоит сместить акценты. Когда откровенно посредственные комиксы сопровождаются минимальной образованностью человека, тогда, естественно, результаты потребления такого «ширпотреба» могут быть печальными.

Установленный факт: основными потребителями подобных изданий (впрочем, как и комиксов вообще) являются представители сильной половины человечества. Женская же аудитория менее чувствительна к комиксам как к таковым, нежели мужская. Если маленькие девочки и читают комиксы (с героями популярных мультфильмов, например), то в подростковом возрасте их сторонятся. Возможно, из-за того, что в содержании многих серий царит машизм (идеология, основанная на идее превосходства мужчины в социальной сфере, что дает ему право на положение хозяина), который и отталкивает юных читательниц. Поэтому именно для них был изобретен особый вид – это так называемые девичьи комиксы. Про мангу пока ни слова – это отдельная история. Как и про комиксы для взрослых.

СИМФОНИЯ КОМИКСА

Быть объектом насмешек – судьба всех новых форм искусства. Сегодня в это нелегко поверить, но в свое время классическую трагедию осуждали и называли святотатством, итальянскую оперу – «какофонией», а кинематограф – ни за что не угадаете! – «искусством для пьяниц». Что из всего этого вышло – известно даже монгольским оленеводам.

Над комиксами насмехались и дольше, и громче. Презираемый многими взрослыми, но повсеместно читаемый детьми (и, кстати, теми же взрослыми), используемый в рекламе и пропаганде, переделанный в сценарии для мультфильмов («Человек – паук») и кино («Супермен», «Бэтмен» и пр.), комикс в начале 70-х заставил себя принять как неопровержимый культурный факт. Практически повсеместно, но только не на 1/6 части суши.

Во времена СССР комикс негласно считался идеологически чуждым явлением, подрывающим боевой дух «будущих строителей коммунизма». «Негласно» потому, что комикс иногда проникал в журналы для детей («Веселые картинки», «Мурзилка», «Костер», «Пионер» и «Барвинок»).

Даже «взрослые» издания («Наука и жизнь», «Неделя», «Семья») периодически «разлагали» детвору смешными историями в картинках, как тогда называли комиксы. Многим из тех, кто пошел в школу в середине 70-х, наверняка запали в душу «Двенадцать агентов Ябеды-Корябеды» (комиксы из «Мурзилки») и необыкновенно смешные истории о животных, перепечатанные из французского детского журнала Pif («Наука и жизнь»).

Публиковали их на специальной «страничке для детей»; наверное, потому–то и сложилось впечатление, что комиксы – это ребячество и баловство. Тогда как на Западе комиксы давно уже вышли из гетто детской литературы, а во Франции им даже присвоен титул Девятого Искусства.

Между тем, у некоторых классиков мировой литературы комикс был явно не в фаворе… Автор этих строк, будучи студентом, серьёзно увлёкся историей комикса и даже написал диплом по соответствующей теме. Мне удалось собрать внушительную коллекцию из более чем 8 000 изданий разных стран и времён, а кроме того, составить наиболее полное и единственное на данный момент библиографическое описание комиксов, а также предшественников этого жанра, которые выходили в нашей стране на разных этапах её государственности.

В этом увлекательном исследовательском процессе на глаза мне попался рассказ А.И. Солженицына «Правая кисть» (1960). В нем было несколько строк о том, как медсестра с интересом читала комикс (именно так и написано: «комикс»!) про шпионов, которых отлавливали доблестные – без иронии – чекисты. Так как это издание мне было неизвестно, то я возликовал, радуясь находке, и решил расспросить о ней самого автора, который отличался бережным отношением к историческим фактам, и на каждый приведённый факт в своих литературных произведениях у него было сразу несколько подтверждающих «справок».

В личной беседе с писателем, которая состоялась летом 1995 года у него на квартире, я поведал ему о том, каким «открытием» пополнилась моя скромная коллекция комиксов времен «застоя и репрессий» благодаря рассказу «Правая кисть». И попросил живого классика дать хотя бы приблизительное библиографическое описание того самого издания, где был «комикс о чекистах». Александр Исаевич явно сконфузился и сказал, что на самом деле никакого комикса о чекистах в природе не существовало. А написал он так лишь для того, чтобы принизить то, чем занималась медсестра в рабочее время.

Я огорчился. Не столько тем, что невольно уличил писателя в умышленном искажении фактов, сколько тем, что даже Он не является исключением из числа людей, в чьих устах слово «комикс» имеет сугубо уничижительный оттенок. Правда, на мой вопрос о его собственном отношении к комиксу как к жанру повествования, он ответил, что не так уж и много об этом знает, и что в мире, наверное, есть масса вещей, с которыми хочется познакомиться поближе, но, к сожалению, на все просто не хватает времени…

В то же время аргентинский постмодернист Хулио Кортасар (Julio Cortazar) использовал жанр комикса для своей повести «Фантомас против транснациональных вампиров» (1975).

Впрочем, Александр Исаевич в ходе нашего общения все же изменил свое отношение к этому жанру – об этом свидетельствует его предисловие к моему дипломному проекту.