Ла Кинтрала, Петер Штуббе и еще 5 самых жестоких серийных убийц древности и Средневековья

Одна из древнейших профессий

В массовом сознании термин «серийные убийства» прочно ассоциируется с XX веком и настоящим временем — слишком уж многих монстров в человеческом обличье подарила нам постиндустриальная эпоха. Кто-то, впрочем, почешет в затылке и воскликнет: «Ха, а как же Джек Потрошитель? С него всё и началось». Увы, это заблуждение.

Пусть это и не древнейшее «ремесло» в мире, но точно одно из них. Когда первая проститутка только училась зазывать клиентов, а первый журналист робко выводил чёрточки на глиняной табличке, будьте уверены — где-то недалеко первый маньяк полировал бронзовый клинок, оценивающе поглядывая на этих представителей древнейших профессий. Почему? Да потому что девиации, или, если угодно, отклонения, существуют немногим меньше, чем существует наш вид.

Первый случай серийных убийств нашёл отражение ещё в мифах Древней Греции — разбойник Прокруст со своим знаменитым ложем калечил и убивал несчастных путников, которых обманом заманивал в свой дом. И, хотя это полностью фантастический персонаж, сам образ его действий, или, юридическим языком, modus operandi, — вполне реалистичен.

Массово выявлять серийных убийц начали лишь в период так называемой Великой охоты на ведьм — примерно с 1450-х до 1650-х годов, да и то — лишь в Европе. Почему это произошло — читайте в нашем расследовании о происхождении сказки о Красной Шапочке. Ряд исследователей считают, что за данный период в Старом свете было зарегистрировано в общей сложности около трёхсот дел, которые сегодня назвали бы серийными убийствами.

Триста маньяков!

И это — лишь те, кого выявили.

Ясное дело, они не появились ни с того ни с сего — были и раньше. Просто массовое сознание людей того времени и отсутствие даже зачаточных представлений о криминалистике позволяли преступникам оставаться в тени на протяжении столетий. А если кого и замечали — то, как правило, больше благодаря его известности и высокому положению в обществе. Так было, например, с рыцарем Жилем де Ре, чья история впоследствии стала основой для сказки про Синюю Бороду. Наверняка читателям знакома и история венгерской графини Эржебет Батори — а уж Влад Дракула и подавно в представлении не нуждается.

Впрочем, мы неспроста сделали оговорку, что речь сегодня пойдёт не о них. Удостоверьтесь, что светильник горит — ведь гости уже пожаловали.

Лю Пэнли

Ну вот повезло тебе родиться в семье китайского императора — ну чего тебе ещё от жизни нужно? У тебя будет всё, чего ты только пожелаешь, сотни слуг исполнят любой твой каприз, а уж девчонки страсть как любят разных там принцев. Вот только молодой Лю Пэнли, живший во II веке до н. э., находил всё это скучным. Единственной вещью, дававшей ему истинное наслаждение, была охота. Да не простая, а на двуногую дичь. Читали книжку Бушкова «Охота на пиранью»? Так вот, будь Лю жив — вполне мог бы подать на Сан Саныча в суд за плагиат.

В 144 году до н. э. его дядя-император выделил родственнику в управление город Цзидун, где Лю фактически правил как король, делая всё, что душе угодно. И понеслось. Принц активно привечал у себя разбойников и различную шушеру, которая стекалась к нему со всего Китая под лозунгом «Из Цзидуна выдачи нет!». Во главе этой банды высокородный атаман рассекал по провинции, грабил деревни и убивал собственных подданных.

Особым шиком было устраивать сафари — загонять несчастных крестьян как дичь и убивать.

С убитых или из их домов ничего не брали — зачем, у принца и его корешей и так всего было в изобилии. Охотились, так сказать, из спортивного интереса.

Лю настолько запугал собственных подданных, что те боялись покидать дома после наступления темноты. Город и окрестности жили в постоянном страхе до тех пор, пока у какого-то крестьянина, чьего отца загнали и убили принц с дружками, не достало решимости убежать в столицу и там обо всём доложить императору. Был страшный скандал, Лю сместили со всех должностей и арестовали всё его имущество. Принца даже хотели казнить, однако государь не решился запятнать себя убийством родственника, поэтому ограничился тем, что низвёл племянника до положения простолюдина и изгнал его в глушь.

Затем следы маньяка потерялись. Всего же, по сведениям китайских хроник, Лю отправил на тот свет как минимум сотню человек.

Гай Юлий Цезарь Август Германик aka Калигула

А этот-то почему здесь? Ну да, дурил много, сделал любимого коня сенатором. А убийства-то при чём?

Сведений об этой стороне его жизни довольно мало, однако римский философ и государственный деятель Сенека Младший в своём сочинении «О гневе» немало внимания уделил Калигуле, отмечая, что тот любил пытать и казнить своих жертв и получал от этого удовольствие. Как и у принца Лю, у римского императора был свой почерк — неотъемлемая составляющая личности любого серийного убийцы. Так, в частности, Сенека писал, что Калигула любил затыкать рот своим жертвам, когда те умирали, не давая им издать ни звука — «он приказывал разрывать одежду несчастных и набивать им рты лоскутами». Сложно объяснить, чем это было продиктовано, однако античный автор намеренно акцентирует внимание на этой особенности.

Другим любопытным фактом была любовь Калигулы к ночным казням, причём эта его черта до глубины души возмущала Сенеку Младшего, который искренне удивлялся и риторически вопрошал сам у себя: каким же человеком надо быть, чтобы свершать казни ночью, когда орудуют только преступники, а всем порядочным римлянам полагается спать?

Зу Шенатир

Вот об этом гражданине неизвестно практически ничего, однако те описания его деяний, что дошли до нас, а также обстоятельства его кончины попросту не позволяют нам проигнорировать такого персонажа.

Зу жил в Йемене в V веке и был богатым и респектабельным уроженцем города Аден. А кроме того — жестоким убийцей и насильником. Предпочитал мальчиков из числа городской бедноты — заманивал их в свой дом обещаниями пищи и денег, после чего раздевал донага, насиловал и убивал. Неизвестно, сколько бы продолжалось это безобразие, но однажды педофил выбрал не ту цель — юноша по имени Зераш оказал убийце сопротивление, отнял у него оружие и зарезал Зу его же собственным ножом, воткнув клинок тому в зад.

Как говорил Конфуций, карма — зла.

Ла Кинтрала

Вообще, её звали Каталина де лос Риос и Лиспергер, но и среди современников в первой половине XVII века, и в народной памяти за ней прочно закрепилось прозвище Ла Кинтрала. Оно не имеет прямого перевода на русский и отсылает нас к растению из семейства омелы, красные цветы которого в странах Латинской Америки использовали в качестве природного красителя. Как вы, наверное, уже догадались, Каталина имела огненно-рыжие волосы. А ещё — была барышней ослепительной красоты.

Она происходила из семьи зажиточного землевладельца из испанских колоний в Латинской Америке, а конкретнее — с территории нынешнего Чили. Бабка нашей Каталины по имени Агеда была замужем за германским ландскнехтом, прибывшим в Новый Свет за длинным песо. Помимо этого, Агеда, как говорили, баловалась чёрной магией, участвовала в разнообразных заговорах и вообще отрывалась по полной, как и положено жгучей латинской донне.

Её дочки, включая мать нашей героини, тоже были известными заговорщицами, а тётку Каталины Марию даже выслали в соседнюю провинцию за попытку отравить губернатора. От осинки, как известно, не родятся апельсинки, поэтому нечего удивляться, что и сама Ла Кинтрала начала люто отжигать ещё в юности.

На восемнадцать лет она сделала себе подарок тем, что отравила собственного отца, приготовив ему на ужин курочку «по особому рецепту». Неоспоримых улик против Ла Кинтралы не было, поэтому рыжую бестию вскоре отпустили, и её взяла под крыло бабка Агеда, которая, судя по всему, подобно многим тёщам недолюбливала зятя и натаскала внучку по части ядов.

Именно бабка затем и просватала свою внучку, которой стукнуло 22, за перспективного испанского полковника. Каталина мужа не любила, но, что удивительно, уважала, и даже не стала травить. Он же, судя по всему, души в ней не чаял, из-за чего смотрел на все её закидоны сквозь пальцы. А удивляться было чему.

Не найдя любви в браке, наша огненная рыжуля искала её на стороне. Первым объектом страсти стал местный священник, который как раз и венчал их с супругом. Он, однако, рвения девушки не оценил и отказал, за что чуть не поплатился жизнью. Следующему любовнику повезло меньше — узнав о том, что он везде болтает об их связи и насмехается над её чувствами, Каталина его попросту зарезала, а вину свалила на раба, которого и казнили за это преступление.

Годы шли, а счастья в личной жизни все не было. Нет, она не отчаивалась и искала, но как назло — что ни мужик, то cabron какой-то! Одному незадачливому любовнику Каталина отрезала ухо, ещё одного — убила. Мрачные слухи о нехорошем поместье и прекрасной рыжеволосой хозяйке множились день ото дня. Когда же священник местного прихода захотел вразумить женщину и наставить на путь истинный, она попыталась убить и его.

Когда все любовники закончились, Каталина переключилась на собственных крестьян.

Судебный процесс в итоге состоялся, однако Каталина выпуталась и на этот раз — благодаря большому состоянию и влиянию своей семьи. Занесли, кому нужно, — и дело развалилось, а саму помещицу отпустили за недостатком улик. И это несмотря на то, что ей инкриминировали по меньшей мере 40 убийств!

Впрочем, дальнейшую жизнь Каталины нельзя назвать счастливой — она скончалась в 1665 году в возрасте 61 года в своём поместье, одинокая и тихо ненавидимая всей страной. Вряд ли о ней хоть кто-то горевал.

Петер Штуббе, также известный как Петер Штумп

Уроженец немецкого Бедбурга, Штуббе производил впечатление почтенного горожанина. Как говорилось в обвинительном акте по его делу, составленном в 1590 году вскоре после ареста злодея, «он ходил по улицам, хорошо одетый, и всегда был вежлив, и хорошо знаком окружающим, и часто его приветствовали те, чьих друзей и детей он убивал, и не подозревали об этом».

Согласно заключению суда, Штуббе в общей сложности совершил 18 убийств: жертвами были девушки и дети, которых он насиловал, пытал и убивал. При этом все свои преступления он совершал в родном Бедбурге, что свидетельствует о крайней дерзости, ведь средневековые города были меньше современных спальных микрорайонов, и там все друг друга знали. Суд также обвинял Штуббе в каннибализме — тот якобы жарил и употреблял в пищу органы своих жертв.

Сколь страшными были его дела — столь ужасным был и конец изувера. Восемнадцатого октября 1589 года его «приговорили к тому, что положили на колесо, и при помощи раскалённых докрасна клещей в десяти местах его плоть сорвали с костей, после чего его ноги и руки были сломаны деревянным топором, а затем отделили от туловища его голову, а остов сожгли дотла».

Петер Нирш

В отличие от своего тёзки и современника из Бедбурга, Нирш — тоже немец, родом из окрестностей Норнберга, —не стремился создать у соседей образ добропорядочного человека. У него и соседей то не было, если, конечно, не считать таковыми банду разбойников и подонков всех мастей, в которой он был за главаря.

Шла вторая половина XVI века — мрачное и суровое время, когда по Германии шастали туда-сюда ватаги кровожадных молодцов, промышлявшие разбоем и убийствами. Разбойники стали таким частым явлением, что попали в местный фольклор — например, они фигурируют в «Бременских музыкантах» Братьев Гримм, в «Харчевне в Шпессарте» Вильгельма Гауфа и в других немецких сказках.

Реальность, как водится, была покруче самой замысловатой сказки.

В те времена ремесло разбойника нередко передавалось «по наследству» — как от отцов к детям, так и от учителей к ученикам. Был учитель и у Нирша — кровавому ремеслу его обучил некий Мартин Штир, в середине века возглавлявший банду из почти 50 молодчиков, которые, представляясь пастухами, бродили по сельской местности Нидерландов и Германии и убивали незадачливых путников.

К тому моменту, когда Штира в 1572 году поймали и подвесили сушиться на солнышке, Нирш уже несколько лет разбойничал самостоятельно, возглавляя банду из 24 человек. При необходимости разбойники разделялись, чтобы «покрыть» как можно больше территории, однако, когда нависала перспектива более-менее серьёзного дела, вновь собирались в одну ватагу. В города практически не совались, предпочитая леса, горы и удалённые дороги.

Нирш и его подельники настолько прославились, что о них даже начали слагать баллады — в частности, именно народное творчество сообщает, что Петер разбойничал в общей сложности 15 лет. А в 1577 году нескольких членов банды изловили в одном из немецких городков — судя по всему, полностью отказаться от благ цивилизации бандиты не смогли, ведь им как минимум нужно было где-то сбывать награбленное, пополнять припасы и покупать ласки продажных девок.

Пойманные отпирались недолго и вскоре сдали маршруты и явки остальных своих товарищей, включая и главаря. В том же году задержали и самого Петера Нирша. На допросах Нирш запел соловьём и сознался в 75 убийствах, в том числе детей, девушек и беременных женщин, которым разбойники вскрывали животы и делали иные отвратительные вещи, о которых и писать-то не хочется. И, казалось, на том и сказочке конец, но стражники каким-то образом прошляпили маньяка, и он сбежал.

Оставшись без банды, Нирш, однако, и не думал успокаиваться, а тут же принялся за старое. В народе поползли слухи о том, что он — могущественный тёмный маг, иначе как он смог сбежать из застенка? Одни говорили, что он умеет летать, другие — что по желанию становится невидимым. И все без исключения соглашались, что у этого человека тысяча лиц. Вот в последнем слухи были довольно близки к правде.

За годы своей «карьеры» Нирш отлично освоил искусство маскировки и регулярно менял образ. Он, неуловимый, бродил по региону Шварцвальд, каждый раз оказываясь то отставным солдатом, то прокажённым, то крестьянином. И убивал, убивал, убивал. Впрочем, фольклор сохранил для нас его «фоторобот» — мужчина в годах с большим шрамом на подбородке, на одной из рук два пальца изувечены.

Эта условная, даже примитивная «ориентировка» в итоге принесла свои плоды. Как-то, уже в 1581 году, Нирш пришёл в город Ноймаркт, заселился в тамошнюю гостиницу и потребовал приготовить для себя ванну. Гостиничные слуги, увидев у него те же приметы, которыми отличался зловещий герой песен и городских легенд, быстренько сбегали за подмогой. Когда разбойник закончил с водными процедурами, его ждали. Припёртый к стенке злодей уже не отпирался и начал давать показания.

В итоге его осудили за 544 убийства, включая 24 — не рождённых младенцев, которых бандиты вырезали из чрева их беременных матерей. Городские власти не стали ограничиваться банальным повешением, а припасли для такой знаменитости подобающую его положению казнь. Экзекуция Нирша длилась в общей сложности три дня, с 14 по 16 сентября 1581 года, и включала в себя самый широкий перечень разнообразных пыток, причинявших осуждённому страшную боль, но не убивающих его. Лишь на третий день его положили на колесо и раздробили кости ударами молотов, а тело расчленили.

Вероятно, горожане предприняли такие меры, опасаясь, что легендарный убийца может воскреснуть.

Бьёрн Петурссон

У каждой уважающей себя страны должен быть собственный легендарный серийный убийца. Нашёлся такой и в маленькой Исландии — к слову, единственный в истории этой страны и по сей день. Трижды тьфу через плечо.

Бьёрн родился в середине XVI века в семье фермеров и был младшим из трёх сыновей. В детстве слыл непослушным мальчишкой, однако в пределах допустимого. Странности начались, когда он стал подростком, по непонятным причинам довольно рано покинул отчий дом и нанялся в батраки к другому фермеру.

Как сам Бьёрн признавался впоследствии, однажды во сне ему явился странный незнакомец и велел подняться на гору — якобы там юноша должен был найти предмет, который прославит его. Бьёрн так и поступил — и когда на следующий день он поднялся на гору, то обнаружил там топор.

Вскоре он опробовал новый инструмент на другом юноше — ещё одном наёмном работнике на этой ферме, а труп спрятал в куче навоза.

Постепенно Бьёрн прижился на ферме и крепко подружился с хозяйским сыном. Когда тому настала пора вступать в право наследства, он поделился с другом, отдав тому во владение хутор на удалённом полуострове.

Опираясь на собственный жизненный опыт, Петурссон пришёл к выводу, что вместо того, чтобы самому бродить по округе в поисках жертв, куда удобнее будет просто ждать их — ведь вокруг немало молодых парней, желающих наняться в работники за достойную плату. Так он стал охотиться на путников, искавших у него работу или отдыха в пути.

Люди начали пропадать, и вскоре по округе поползли нехорошие слухи, в которых так или иначе фигурировал злополучный хутор. Да и как ещё, ведь Бьёрн резко начал богатеть — у него вдруг появлялись новые лошади и иное имущество, которое «весёлый фермер» отнимал у своих жертв.

История исландского «дровосека» кончилась, когда он попытался убить женщину и трёх её детей. Второе ему удалось, однако матери посчастливилось сбежать, и она растрезвонила на всю округу о том, что же делается на странной ферме на отшибе.

Когда его схватили, Бьёрн сознался в девяти убийствах, однако люди оказались не лыком шиты и, после внимательного обыска на его участке, обнаружили ещё множество человеческих костей. Фермер начал было втирать судье, что находил бесхозные трупы и по доброте душевной хоронил их на своём участке, однако ему никто уже не верил.

Убийца окончил свой жизненный путь в 1596 году — его сначала повесили, затем колесовали, и уже потом расчленили. А отрезанный половой орган Бьёрна вручили его жене. Её, кстати, тоже подозревали в прямой причастности к делишкам мужа, но то ли пожалели — она была беременна, — то ли не смогли ничего доказать.

Известно лишь, что сын маньяка тоже вырос преступником и позже был повешен за изнасилование.