Король англосаксов Этельстан против кельтов и викингов: кто кого?

Союзы и амбиции

В IX веке на британские острова пришла новая напасть — викинги. Скандинавские налётчики довольно быстро стали одной из ключевых политических сил в Британии. Однако даже их появление не помешало естественному развитию островных политических процессов, а именно — противостоянию англосаксонского юга и гэльско-пиктского севера.

В первой половине X века скотты и пикты объединились под одним скипетром и образовали таким образом государство, ставшее предтечей Шотландии, — королевство Альба. В качестве неизменного союзника скоттов выступало королевство Стратклайд, основанное на месте отколовшегося куска римской Британии.

Что же касается англосаксов, то там дела обстояли похуже, поскольку основной удар викингов пришёлся на их земли. Английские королевства Нортумбрия и Восточная Англия оказались захвачены скандинавами, такая же судьба постигла и большую часть Мерсии.

Викинги вторглись и в Уэльс, однако местным правителям удалось избежать неприятельской оккупации. То же самое можно было сказать об Ирландии — несмотря на то, что скандинавы поселились там в достаточном количестве, а в окрестностях Дублина буквально кишели, бо́льшая часть Зелёного острова оставалась в руках коренного кельтского населения и его вождей.

В июле 924 года принц Этельстан из Уэссекса был провозглашён королём Мерсии. Местная знать встретила нового правителя благожелательно — несмотря на то, что Этельстан был чужеземцем, он с самого детства жил в Мерсии и воспитывался при тамошнем дворе. В следующем, 925 году молодой король утряс все формальности на родине и получил ещё и корону Уэссекса. А вскоре подмял под себя валлийскую знать, навязав ей выгодный для себя союз.

Продолжая укреплять связи, Этельстан в 926 году выдал свою сестру замуж за Ситрика Слепого — ярла викингов и короля Йорка, и таким образом заключил союз со своими северными скандинавскими соседями.

Всё бы ничего, но уже в 927 году Ситрик скончался. Ему наследовал Олаф — сын его предыдущей жены-язычницы. Олаф Ситрикссон приходился двоюродным братом другому Олафу — Гутфритссону, королю Дублина. А король Дублина приходился зятем Константину II — королю Альбы-Шотландии. И ни скотты, ни викинги никогда не отличались особой любовью к англосаксам.

Этельстан не желал разбираться во всех этих Олафах и их династических связях, но он точно знал: его надежды на более-менее мирное сосуществование с викингами почили вместе с Ситриком. И решил действовать на опережение. Собрав армии Мерсии и Уэссекса, он совершил молниеносный бросок на север, овладел Йорком и выгнал на мороз Олафа Ситрикссона. Местная знать, в основном представленная этническими скандинавами, была вынуждена согласиться на условия, поставленные новым хозяином положения.

Раздав всем сёстрам по серьгам, английский король назначил присматривать за Нортумбрией двух наместников — Гудрека и Альфгейра. После чего со спокойной душой уехал домой в Уэссекс.

Великий северный альянс

В течение нескольких лет всё было спокойно, однако в 934 году Этельстан вновь пошёл походом на север. Источники крайне скупы на детали той кампании, и мы не знаем даже точных причин, побудивших короля к новой войне.

Во время похода 934 года англичане разграбили часть восточного побережья Шотландии, а король Константин II предпочёл уклониться от генерального сражения. Набив карманы чужим добром, Этельстан вновь убрался в Уэссекс. После себя он оставил пепелище да думы тяжкие, поэтому именно после 934 года многих его соседей посетила мысль, что король всерьёз вознамерился покорить всю Британию.

«Вы всё ещё не дружите с Уэссексом? Тогда мы идём к вам!»

Олаф Ситрикссон отправил посланников к датчанам и норвежцам, призывая охочих до сечи молодцов под свою руку. Параллельно он вёл активную переписку со своими сторонниками, оставшимися в Нортумбрии. Написал он и своему кузену Олафу Гутфритссону в Дублин.

Тем временем сам Константин тоже не сидел без дела. Он связался с королём Стратклайда Оуэном, которого Этельстан принудил к «дружбе» ещё в 927 году, и уговорил его поучаствовать в заговоре. И весной 937 года великий антианглийский альянс начал действовать открыто.

Начало кампании

Слаженность действий приносила свои плоды. Олаф Ситрикссон и его скандинавские союзники предоставили драккары (деревянный корабль викингов), погрузившись на которые, шотландская армия получила скорость и мобильность, необходимые для блицкрига.

Корабли союзников вошли в устье реки Хамбер и двинулись по воде вглубь Нортумбрии.

Наместники Гудрек и Альфгейр бросили клич о сборе ополчения, однако внезапно выяснилось: многие местные лорды были тайными сторонниками Олафа и все эти годы лишь изображали покорность и дружелюбие. В итоге воеводы Этельстана собрали лишь жалкую кучку бойцов, которая оказалась разбита в первом же столкновении с неприятелем. Гудрек пал в бою, Альфгейр сумел сбежать и со всех ног бросился на юг, намереваясь предупредить своего короля о вторжении.

Речной десант был лишь частью плана Константина сотоварищи, ибо, как мы помним, Олаф из Дублина и король Оуэн из Стратклайда тоже были членами альянса. И, пока скотты и люди Олафа Ситрикссона резали немногочисленных сторонников Этельстана в Нортумбрии, на соединение с ними уже спешила, двигаясь по старой римской дороге, армия Оуэна.

По пути они повстречали Олафа Гутфритссона и его викингов, прибывших из Ирландии, и все вместе двинулись к точке рандеву где-то у истоков реки Хамбер. Вероятно, местом сбора армии северного альянса стал Тадкастер — небольшой городок, где сохранились мощные укрепления ещё с римских времён. Кроме того, оттуда на юг вела римская дорога — идеальный тракт для крупных сил. Так или иначе, объединившись, союзники двинулись на Мерсию — одно из королевств Этельстана.

Английский король тоже не сидел без дела — он уже знал о разгроме своих наместников в Нортумбрии и спешно собирал войска. Лорды Мерсии и Уэссекса в большом количестве откликнулись на призыв. Кроме того, король, как и его противники, прибег к помощи скандинавских наёмников. В частности, на его стороне выступил легендарный исландский скальд и авантюрист Эгиль Скаллагриммссон, приведший с собой отряд в 300 человек.

Эгиля можно было бы назвать человеком эпохи Возрождения, если бы он не жил на шесть веков раньше Ренессанса. Будучи одарённым поэтом, он, помимо прочего, был известен как могучий воин и бретёр, множество раз побеждавший на поединках-хольмгангах. Согласно преданиям, первый стих Эгиль сложил в возрасте трёх лет, а первую кровь пролил, не достигнув и восьмилетнего возраста.

Однажды во время игры один из мальчишек каким-то образом сжульничал, чем вызвал гнев маленького Эгиля. Мальчик пошёл домой, взял боевой топор, и, вернувшись, рассёк обидчику лицо.

О характере этого человека хорошо свидетельствует и другой факт. Однажды некий Армод бросил Эгилю вызов, похваляясь, что перепьёт его. И действительно — в какой-то момент поэт понял, что больше он влить в себя попросту ничего не сможет. Тогда Эгиль схватил Армода, припёр его спиной к столбу в пиршественной зале и от души проблевался тому прямо в лицо. После чего пальцами выковырял несчастному один глаз. Так говорят саги.

Немного о цифрах

Источники утверждают, что Олаф Ситрикссон привёл к устью Хамбера 615 кораблей, буквально набитых воинами. Археологические данные подтверждают, что на каждом корабле могли разместиться около 40 воинов с оружием и необходимыми припасами. Таким образом, гипотетически армия скоттов и Олафа могла насчитывать суммарно около 24000 человек. Другое дело, что корабли, возможно, различались по размерам, и не каждый мог похвастаться такой вместимостью. Кроме того, существенная часть этого войска должна была остаться у реки стеречь суда — для викингов это был вопрос жизни и смерти.

Некоторые историки берут указанные данные за основу и получают численность этого войска до 20000-24000 человек, что едва ли возможно. Для сравнения — Гийом-Бастард, он же Вильгельм Завоеватель, спустя сто с небольшим лет в ходе вторжения 1066 года привёл с собой, по разным оценкам, от 7000 до 12000 человек. Поэтому вполне справедливо было бы оценить численность войска скоттов и викингов в 8000-10000 человек.

Однако мы помним, что эти силы были лишь одной частью армии союзников — другую составляли воины короля Оуэна из Стратклайда и викинги из Ирландии, ведомые Олафом Гутфритссоном. Это соединение, очевидно, было меньше, чем силы Олафа Ситрикссона и короля Константина, и могло насчитывать 5000-6000 человек. Таким образом, общая численность войск антианглийского союза могла составлять 13000-16000 человек. Для первой половины X века — огромные силы.

Нам известно, что армия Этельстана уступала в численности войскам его противников, однако вряд ли она насчитывала меньше 10000 человек. Об этом косвенно свидетельствуют два факта: во-первых, король Мерсии владел обширными и довольно густонаселёнными для того времени землями; во-вторых, все его союзники (кроме валлийцев, о которых ничего не известно, и короля Оуэна, который открыто его предал) явились к месту сбора армии.

Modus operandi

Как же выглядели сражающиеся армии и как они действовали?

Скотты в большинстве своём были хорошо вооружённой пехотой. Основным их оружием были копья длиной около двух метров, которые обычно метали в неприятеля. Кроме того, у воинов были короткие клинки (или большие ножи) и топоры. Нередко встречались и более лёгкие метательные дротики — обычно пехотинец имел при себе по два или три таких снаряда. В бою воина защищал круглый щит диаметром примерно в метр и безрукавный кожаный доспех. На голове солдаты Константина носили кожаные или металлические шлемы. Личная охрана короля имела похожее вооружение, правда более высокого качества, и, как правило, вместо кожаного доспеха носила кольчугу.

Викинги также имели при себе большие круглые щиты и копья. Отличительной особенностью их вооружения было наличие боевых топоров с длинной — до полутора метров — деревянной рукоятью. Орудуя таким топором, опытный воин мог одним ударом сбить наземь всадника. Кроме того, у викингов были берсерки — воины, во время боя впадавшие в ярость и сражавшиеся, игнорируя травмы или раны.

Учёные до сих пор выдвигают разные гипотезы происхождения боевого транса у берсерков. Долгое время превалировала точка зрения, согласно которой они перед боем принимали специальную настойку из мухоморов или иные зелья, обладающие психотропными свойствами. Тем не менее, существуют теории, согласно которым вход в состояние боевой ярости достигался специальными психологическими практиками и тренировками, был следствием религиозного фанатизма или даже мог являться побочным проявлением психических заболеваний и отклонений.

Что касается экипировки воинов королевства Стратклайд, то к указанному времени они растеряли связи с римской военной традицией, которые были характерны для них тремя-четырьмя столетиями ранее, и выглядели практически так же, как скотты. Викинги же из Ирландии практически не отличались от своих сородичей, прибывших из других мест.

Что же их противники? Ядром англосаксонской армии был хирд — профессиональные воины, постоянно находившиеся при короле и жившие на его подворье. Бо́льшую же часть сил составлял фирд — территориальное ополчение. Учитывая опасность, Этельстан, судя по всему, создал Большой фирд — то есть провёл всеобщую мобилизацию.

Практически все государства тогдашней Британии успели ощутить на себе превосходство англосаксонской военной традиции и переняли её базовые принципы. Основа тактики заключалась в формировании стены щитов, между которыми выставлялись копья. Когда противоборствующие шеренги сходились, бойцы задних рядов метали копья. Когда же две стены щитов вступали в непосредственный контакт, бойцы первых рядов орудовали сначала копьями, а затем мечами и топорами.

Индивидуальное мастерство бойца в таких сражениях значило меньше, чем численность отряда, а также сила и габариты воинов. В конце концов нужно было проломить вражеский строй, после чего противник обычно пускался в бегство.

Викинги развили тактику стены щитов и время от времени использовали тип построения, называемый svynfylking, что в переводе со старонорвежского означает «свиное рыло». Воины с лучшим вооружением и в лучшей броне выстраивались клином, чтобы пробить брешь во вражеской стене. Другой приём заключался в следующем: впереди основного строя шли бойцы с двуручными топорами (порой это были берсерки), которые стремились разрушить вражеский строй. Шедшие за ними воины должны были всячески оберегать и защищать этот «авангард», чтобы воины с топорами могли не думать о защите и сосредоточились исключительно на разрушении щитовой стены.

Битва пяти королей

Увы, о самом сражении у англичан практически не сохранилось никаких сведений. Однако уже упомянутый выше исландский наёмник и поэт Эгиль Скаллагриммссон выжил в том бою и вернулся на родину, а после смерти стал героем саги, сложенной в его честь. Туда и вошли его собственные впечатления о битве при Брунанбурге.

Согласно Эгилю, армии шли навстречу друг другу по старой дороге, однако, когда между ними было расстояние, равное дню скачки, — остановились. Этельстан отправил в неприятельский лагерь посла, который посулил богатые дары золотом и серебром, если скотты и их союзники уйдут. Олаф Ситрикссон, который подозревал в этом уловку с целью посеять разброд в союзной армии, в ответ потребовал ещё больше денег, а также Нортумбрию лично для себя. Теперь уже отказал Этельстан и двинул свою армию вперёд.

Эгиль утверждал, что англосаксы заняли позицию на гребне холма между рекой, прикрывавшей их правый фланг, и лесом, прикрывавшим левый. На следующий день — ранним утром, перед самым рассветом — Олаф Гутфритссон предпринял неожиданную разведку боем, однако был отбит.

Генеральное сражение началось с комбинированной атаки союзников — скотты двинулись вдоль реки, а их соратники — вдоль леса. Они намеревались таким образом растянуть неприятельскую линию между двумя центрами давления. Стены щитов сблизились, осыпая друг друга дротиками, после чего последовала сшибка.

Эгиль хвастался, что сразил в бою какого-то ярла из вражеской армии: «поразил копьём его грудь, пронзив его кольчугу и тело так, что остриё вышло между лопатками. Затем он поднял копьё и вогнал основание древка в землю. И так умер ярл на копье на глазах у всех, перед своими собственными воинами». Вполне возможно, что викинг преувеличил свою роль в бою, однако, зная его нрав и боевую славу, могло быть всякое.

Это была сшибка лоб в лоб, без каких-то манёвров и тактических ухищрений. Только ярость и грубая сила.

«Англосаксонская хроника» сообщает: «поле было скользким от крови мужей, многие из них лежали, изувеченные копьями».

Несколько часов «бодались» боевые порядки армий, пока союзники скоттов наконец не дрогнули и не обратились в бегство. Левый фланг англосаксов сначала устремился было за ними, однако вскоре развернулся назад и ударил по оголённому флангу скоттов. Надавив с двух сторон, бойцы Этельстана сокрушили сопротивление буквально за несколько минут. Они преследовали врага до заката, убивая всех, кого удавалось поймать. Пленных в тот день не брали.

Итоги

Точные цифры потерь нам неизвестны, однако для армии Константина это было тяжелейшее поражение. Союзники потеряли семь скандинавских ярлов и пять вождей, которых «Англосаксонская хроника» называет королями. Возможно, это были какие-то ирландцы.

Константин II потерял сына и несколько других членов семьи, о которых ничего не известно. Олаф Ситрикссон сумел скрыться, о судьбе же короля Оуэна ничего не известно — вероятно, он тоже погиб.

Для англосаксов сражение обернулось пирровой победой — несмотря на успех, вскоре выяснилось, что сил для дальнейшего наступления у Этельстана нет.

Сложилась патовая ситуация, из которой ни одна сторона не извлекла какой-то значимой выгоды.

Вот владык потомок,

трёх князей убивший.

Край ему подвластен.

Не исчислить подвигов

Адальстейна в битвах.

Я клянусь, о щедрый

конунг, — мы не знаем,

кто б с тобой сравнился.

Вплоть до гор страною

Адальстейн владеет.