Никола Пуссен: художник и тайные общества

Никола Пуссен (1594-1665) родился в маленькой деревушке близ городка Лез-Андели на севере Франции. Будущий великий пейзажист и колорист, иллюстрировал тетради Дюрера и Леонардо да Винчи, превыше всех ценил Рафаэля и преклонялся перед учеными античности. Он рано нащупал свой собственный стиль и был до конца жизни верен идее гармонии и порядка. Пуссен заложил прочный мост между эпохой Возрождения и Классицизмом. И вошёл в историю как непревзойденный мастер пейзажной живописи. За свою долгую жизнь он выполнил более 250 заказов, одним из которых была роспись запрестольного образа в соборе св. Петра.

В 1628 году Пуссен приступил к картине «Истязание святого Эразма». Казалось бы, что тут необычного? Художник имел ошеломляющий успех во всей Европе, влиятельных покровителей в Риме и Ватикане. Не было ничего удивительного в том, что ему заказали картину для часовни с реликварием святого. Однако после этой работы его сотрудничество с Римской Католической церковью резко прекратилось.

Некоторые исследователи творчества Пуссена предполагают, что заказ не понравился кому-то из папского окружения. Будто бы: «Картину встретили очень сдержано, и заказов от церкви Пуссен более не получал». Но если подумать, как относились церковнослужители к оформлению главного католического собора христианского мира, могут возникнуть сомнения в этой версии. Ведь ещё до покупки красок с художником оговаривались все детали его работы, бесконечно согласовывали эскизы в карандаше и цвете, я даже не говорю о постоянных проверках и «специальных» помощниках, которые следили за каждым мазком кисти мастера и сообщали о малейших изменениях. Создаётся ощущение, что для кардиналов и папы сама картина сюрпризом не стала. Но что-то заставило их отказаться от услуг господина Пуссена.

Я не сторонник теории заговоров. Не верю в рептилоидов, инопланетян и тайные правительства, которые управляют всем на земле. Но за десять лет до того, как Никола Пуссен приступил к работе над своей картиной «Истязание святого Эразма», началась Тридцатилетняя война. Непрочный мир, установленный между протестантскими и католическими государствами, рухнул. Европа вновь погрузилась в хаос религиозной войны. На этот раз на долгие 30 лет. Из писем известно, что Пуссен имел тесные связи с группой лиц, которые, по мнению Католической церкви, намеренно расшатывали основы католицизма и старались подорвать пошатнувшийся авторитет церкви изнутри.

Точно неизвестно, к какому из тайных обществ принадлежал Никола Пуссен. К Тамплиерам, Сионистам, Иллюминатам, или Розенкрейцерам. Все идеи этих организаций были признаны еретическими, а сами ордена отлучены от церкви. Папе достаточно было сказать только одно слово, и еретики тот час обрастали прочной паутиной страшных домыслов. Им приписывали всевозможные интриги, заговоры, убийства, жажду абсолютной власти, эзотерические мистические практики и Бог знает что ещё. Ведь тайное всегда захватывает ум и будоражит воображение обывателя. Ходили слухи, что Пуссен был не просто членом одного из таких обществ, а зашифровывал их тайные знаки в своих произведениях. В таком случае становится ясно, почему кардиналы видели в Пуссене потенциальную угрозу, способную нанести вред церкви в будущем. По этой же причине покровитель художника — кардинал Барберини, не в силах был переубедить своих коллег.

Но кому адресован текст, намеренно и талантливо скрытый в живописи?
Вот выдержка из «Документов Приората Сиона» о символизме в искусстве:
«Аллегорические произведения имеют то преимущество, что достаточно одного слова, чтобы прояснить отношения, недоступные толпе; они отданы всем, но их значение адресовано элите. Отправитель и адресат понимают друг друга поверх толпы. Непонятный успех некоторых произведений идет от этого достоинства аллегории, которая является не просто модой, а способом эзотерического выражения».

Этот фрагмент объясняет популярность картины Пуссена «Аркадские пастухи». Надпись на надгробии: ET IN ARCADIA EGO... (Теперь я в Аркадии) стала, своего рода, шифровкой века. За этой картиной охотились многие эзотерические кружки, и сам Людовик XIV, заполучив ее, никогда никому не показывал. Ведь анаграмма этой надписи гласит: I TEGO ARCANA DEI (Иди! Я скрываю тайны бога).

Никто так и не сумел раскрыть этот код. Во всяком случае, официально. Тайное на то и тайное, что при всей своей открытости продолжает действовать в тени. Если бы все было так просто, то задачи быть еретиком, быть посвященным в тайну не существовало бы. Конечно «Истязание святого Эразма» не имеет такой громкой славы, как другие картины Пуссена. Но в этом полотне, как ни в каком другом талант художника выражен в полной мере.

Когда зрители впервые видят «Истязание св. Эразма» Никола Пуссена, их захватывает праздник красок. И первое, что приходит на ум: «Она великолепна!». Но, спустя некоторое время, вам открывается сюжет. Изогнутое муками тело, натуралистично выписанный надрез на животе, из которого на вал медленно наматывают кишки. Зачем изображать жуткую пытку настолько живописной? Неосознанно, вы переводите взгляд выше, чтобы вернуться в уют праздника красок. Но наталкиваетесь на лошадь, которая за счёт указующего жеста всадника сбрасывает вас по диагонали вниз, к кровавому надрезу на животе. Вы вновь пытаетесь удрать от этого алогизма, но движетесь по тому же пути. Сначала к цвету, затем через жест старца к статуе Геракла, потом к херувимам и опять к лошади, которая снова швыряет вас вниз. Она будто заставляет вас смотреть на жуткие муки святого. Так действует принцип геометрического алгоритма. Художник задает траекторию вашему взгляду. И сюжет картины раскрывается постепенно. Как хорошее вино.

Некоторые исследователи искусства полагают, что Пуссен не был знаком с психологией цвета. Будто бы он не знал, как оттенок и яркость стимулируют зрительную кору мозга. Но чувствовал, как можно соотносить цвета так, чтобы оранжевый придавал яркости синему, а телесный цвет, в свою очередь, фиксировал красный и наоборот. Странное утверждение, на мой взгляд. Ведь во времена Пуссена существовала так называемая средневековая «психология способностей». В одном из её разделов говорилось о том, что путь от глаза до восприятия в среднем мозге самый короткий. Эту теорию сквозь призму живописи активно исследовал Леонардо да Винчи. А Пуссен бесконечно штудировал его записи и, наверняка, подробно изучил все возможные сочетания цветов, их структуру и влияние на сознание человека.

В «Истязании св. Эразма», как и в большинстве своих работ, Пуссен экспериментирует с формой. Он искусно соотносит основные цвета: красный, желтый и синий. Здесь они представлены в мантии св. Эразма, статуе Геракла, колоннах и одежде одного из палачей. Есть еще три производных цвета: зеленый, оранжевый и фиолетовый. Это зеленоватые доспехи солдата, одежды двух других палачей и закатное небо. Коричневый в центре делит полотно на две части и придает всей картине контрастность и глубину. Гармоничное сочетание цветов делает композицию необыкновенно притягательной. А за счёт геометрического алгоритма возникает что-то вроде цветового водоворота, благодаря которому, кстати, сохраняется иллюзия выпуклого объема. Это идеальный пример того, как художественная форма произведения может оказаться сильнее его содержания.

Теперь поговорим о символах. Вся группа, если считать лошадь и статую Геракла, состоит из 11 членов. Учитывая, что трактовок в нумерологии XVII века бесчисленное множество, воспользуемся «методом от противного» и будем отталкиваться от сюжета картины.

Итак, одиннадцать – это символ бесстрашия (Эразм), деградации (статуя Геракла, как уходящей религиозной формы мировоззрения), насилия. Напомню, что сюжет картины повествует о III веке, временах императора Диоклетиана, когда христиане подвергались гонениям и безжалостному уничтожению. Число 11 так же означает, высшую ступень эволюции и духовности, что несомненно характеризует святого Эразма.
Еще одна важная деталь – в древнем Египте цифра 11 была знаком великой Нут – богини ночи, прародительницы звёзд и богов, которая поднимала души усопших в небо. До появления богини Исиды, Нут была также богиней судьбы.

Далее, если смотреть сверху вниз, мы видим двух херувимов. Два – это дуализм: душа и тело. Душа – нематериальное, чувственное начало, а тело подвержено разложению. Двойка также несет в себе понятие бога и человека. По Платону двойка – это цифра без значения, которая вводит третий фактор. А по Пифагору – разделенная земная сущность. Мы видим , как душа Эразма уже отходит от тела и переходит в высший мир.

В правой руке одного из херувимов лавровый венок. С дохристианских времен это был символ славы, победы и мира. В левой – пальмовая ветвь – символ мученичества, очищения и восстановления мира между Богом и человеком.

Если Пуссен действительно принадлежал к тайным обществам, то можно предположить, что в этом херувиме зашифрован намек на Ормуса, египетского мудреца, который хотел примирить языческие и христианские таинства и с этой целью основал около 46 года нашей эры орден Розы и Креста. Имя Ормуса встречается в документах Приората Сиона, масонов и других еретических орденов.

Этот отрывок из письма папы Климента XII от 1738 года наглядно выражает отношение католической церкви к тайным обществам того времени (письмо было впервые разрешено к публикации в 1962).

«Идеи масонов основаны на ереси. И эта ересь, с которой мы уже неоднократно сталкивались, состоит в отрицании божественности Иисуса. А вдохновители масонства, выдающиеся умы, стоящие за ним, – это те же люди, что спровоцировали лютеранскую реформу»

(Лютеранская реформа набрала силу к 1521 году т.е. папа говорит о конкретной группе людей, ведущей борьбу с католической церковью сквозь века.)

В луже крови у ног святого лежит не только мантия, но и нож, намекающий нам на ритуальное жертвоприношение. На земле, рядом с головой Эразма, видна часть посоха – символа мудрости пастырской власти (Матф X, 16) и рваный клочок бумаги, очевидно, обрывок Святого писания. Если соединить херувимов, символы христианства и нож, получится треугольник. В основании этой пирамидальной конструкции Эразм – мученическая жертва.

Любопытно, что в центральной группе Пуссен изображает шесть персонажей. Взгляд всадника перекликается с тем, кто накручивает вал. Взоры остальных обращены к Эразму. Их шестеро. Шестерка – гексада, имеет уйму трактовок. Это один из нумерологических символов, тесно связанных с оккультизмом. Это сумма трех первых чисел (1+2+3), шестиконечная звезда Давида, печать Соломона, шесть лучей солнечного колеса, шесть проявлений Бога и т.д. Если соединить их, получится перевернутый треугольник с креном вправо. Символ женского начала.

Великая мать, прародительница всего живого. Синий цвет внутри треугольника означает первозданность бытия, небо, воду, истину. Это также цвет той самой богини Нут. Красный – кровь, рождение, жизнь, королевское величие. Тут можно провести параллель с идеей провиденциальности, т.е. понятием судьбы. А для католической церкви, идея судьбы – величайшая ересь! Ведь именно понятие судьбы, помимо всего прочего, было реинкарнировано лютеранством. Если предположить, что «Истязание святого Эразма» изысканная аллюзия? Что это аллегория Тридцатилетней войны, когда всевозможные течения и верования истязали ортодоксальную католическую церковь? Тогда это в корне меняет дело и оправдывает решение папы не привлекать более господина Пуссена для исполнения церковных заказов. Шутка, как говорится, не зашла. Но эта гипотеза, пожалуй, слишком притянута за уши.

Как бы там ни было, мы подошли к самому главному и загадочному символу этой картины – коню всадника. Если рассматривать его с позиции раннехристианского символизма, то это символ солнца, вдохновленной веры и мученичества. Не случайно изображение коня часто встречается на стенах в древнеримских катакомбах. Но в эпоху Возрождения, во многом из-за книги пророка Иеремии, конь приобрёл противоположное значение. Он стал символом высокомерия, вожделения и неудержимой похоти. Ассоциировался с плодородием, магией, ясновидением и колдунами. Как и цифра шесть – лошадь самый распространённый символ с древнейших времён. Взять хоть изображение лошади из пещеры Ласко.

Но есть еще кое-что. Коричневый конь – это символ смерти. Этот вариант выглядит наиболее правдоподобным. Глаза лошади – глаза смерти. Её взгляд, спокойный и вопрошающий. Он бросает вас в дрожь. Старуха с косой постоянно царит среди нас. На картине 11 фигур, и только смерть устанавливает с вами зрительный контакт, и, чтобы повысить эмоциональное воздействие, Пуссен пишет глаза лошади по принципу обратной перспективы. Таким же приемом пользуются иконописцы.

Возможно, я зря копался в трактовке символов, выстраивал еретические подоплеки и старался оправдать каждый мазок кисти художника. Возможно все было куда прозаичнее. Быть может, этот страшный взгляд смерти «сразил» кардиналов. Ведь, как мы знаем из «Эстетики Возрождения» Алексея Федоровича Лосева, многие церковнослужители уже при жизни имели премиальный абонемент на все «спа-процедуры» девяти кругов ада. Слишком ярких намёков на смерть они не любили.