Куда исчез роман о Джине Грине?

Куда исчез «Джин Грин»?

Во второй половине 1970-х годов книга пропала. Из библиотек она просто исчезла — распоряжением Главлита её убрали в запасники и перевели в фонды, не предназначенные для широкой публики.

Конечно, где-нибудь в Степанакерте или Оше один экземпляр по случайности в абонементе мог и заваляться, но в центральных городах её как корова языком.

Нет, Брежнев и КГБ тут были ни при чём. И никакие участковые в дома не приходили и книгу эту не изымали. Беда пришла откуда не ждали…

Если бы на роман со всей мощью пролетарского гнева обрушился ЦК КПСС и лично главный идеолог страны Михаил Суслов, — ну, было бы обидно до слёз, но хотя бы понятно. Уж кто-кто, а писатели прекрасно знали, что собой представляла советская власть в идеологическом плане. Но в том-то и дело, что удар был нанесён из своего же лагеря. Более того, человеком, которого авторы — по крайней мере, Аксёнов — считали своим другом.

Залп по роману дала «Литературная газета» — не партийная или официальная советская пресса, а такой вот простой и формально независимый орган советских писателей. Была в этом определённая иезуитская хитрость. Критика человека в центральных газетах, типа «Правды» или «Советской России», как правило, означала, что на имяреке можно ставить крест — по нему била тяжёлая артиллерия в виде партийной печати. А вот «Литературка» считалась как бы органом «вольнодумным»: «Ну, писатели спорят, так на то они и творческие люди, что ж не покритиковать», — понимающе усмехались идеологи со Старой площади. При этом все прекрасно знали, что ни с того ни с сего идеологическая критика в этой газете появиться не могла — учитывая, что руководил ею не просто партиец со стажем, а целый кандидат в члены ЦК КПСС, орденоносец и лауреат Александр Чаковский. Не тот это был человек, чтобы просто так взять и дать в печать то, что левая нога захочет, — без одобрительного кивка сверху.

Кивок последовал. В 1975 году в еженедельнике вышла развёрнутая статья с лихим названием «Под треск разрываемых рубашек», которая по «Джину Грину» прошлась как танковый полк по брошенной деревне — выжженное поле и две-три обгоревших печных трубы. И подписана статья была — Евгением Александровичем Евтушенко!

Выражаясь предельно деликатно, Евтушенко роман разнёс в пух и прах. Главный советский поэт заклеймил «Джина Грина» именно как «натуральный продукт буржуазной массовой культуры». Раскрыл, так сказать, идейную чуждость — ну а заодно и литературную слабость. Особую ярость Евгения Александровича вызвало постоянное, чуть ли не на каждой странице, упоминание атрибутов сладкой жизни (типа вин «Слёзы Христа», омаров, белужьей икры и прочей клубники со сливками), изобилие секса и похоти (чего в «Джине Грине» было ну совсем уж не в избытке), «замусоренный американизмами неряшливый язык, навевающий недоуменную скуку» (вот в этой части с ним можно было согласиться — но парадокс в том и заключался, что именно язык «Джина Грина» на читателя действовал как сладчайшая музыка), а также то, что «Джин Грин» по сути был «телефонно-адресной книгой эмигрантских ресторанов Нью-Йорка». Евтушенко сурово упрекал авторов, что роман не пародирует «джеймсбондовщину», а воспевает её, «разжигая в советских читателях интерес к этой низкопробной писанине». Что гораздо хуже, Евтушенко обвинил писателей в том, что они создали «безыдейную путаницу, чуждую методу социалистического реализма, но зато очень и очень близкую западному так называемому „искусству“ во всей его реакционности».

До прямого обвинения в антисоветчине дело не дошло — но намёк был более чем прозрачен.

Это, мол, Джин Грин ваш — «неприкасаемый», а вы, братцы, таковыми не являетесь.

Для писателей, и в первую очередь для Аксёнова, это был нокдаун на грани нокаута. Добро бы рецензию написал какой-нибудь дремучий реакционер типа Софронова или Иванова — замшелым партийным мастодонтам это было вроде как и положено. Но Евтушенко… Друг, приятель, собутыльник, человек, которому поверяли свои тайны, товарищ, который помогал тебе и которого ты сам выручал…

Аксёнова, по воспоминаниям современников, кроме самого факта публичного предательства (а именно так он и расценил поступок Евтушенко), взбесил, во-первых, тон статьи — развязный, а временами переходящий в откровенное хамство, а во-вторых, — последствия. На «Мосфильме» к этому времени шли переговоры о возможном запуске в производство «Джина Грина». Не факт, что фильм бы поставили — но аванс под сценарий точно был бы выдан, а это полторы — две тысячи рублей, поди плохо?

Хуже было другое: формально партия и правительство к такой атаке на бездуховность Аксёнова и компании отношения не имели: а что, нормальная дискуссия о судьбах литературы, — один писатель указывает другому. В реальности же именно после этой разгромной статьи критика Аксёнова поднялась на новый уровень. «Оргвыводы» — не было страшнее слова для советского человека.

Уже через месяц после выхода евтушенковского опуса у писателя возникли проблемы с публикациями. «Джин Грин» из библиотек неожиданно начал исчезать. В итоге Василий Павлович стал уходить во всё более жёсткую оппозицию к власти, а дальше вошёл в клинч и в конечном итоге уехал из СССР, после чего был лишён гражданства. Ну а после такого книгу просто убрали с глаз долой.

Не надо, знаете, нашему нравственно здоровому читателю потреблять халтурную продукцию духовных отщепенцев…

А на чём вообще был основан «Джин Грин»?

На одном источнике, который остался за кадром. Именно он лёг в основу романа о приключениях агента 014. 

В 1965 году в СССР вышел перевод книги венгерского писателя Миклоша Сабо «Команда Альфа. Исповедь бывшего солдата войск специального назначения армии США», опубликованной у него на родине двумя годами ранее. В ней рассказывалась история молодого человека, европейца по происхождению, который завербовался в Армию США, прошёл жёсткий отборочный курс «зелёных беретов», принимал участие в боевых операциях в разных частях земного шара, в том числе и во Вьетнаме, и который потом, после тяжёлой внутренней борьбы, нашёл в себе силы порвать с этой средой. Ничего не напоминает?

Тираж у книги был по тем временам мизерный, 25 тысяч экземпляров, вследствие чего повесть мгновенно стала библиографической редкостью, — тем более что переиздали её только спустя тридцать лет, в 1990-х. И во многом благодаря малому тиражу повесть эта прошла не очень замеченной. Хотя её-то из библиотек не изымали — пожалуйста, приходи да бери. Иное дело, что человек с улицы попасть в библиотеку академии Генерального штаба или военного санатория им. Я. Фабрициуса для высшего командного состава просто не мог…

Как писали раньше, «Миклош Сабо — человек удивительной судьбы». Механик по профессии, в годы Второй мировой он вступил в ряды Сопротивления, воюя против режима Хорти, а после окончания войны пошёл в политику, став одним из лидеров венгерской буржуазной «Партии мелких сельских хозяев». Несколько раз был арестован, сидел в лагере, а в 1955 году в преддверии очередной посадки, прямо из-под носа карающих органов бежал на Запад, в Австрию, где очень быстро выдвинулся в руководители венгерской эмиграции.

Сабо принимал самое активное участие в подготовке мятежа 1956 года, координировал деятельность эмигрантов и представителей американской разведки, которая, собственно, этот мятеж и готовила. Безусловно, у венгерских событий были и серьёзные внутренние предпосылки. Но верно и то, что, как сам Сабо писал позже, «решающую и основную роль в развёртывании венгерских событий 1956 года сыграл международный империализм, цели которого, разумеется, выходили далеко за рамки одного только „венгерского вопроса“». Он собственными глазами наблюдал процесс вербовки и засылки агентов в Венгрию, а также контролировал переброску через границу вооружённых отрядов оппозиции. Именно Сабо лично доставлял оппозиционерам приказы Ференца Надя (бывший премьер-министр ВНР, бежавший в Швейцарию в 1947 году) о создании арсеналов у австрийско-венгерской границы. Более того, в качестве полномочного представителя Надя Сабо в самые жаркие дни боёв в Будапеште неоднократно пробирался в Венгрию с целью установления контактов с представителями различных политических кругов. В личной смелости отказать ему никто не мог…

А в 1957 году он неожиданно исчез из Вены — объявившись через месяц в Будапеште. И тут для антивенгерских сил, а также для их кураторов из Лэнгли, последовала оглушительная плюха.

Сабо оказался не кем иным, как сотрудником Allamvedelmi Hatosag — госбезопасности Венгрии!

Его аресты, побег за границу, работа в эмиграции — всё это были части хитроумного плана, разработанного на проспекте Андраши, где размещалась штаб-квартира AVH.

На копчик с размаху сели не только в Вене, но и в Вашингтоне — тот факт, что в самое жаркое время в самом сердце эмигрантских кругов работал венгерский разведчик, гнавший в Будапешт тонны сведений о подрывной деятельности эмигрантов, привёл руководство восточноевропейского отдела ЦРУ в предынфарктное состояние. Дошло до того, что Миклошу Сабо было посвящено отдельное слушание подкомитета по расследованию вопросов внутренней безопасности Сената США — в рамках дела о советской активности в Соединённых Штатах.

После выполнения этого задания Сабо продолжал поддерживать связи с AVH, но от активной деятельности отошёл. Однако о своём опыте работы в эмигрантских кругах он написал несколько книг — в том числе и «Команду Альфа».

Именно в конце 1950-х годов Сабо и познакомился с «зелёными беретами». Сегодня как-то позабыто, что американский спецназ в то время создавался в первую очередь для войны в Европе — это потом его перенацелили на Вьетнам, а далее на борьбу с террором. А тогда, в начале 1950-х, эти отряды формировались прежде всего для действий на так называемых порабощённых территориях. Не случайно официальным девизом этих частей (красующимся на их эмблеме и поныне) был выбран: De Oppresso Liber — «Освободить угнетённых». Это даже не намёк, это прямое предупреждение всем. Доктрина «освобождения порабощённых наций», согласно которой народы социалистических стран объявлялись «угнетёнными», была провозглашена с самой высокой трибуны Дуайтом Эйзенхауэром. Президент США в своём послании 1955 года заявил: «Мы будем поддерживать все порабощённые народы в их сопротивлении рабству. Мирное освобождение „порабощённых“ наций всегда было и остаётся одной из главных целей США до тех пор, пока эта цель не будет достигнута». Из этого прямо исходило, что «порабощённые народы» должны быть «освобождены», с помощью оружия или «мирным» путём, но любыми средствами в военной, экономической, психологической, дипломатической и политической областях.

Кстати, незадолго до этого в США был принят «Закон Лоджа», который предусматривал упрощённое получение американского гражданство в обмен на службу в армии «беженцам из Европы». Подавляющее большинство первоначального состава «беретов» в 1950-е попали в эти части только и исключительно благодаря этому закону. Там служили немцы, венгры, финны, чехи, румыны, поляки и т. д., готовясь к тому, что однажды им дадут приказ — и все Берлины, Будапешты и Варшавы содрогнутся от диверсий. Коммунистические тираны, конечно, падут, а рыцари «свободного мира» в зелёных беретах будут с благодарностью принимать поздравления от своих освобождённых земляков. Без шуток, всё было именно так.

И самое главное — тогда эти группы специального назначения находились под прямым и непосредственным контролем ЦРУ. Полностью армейскими они стали много позже. Печальный — для американцев — факт: первые годы знаменитый американский спецназ был натуральным боевым отрядом внешней разведки США (которая с самого начала не стеснялась ни в методах, ни в средствах).

Именно «зелёные береты» из 10-й бригады спецназа, среди которых этнических венгров было более половины, обучали и готовили венгерских оппозиционеров в немецком Бад-Тёльце, передавая им навыки организации засад, подрыва мостов и машин, захвата зданий и меткой стрельбы — что и было продемонстрировано на горящих улицах Будапешта осенью 1956 года. Именно тогда Сабо и свёл с ними дружбу.

За бокалом пива или рюмкой сливовицы «береты» охотно делились с ним своими историями, а также сведениями о том, как проще всего убить человека, как тайком пересечь границу, как наиболее грамотно вывести из строя фабрику или завод и так далее.

Ещё бы — один из лидеров эмиграции, многократно рисковавший жизнью ярый антикоммунист, надежда будущей «свободной Венгрии»… Впоследствии эти рассказы и легли в основу «Команды Альфа». И всё было бы хорошо, если бы не одно но…

В своей книге Сабо описал всё что угодно — только не реальную методику подготовки Войск специального назначения Армии США. Книг по истории создания «беретов», а также о том, как их готовили, к настоящему моменты написаны сотни — стоит только открыть. И ни одна из них и рядом не лежит с залихватской повестью венгерского автора. Сам Сабо, кстати, в США никогда не был — это видно хотя бы по его описанию южных штатов (цит. по: М.Сабо. «Команда Альфа». М., 1965): «Представьте себе пустыню величиной с целую страну. Куда ни глянь — всюду жёлтый песок. Осадков почти не бывает, а если и пойдёт дождь, то не знаешь, благословлять его или проклинать. Насколько я знаю, рек там нет ни одной». Жители штатов Луизиана, Теннесси и Миссисипи, читая эти строки, нервно хватаются за сердце…

По своей сути «Команда Альфа» — очень увлекательно написанная байка. Упрекать за это Сабо нельзя — он автор и имеет безусловное право на вымысел.

Но не проходит впечатление, что «береты», рассказывавшие Сабо о том, как их готовили, мягко скажем, преувеличивали.

В своей книге Сабо показал идеальный портрет штурмовика — ну, то есть фактически лёгкого пехотинца, шутя способного уничтожить всё живое в радиусе 100 миль от точки высадки, взорвать полгорода и уложить в рукопашной минимум роту — не переводя дыхания. Между тем главными задачами «беретов» — что тогда, что сейчас — были подготовка кадров для повстанческого движения, руководство этим движением, а также отпор враждебному партизанскому движению. Иначе говоря, они были инструкторами, а не боевиками. Нет, «береты» и впрямь умели стрелять из всех видов оружия, подрывать мосты и захватывать аэродромы. Но в реальности они были нацелены на то, чтобы, обладая знанием языка и культуры страны пребывания (каждый «берет» был двуязычным), наладить контакт с местным населением и обучить это население необходимым навыкам. И не подорвать, а скорее построить мост (в любой группе спецназа было два инженера). А также организовать сельскую больницу и оказать помощь (в любой группе спецназа было два медика). Произвести разведку прилегающих территорий (в любой группе спецназа было два разведчика). И добиться того, чтобы местное население относилось к ним как к братьям: могло накормить и обогреть, а при нужде сбиться в неисчислимые партизанские отряды. По крайней мере, в теории было так.

Конечно, что-то из описанного Сабо — в части подготовки и проведения операций — в реальности существовало. Что-то. В конце концов, приёмы подготовки ударных частей во всех армиях мира примерно одни и те же. Но в целом всё сводилось к бородатому анекдоту про армянское радио: «Скажите, а это правда, что инженер Погосян выиграл в лотерею автомобиль „Жигули“? Да правда. Только не инженер, а зубной врач, не Погосян, а Осипян, не выиграл, а проиграл, не в лотерею, а в преферанс, не „Жигули“, а пять тысяч. Но в остальном — чистая правда!»

Как и во всякой хорошей книге, в «Альфе» крупицы правды были умело перемешаны с кучами вымысла. А массовый читатель так устроен, что всегда принимает написанное о чём-то незнакомом за чистую монету — не вчера началось, не завтра закончится…

Самая тёмная тайна «Джина Грина»…

Как уже было сказано, «Команда Альфа» вышла в СССР в 1965 году. А работа над Джином Грином началась в 1969-м. И вот тут на свет выходит последняя загадка романа…

Конечно, употреблять термины типа «заимствование фрагментов чужих произведений без указания источника заимствования» очень не хочется — тем более по отношению к столь уважаемым авторам. Однако сравнение текстов двух книг наталкивает на не самые приятные размышления.

Итак…

«Команда Альфа», 1965 год: «…из первого окна высунули рюкзак. Цвета хаки. Крепкий, брезентовый. На замке. Из второго — брюки. Из третьего — гимнастёрку. У остальных окон мы получили бельё, столовый прибор, судки — всё, кроме оружия. В конце с помощью какого-то хитроумного приспособления увековечили на рюкзаке несмываемой краской наши фамилии и номера».

«Джин Грин», 1972 год: «…Джин подошёл к первому окну, назвал свой номер и получил брезентовый рюкзак с замком. В других окнах он получил брюки, куртку, „джамп-бутсы“ на толстой каучуковой подошве, бельё, судки, столовый прибор и, наконец, в последнем окне — медальон. На его рюкзаке несмываемой краской написали: „Джин Грин 1-44“»

КА: «…О том, какое значение имеет для вооружённых сил США Форт-Брагг, говорит уже перечень важнейших частей, входящих в состав его гарнизона. Здесь стоит 503-я воздушно-десантная дивизия, а также 82-я дивизия, именуемая „Оламерикан“. Это самая прославленная воздушно-десантная дивизия Штатов. Находится тут 18-й армейский корпус, в состав которого входит ряд артиллерийских и ракетных подразделений. Кроме того, здесь сосредоточены ещё три подразделения воздушно-десантных войск, одно из которых обозначается 1St7SFG и принадлежит к войскам специального назначения; 2-й военно-полицейский батальон и „Милитери интеллидженс“, то есть подразделение военной разведки».

ДГ: «…центр специальных методов ведения войны был создан в Форт-Брагге ещ в апреле 1952 года, во время корейской войны. Теперь здесь размещались 503-я воздушно-десантная дивизия и 88-я дивизия „Америкэн“, 18-й армейский корпус, первое подразделение 7-й группы войск специального назначения и 2-й военно-полицейский батальон „милитери-интеллидженс“ — военной разведки».

КА: «…Часовой стоял неподвижно и смотрел в одну сторону. Он был, как видно, совершенно спокоен и не подозревал о грозившей ему опасности. Два молниеносных рывка, и я уже направил нож ему и спину, под лопатку, левой рукой охватил его за пояс и повалил на остриё лезвия. Солдат даже не захрипел. Вонзившийся нож бесшумно покончил с человеком. Я крепко прижал к себе отяжелевшее тело. Затем наученным движением опустил его перед собой на землю.
— О’кэй, парень! — И наш майор, который откуда ни возьмись очутился за моей спиной, похлопал меня по плечу. Он подошёл к лежавшему на земле трупу. Маленьким ключиком отпёр его грудную клетку — часовой оказался куклой, царствие ему небесное! — и вынул оттуда контрольный прибор».

ДГ: «…Я увидел часового сразу же после того, как прошёл первый ряд проволоки. Он стоял ко мне спиной на границе света и тьмы. Я подполз к нему на самое близкое расстояние — на бросок. На несколько секунд я закрыл глаза, а потом уцепился зрачками за слабо обозначившийся силуэт часового и прыгнул. „Обхвати его левой рукой за пояс и вали на остриё ножа, воткнув его в спину под лопаткой!“ — гласит наш устав. Я сделал всё по науке. Нож вошёл бесшумно. Я прижал к себе отяжелевшее тело часового и так же бесшумно опустил его на траву перед собой…
Этот часовой, которого я так легко убил, был куклой. Его грудную клетку привычно открывает ключом наш инспектор по диверсиям майор Гринвуд. В груди у куклы — контрольный прибор».

КА: «…если что-то по-настоящему мне понравилось, так это пластик, названный Си-5. Всем вам, наверное, приходилось держать в руках замазку. Вы представьте себе материал, похожий на замазку. Его так же можно мять, делая разные фигурки. Но, кроме этого, Си-5 имеет свои „секреты“: вы можете стучать по нему, даже бить ногой, как по футбольному мячу. С ним ничего не будет. Можете держать в тепле, при необходимости — бросить в огонь. В воде он пролежит годы».

ДГ: «…Ку-5 похожа на замазку. Из неё можно лепить лошадей и бабочек. Её можно взять в рот и жевать, как жевательную резинку. Её можно забросить на дно реки, она там пролежит хоть год — ей ничего не сделается».

Из вышеприведённых отрывков как минимум видно, что экземпляр книги Сабо в распоряжении авторов был. И не просто был, а был изучен. И таких «совпадений» в «Джине Грине» — десятки…

Безусловно, эти книги разнятся. «Джин Грин», как ни крути, — обширный и многоплановый роман, в котором авторы, помимо собственно приключенческой линии, показали духовную эволюцию главного героя, а кроме того дали широкую панораму внешней политики, а также жизни США и СССР 1960-х годов.

Повесть Сабо и по объёму меньше, и не столь глубока. Но схожесть их, как это ни печально признавать, очевидна. Как на уровне сюжета — одиссея главного героя, оказавшегося на службе реакции и нашедшего в себе силы порвать с ней, так и на уровне многократных текстологических совпадений. Вплоть до вьетнамских имён типа Тран Ле Чин…

Многочисленные вопросы из серии «зачем авторы это сделали?», «на что они рассчитывали?», «неужели раньше никто не заметил?» лучше, наверное, оставить за кадром. Сделали и сделали. В конце концов, почти все фигуранты этой истории уже отошли в мир иной — и советские писатели, и те, кто их издавал и ругал, и Миклош Сабо, и реальные действующие лица из «Джина Грина». Кстати, ему самому бы сейчас стукнуло 83 — возраст почтенный. Всё ушло. А книга осталась — как памятник той эпохе.

Послесловие

Между прочим, книга Сабо — помимо того, что стала основой для написания «Джина Грина», — имела и ещё одно последствие, насквозь реальное. Именно она послужила фактором создания «краповых беретов» — подразделений специального назначения ВВ МВД СССР.

Создатель отряда «Витязь», Герой России полковник Сергей Лысюк прямо об этом и говорил: «…после очередного прочтения книги „Команда ‚Альфа‘“ Миклоша Сабо, бывшего солдата войск специального назначения США, родилась идея сдавать экзамен на право ношения крапового берета. Как пишет автор, в американском спецназе ничего и никогда не давалось просто так, всё нужно было заслужить. Право ношения зелёного берета зарабатывалось через изнурительные испытания, через кровь и пот. Книга произвела на меня очень сильное впечатление и подтолкнула к мысли учредить в своём подразделении экзамен на право ношения крапового берета, чтобы он являлся не просто головным убором, а стал знаком отличия лучших из лучших…»

С огромным уважением относясь к «краповым беретам», приходится признать довольно странную вещь: толчком к созданию отрядов «краповиков» послужил сборник фантастических баек, написанный человеком, в США в жизни не бывавшим, в армии не служившим и свою книгу написавшим по рассказам и слухам из вторых рук.

Экая, право, оказия…