Куреневская трагедия: как грязевое цунами чуть не уничтожило советский Киев

Многометровое грязевое цунами смывало дома, выкорчевывало деревья, сметало транспорт. У людей, столкнувшихся с безжалостной стихией, шансов выжить не оставалось. По официальной статистике в тот день в Киеве погибли до полутора сотен человек. Но историки допускают, что число жертв могло перевалить за тысячу.

Ускоренное градостроительство и предвестники аварии

Волна сносила даже многотонные трамваи.

В декабре 1952 года председатель Горисполкома Алексей Давыдов подписал документ об устройстве свалки стройотходов в районе нового жилмассива Сырец в местности, известной как Бабий Яр. После принятия этого решения в овраг, нависавший над Куреневкой, девять лет поступали отходы кирпичных заводов, обрушившиеся на человеческие головы в 1961-м. Давыдов поднимал послевоенный Киев из руин. Во многом город, известный сегодня, - его заслуга. Руководителем он был по-сталински жестким, директивным и властным. Задачи им решались невозможные: в самые сжатые сроки возродить Киев, превратив его в витрину коммунистического благополучия и образец инновационного градостроительства. Потоком шли сотни объектов гражданского, административного и ведомственного назначения. Срыв своевременной сдачи — вплоть до тюрьмы. Городское строительство требовало огромных объемов стройматериалов, и их производили круглосуточно. Разумеется, нужно было куда-то девать отходы.

Неисправность дамбы и халатность горисполкома

Разрушенными оказались сотни зданий.

В марте 1950-го «Стройгидромеханизация» запросила у киевских властей разрешение на складирование в Бабьем Яру пульпы. Заодно решили частично замыть овраг отходами, чтобы построить позже улицу. В итоге над Куреневкой нависла огромная чаша опасной жижи. Как выяснилось позже, инженеры не просчитали силу давления на дамбу, а проектировщики даже не подумали сделать ее края бетонными. Зеки с военнопленными, которые были заняты на тех работах, совсем не задумывались о качестве. А гидротехники ошиблись в оценках воздействия на сооружение стихий. Глинистая киевская почва слабо впитывала воду, а привычные зимние оледенения вытесняли жидкость и подтапливали Куреневку.

Партийному горкому и товарищу Давыдову не хватало времени следить за какой-то вспомогательной площадкой под хранение отходов. Предпринимающих попытки жаловаться на подтопления отправляли восвояси, угрожая расправой за антисоветские слухи. Точно неизвестно, когда в дамбе образовались первые разрушения и с какого момента Давыдов мог об этом знать. Если вообще такая информация до него доходила. Теория тотальной халатности подтверждается лишь устными свидетельствами киевлян, наблюдавших за протекающим резервуаром. Возможно, кроме рядовых граждан дела до объекта больше никому и не было. Но в ночь с 12 на 13 марта 1961 года проблема громко дала о себе знать.

Городское цунами и единицы уцелевших

Работы по устранению последствий аварии.

В тот злосчастный понедельник глинистая пульпа хлынула поверх земляной насыпи. Несмотря на то, что потоп продолжался чуть больше часа, последствия его стали катастрофическими. Этот инцидент считается самой крупной трагедией века до Чернобыля. Грязевой вал, по разным оценкам очевидцев от 3 до свыше десятка метров, понесся по широкой улице, обрушившись на трамвайное депо. Параллельно волна отходов бушевала около Кирилловского монастыря, затопив стадион «Спартак» и близлежащую улицу Фрунзе. Под разрушительной силой не могли устоять даже многотонные трамваи. Стадион «Спартак» накрыло полностью, не виднелись даже верхушки ограды.

Ситуация с трамвайным парком усугублялась тем, что не поступила своевременная команда об отключении электроснабжения. В результате множество людей погибли от ударов электрическим током. Если бы не пожертвовавшие своими жизнями работники трамвайного депо, самовольно отключившие силовую подстанцию, число жертв могло бы быть куда большим. Спасение оказавшихся под вязкой волной людей осложняло то, что песчано-глиняная пульпа растекалась и тут же застывала, становясь твердой как камень. Устоять удалось зданию Подольской больницы, на крыше которой спасались забравшиеся туда люди. Тела погибших под застывшей пульпой людей извлекались еще не одну неделю. По утверждениям некоторых современников трагедии, самолеты Аэрофлота заставили менять традиционный маршрут, чтобы пассажиры облетали место происшествия и не знали об истинных масштабах случившегося.

Борьба за неразглашение информации и загадочная смерть председателя горисполкома

После катастрофы в окрестностях работали сотрудники КГБ, по словам очевидцев изымавшие частные фотоаппараты и засвечивавшие плёнки. Но все же некоторые кадры удалось сохранить.

Как это нередко бывало в советские времена, трагедию решили замалчивать. Во избежание разглашения информации была оперативно отключена междугородняя и международная связь в Киеве. Скупое соболезнование родным погибших напечатали в газете «Вечерний Киев» лишь спустя дни. Даже уголовное дело по факту столь масштабной трагедии было открыто в порядке исключительной секретности. Виновными в халатном отношении к хозяйственным делам были названы шесть человек, наказанные тюремным заключением. При этом председатель Алексей Давыдов не понес ответственности, оказавшись вне подозрений. Многие видят причину в том, что Давыдов был человеком Хрущева, а ставленник первого в СССР руководителя не имел права так низко пасть. Дело быстро закрыли, о нем долгие годы не принято было вспоминать.

Вскоре не стало председателя Киевского горисполкома Алексея Давыдова, именем которого был назван бульвар на Русановке. Ходили упорные слухи, что он застрелился. Отдельные люди утверждали, что была даже предсмертная записка, в которой он исповедовался в муках совести по причине Куреневской трагедии. Но на официальном уровне эта информация не подтвердилась. Суеверные люди и сегодня винят в случившемся не технические просчеты градоначальников, а выбор места для скопления отходов. Ведь на тот момент не прошло и двух десятилетий с того периода, когда в Бабьем Яру были насильно упокоены тела десятков тысяч убитых фашистами горожан.

В 1946 была другая трагедия - Пожар в Клубе НКГБ: тайна минской трагедии, унесшей жизни более 200 человек.