Пиромания с царским размахом: как в России появились праздничные фейерверки

Народная пиротехника

Огонь и пламя, вероятно, привлекали человека всегда не только с практической, но и с эстетической, развлекательной стороны. Ведь яркие вспышки и всполохи – это еще и очень красиво. Физиологические причины таких чувств человека к огню оставим на разбор психологам и биологам. Они уже немало покопались в лобных долях нашего мозга, анализируя бессознательную эйфорию при созерцании, выражаясь прозой науки, излучения в ходе процессов интенсивного окисления.

Наши предки таких сложных определений не знали, но развлекались огнем всегда. Достаточно вспомнить традиционные забавы с кострами в ночь на Ивана Купалу, уходящие корнями вглубь языческих тысячелетий. От костров и факелов к разным бенгальским огням и фейерверкам – один шаг. Сегодня мы об этом прочно забыли, но наши предки умели делать простые фейерверки задолго до появления пороха и прочей сложной пиротехники.

Плаун, или, по-народному, «пыхучка» – распространенное в наших лесах и степях невзрачное зеленое растение. В сущности, трава, но с необычными свойствами. «Это растение бросает вверх парные шишечки, которые в августе, будучи спелыми, собираются русскими в большом количестве, сушатся в печи, толкутся и продаются фунтами», – писал четыре века назад немецкий дипломат Адам Олеарий, посетивший нашу страну в годы царствования первого царя из династии Романовых.

Порошок из сушеных шишечек плауна, будучи подброшен в воздух и зажжен, дает вспышку, почти не уступающую в яркости пороховой. Вновь дадим слово немцу Олеарию, четыре века назад пораженному русской забавой: «Порошок этот держат в жестянке пирамидальной формы, ее берут в руки и сверху у отверстия держат зажженную свечу или факел, снизу подталкивают ее немного кверху, в воздух, так, что немного плауна вылетает из отверстия. Свеча его подхватывает, и он вспыхивает. Если подобное подталкивание в воздух происходит непрерывно, так, что одно пламя следует за другим, или же если разбрасывают его вокруг себя, то получается зрелище изумительное. Можно устраивать хорошее развлечение с помощью плауна: если тайком наполнить им трубку и поднести к огню и дунуть, то неожиданно для сидящих вокруг выбрасывается сильное пламя; чтобы при этом получился сильный шум, примешивают сюда превращенную в порошок березовую листву. Свойство порошка плауна такое, что он загорается, лишь будучи в воздухе рассеян над пламенем; в иных случаях он не горит, даже если сунуть в него зажженный фитиль или свечу или если насыпать на горящие уголья… Пламя плауна изумительно, и очень весело смотреть на него, особенно когда его бросают ночью или впотьмах. Им можно пользоваться для разных развлечений».

Вплоть до XX века, когда началось бурное развитие химии, порошок из плауна добавлялся в составы для рождественских огней. Так что теперь, читатель, ты знаешь, что первые отечественные аналоги фейерверков известны в России очень давно, задолго до появления пороха.

Обычно такая народная пиротехника на основе плауна широко и массово использовалась в «пещном действе» – религиозной церемонии накануне Рождества, восходящей к легенде о спасении ангелом трех отроков из горящей печи. Такие представления ежегодно проводились на Руси при каждом крупном храме. Известно, например, что в Вологодской епархии в начале XVII века ввели особый церковный налог, чтобы закупать плаун для «пещного действа».

«Огни хитросделанные»

Как бы ни был прекрасен в качестве источника ярчайшего пламени порошок из сушеной травы-«пыхучки», но полностью заменить пиротехнические составы на основе пороха он не может. Из плауна, например, не получится сделать ракеты, расцветающие всполохами красивых взрывов высоко в небе.

Поэтому «настоящий» фейерверк до эпохи Петра I появляется на Руси лишь эпизодически и лишь как элемент государственных празднеств. Плаун-траву может насушить любой, а вот порох – дело государственное. Не говоря уже о куда более высокой стоимости и сложности пороховых составов.

Сохранились смутные упоминания о «маленьких фейерверках» при дворе Ивана Грозного накануне взятия Казани. Удивившим москвичей фейерверком была отмечена и свадьба царя Лжедмитрия с Мариной Мнишек весной 1606 года. Однако все подобные забавы с порохом были крайне редки, их в те века доводилось увидеть не каждому поколению.

Поэтому первые знакомства наших предков с непривычными пороховыми фейерверками порой бывали трагикомичны. Так, в 1675 году в Великом Устюге впервые устроили «огненную потеху» в честь голландского посла Конрада фон Кленка (единственным «международным» портом России тогда был Архангельск, поэтому иностранцы часто добирались в Москву именно через наши северные города). Как пишет очевидец: «Было пущено несколько ракет и шутих и, кроме того, зажжено целых сто смоленых бочек при громадном стечении народа, собравшегося на это необычайное зрелище. Собрались и крестьяне из соседних деревень, но ракеты были приняты ими за огненных змей, и они в страхе разбежались. Однако соловецкому воеводе зрелище очень понравилось, и он сказал послу, что он непременно сейчас же напишет в Москву Кириллу Полуехтовичу Нарышкину, отцу государыни».

Боярин Кирилл «Полуехтович»-Полуэктович Нарышкин – дед по материнской линии Петра I. Неудивительно, что первый русский император с детства увлекался фейерверками и вырос их страстным поклонником. Именно при нем «огненная потеха» стала настоящей государственной политикой.

Во-первых, именно Петр начал отмечать обязательными салютами и фейерверками не только религиозные праздники, но и важнейшие политические события. Родилась эта традиция 12 февраля 1697 года, когда в Москве «огнями хитрозделанными» отметили взятие Азова. По указу царя гравюру с изображением данного фейерверка размножили и отправили по всем крупнейшим городам России.

Во-вторых, всем известно, что именно Петр начал отмечать Новый год 1 января, однако мало кто знает, что его указ от 20 декабря 1699 года вводил как обязательный элемент новогоднего праздника не только «украшения от древ сосновых, елевых и можжевелевых», но и фейерверки: «Когда на большой Красной площади огненныя потехи зажгут и стрельба будет, потом по знатным дворам боярам и окольничим и людям воинскаго и купецкаго чина каждому на своем дворе из небольших пушечек, буде  у кого есть, и из инаго мелкаго ружья учинить трижды стрельбу и выпустить несколько ракетов, сколько у кого случится».

Художества огненные

Петр не только увлекался фейерверками, но и сам учился делать «огненные потехи». Учился и у Востока, и у Запада. Еще в юности для него были сделаны рукописные переводы новейших европейских исследований по данной теме – на русском языке той эпохи их названия весьма колоритны: «Художества огненные и разные воинские орудия» и «Огнестрельное художество или художные огнедеяния».

При первой же возможности царь перешел от теоретического обучения  к практическому. Так, в 1697 году Петр инкогнито вместе с посольством побывал в Кёнигсберге, нашем будущем Калининграде, а тогда владении прусского герцога. Там он брал уроки у главного инженера прусских крепостей Штернера фон Штернфельда, одного из искуснейших мастеров Европы по артиллерии и фейерверкам (в ту эпоху эти два ремесла, завязанные на порохе, развивались и изучались исключительно вместе). Петр занимался столь усердно, что получил от мастера аттестат бомбардира, среди прочего гласивший: «Господина Петра Михайлова признавать и почитать за совершеннейшего, осторожного и искусного огнестрельного художника».

Общеизвестно, что порох, ракеты и первые образцы фейерверков изобрели в Китае. И первый русский император деятельно интересовался китайским опытом в данной сфере. Сохранилась его «мемория» (инструкция), направленная в 1722 году одному из наших послов в Пекине: «Посылаю к вам одну фонтану от фейрверка, которые присланы от китайского хана ко мне междо иными подарками 20 штук, ис которых я жег две и видел искры из них зело изрядные. Того ради потщися всякими образы достать реестр композиции, которая в них набиваетца, и пришли, дабы мы могли здесь делать. А буде такие материи кладутца, отчего искры хороши, а тех матерей у нас нет, то купи там на мой счет и пришли».

«Фонтанами» тогда именовали то же, что и сегодня называют «фонтаном пиротехническим». Но если в наши дни такой «искроструй» можно купить в любом специализированном магазине за небольшую сумму, то три века назад это была сложная технология, рецепт которой – «реестр композиции» на языке Петра – хорошо было бы выведать у китайских мудрецов.

Излишне говорить, что при Петре I фейерверками отмечались все важнейшие военные победы – будь то годовщина Полтавской битвы или заключение победоносного мира по итогам Северной войны. Последнее событие отметили большими фейерверками в Петербурге и Москве. При этом «огненная потеха» в Северной столице по случаю победы над шведами была настоящим многоплановым действом со сложным и длительным сценарием. Перед потрясенными зрителями вставали огненные дворцы, проплывали огненные корабли и огненные рыцари. Как писал явно впечатленный очевидец: «Началась огненная потеха удивительным порядком с пирамидами, в подобие бриллиантов, а наверху пирамиды корона российская, а на другой корона шведская, и продолжалась потеха часа четыре».

Совсем не случайно еще с потешных полков Петра I одна из ключевых должностей в артиллерии именовалась «фейерверкером» (дословно – мастер огня). Именно артиллеристы занимались в Российской империи созданием праздничных фейерверков и организацией «огненных потех». Благо артиллерийские технологии той эпохи были прямо связаны и до смешения сходны с развлекательной пиротехникой.

Изначально в Москве еще с XVII века главная мастерская по изготовлению фейерверков располагалась на Болотной площади, которая тогда именовалась куда пристойнее – Царицын луг. В эпоху Петра I на Царицыном лугу регулярно работал целый «театр фейерверков». Когда же столицу перенесли в  Петербург, то «фейерверочная лаборатория» возникла на территории Кронверка Петропавловской крепости у дома адмирала Корнелия Крюйса, первого в истории командующего нашим Балтийским флотом.

Работа в таких мастерских и лабораториях была не просто сложной и кропотливой, но и крайне опасной. Ведь при ошибке и неосторожности можно было легко не только сгореть или взлететь на воздух, но и отравиться токсичными ингредиентами. Примечательно, что царь Петр I нередко лично работал над фейерверками, не страшась очевидных опасностей. Самодержец не просто хорошо знал все современные ему технологии, не только зачастую сам «дирижировал» фейерверками, но и разработал свою систему обозначения химических символов в рецептуре «огненных потех». Например, селитру Петр обозначал кружочком с точкой посередине, серу – полумесяцем, а порох – вертикальной чертой, перечеркнутой двумя горизонтальными.

Вместе с царем над фейерверками трудился будущий генерал Василий Корчмин, офицер Преображенского полка и создатель ряда отечественных артиллерийских технологий. Параллельно с «огненными потехами» он пытался сконструировать для русской армии и первый огнемет.

«Сочинение фейерверков»

Отечественный фейерверк развивался и при наследниках Петра I. Многие помнят историю о знаменитом Ледяном доме царицы Анны Иоанновны – свадьба шутов во дворце, возведенном посреди Невы из замороженной воды, сопровождалась «огненными забавами», в прямом смысле объединявшими лед и пламя. Очевидцам особенно запомнились ледяные дельфины и слоны, «из пасти коих била горящая нефть».

Однако были при Анне Иоанновне «фейэрверки с иллуминациями» (в ту эпоху чаще писали так) и по вполне серьезным поводам. Например, 28 января 1737 года небо над Петербургом озарили всполохи в честь побед русской армии над турками и татарами в Крыму – тогда наши войска впервые взяли штурмом основные крепости работоргового ханства.

К царствованию императрицы Елизаветы Петровны отечественный фейерверк сложился в настоящую науку – синтез всевозможных искусств. Достаточно сказать, что программы «иллюминаций» разрабатывала Академия наук. Лучшие поэты и академики, в том числе знаменитый Ломоносов, создавали сценарии «огненных аллегорий» и стихи к ним – тогда это называлось «сочинение фейерверков».

В праздничном фейерверке на новый, 1759 год среди прочих «огненных фигур» были представлены горящие строки сочиненной Ломоносовым оды: «О Боже, свыше нам Ты дал Елисавету / На радость, на покой, на украшенье свету. / Ты силою Ея скрути противных в рог, / Как на престол взойти судил, велел, помог…» Растроганная императрица наградила поэта-академика премией в 200 рублей – огромные тогда деньги.

В царствование дочери Петра обязательные фейерверки проводились ежегодно три раза – на Новый год, в день рождения императрицы 18 декабря и 25 апреля, в «день воспоминания» ее коронации. Помимо регулярных бывали и «экстраординарные иллюминации» в честь военных побед. А, например, 21 августа 1745 года был дан фейерверк в честь бракосочетания Петра III и будущей императрицы Екатерины II.

Все подобные «забавы» государственного уровня обязательно сопровождались изданием книг с их подробным описанием и гравюрами, изображавшими прошедшие «иллюминации» и прочие огненные чудеса. «Описание фейерверка, представленнаго при высочайшем присутствии ея императорскаго величества Елисаветы Петровны самодержицы всероссийския пред домом генерала фельдцейхмейстера, сенатора, генерала адъютанта, действительнаго каммергера, лейбкомпании подпорутчика, государственнаго межевщика и разных орденов кавалера графа Петра Ивановича Шувалова июня 11 дня 1758 году» – типичное название подобной книги.

Граф Шувалов тут не случаен. Один из столпов царствования Елизаветы, в те годы он руководил всей русской артиллерией и, соответственно, всем искусством отечественного фейерверка. Многие любители военной истории помнят, что именно под патронатом Шувалова был создан «единорог» – одно из самых удачных полевых орудий русской армии той эпохи. Но над технической стороной царских фейерверков и над разработкой «единорога» тогда трудились одни и те же специалисты, артиллеристы-«фейерверкеры».

Под руководством графа Шувалова тогда была создана настоящая научная группа. Фактически это первый случай в истории России, когда над созданием технических новинок трудились не энтузиасты-одиночки, не отдельные ученые, а целая группа квалифицированных специалистов. История сохранила для нас их имена, среди которых особенно выделяются трое – Михаил Данилов, Матвей Мартынов и Иван Глебов. Все трое были офицерами русской армии, профессиональными артиллеристами. Тогда артиллерия была самым «научным» родом войск: командирам пушечных расчетов было необходимо знать азы математики, физики и химии.

Но Данилов, Мартынов и Глебов были не просто артиллеристами. Полковник Глебов заведовал всеми гарнизонными школами по подготовке специалистов артиллерии. Капитан Мартынов был начальником центральной артиллерийской школы в Петербурге, а капитан Данилов в этой же школе руководил лабораторией по изготовлению фейерверков и иллюминаций.

От государственного фейерверка к личному

Пора пояснить: фейерверки, салюты и прочие «иллюминации» в XVIII веке были не просто развлечением ради прихоти царей и цариц. Они были самой настоящей государственной политикой – все монархи Европы ради престижа своих стран и династий тогда соревновались в изобретательности, красоте и изощренности фейерверков. Поэтому на их устройство тратилось денег не меньше, а то и больше, чем в наши дни на самые дорогие голливудские блокбастеры.

В ту эпоху, когда до радио, кинематографа и телевидения оставалось еще больше столетия, именно салюты и фейерверки стали единственным зрелищем, которое одновременно могли наблюдать многие тысячи зрителей. Люди в XVIII веке фактически жили в визуальном голоде – недаром обыватели Западной Европы так любили публичные казни, обставлявшиеся как массовые театрализованные действия. Но в России императрица Елизавета смертную казнь отменила, и лишь яркие огни фейерверков будоражили разум и нервы наших предков, заменяя им буйство картинок и красок, в которых ежедневно живет наш современник, потребитель телевидения и интернета.

Огни царских салютов и фейерверков не только развлекали придворных и простой народ, но и подчеркивали величие царской власти, способной организовать такое сказочное представление, механизм которого был недоступен пониманию обывателя того века. Одним словом, фейерверки XVIII века были большой государственной политикой.

Граф Шувалов, как генерал-фельдцейхмейстер, то есть глава всей артиллерии, отвечал перед императрицей Елизаветой Петровной за организацию этих «политических» зрелищ, а непосредственными организаторами и исполнителями были именно офицеры-артиллеристы Глебов, Мартынов и Данилов. Фейерверки тогда требовали самых «продвинутых» познаний в химии и пиротехнике – ведь императрица Елизавета, дочь Петра I, желала, чтобы ее фейерверки были лучше европейских.

И нередко нашим предкам удавалось на этом поприще опередить западных коллег. Например, в 1752 году капитан Данилов изобрел химический состав, дававший особенно яркий зеленый огонь. Новинку испробовали для фейерверка в честь прибытия императрицы в Москву. Подобных огней еще не было у монархов Европы, и новый фейерверк, к радости царицы Елизаветы, удивил всех иностранных послов, способствуя престижу российской монархии и империи.

Не менее мудрая императрица Екатерина Великая тоже отдала дань государственным фейерверкам. В сентябре 1762 года во время коронации в Москве, как описывает очевидец, «особливо весь Кремлевский дворец, Ивановская колокольня и площадь, а при том и многих знатных персон домы украшены были разными огнями». Полковник артиллерии Петр Мелиссино, будущий генерал и герой Русско-турецких войн, специально к коронации разработал «огненную аллегорию» – пораженные зрители могли наблюдать, как пламя рисует «печальную Россию, коя оживотворяется, когда снисходит с небес провидение с именем Ея Императорского Величества».

Именно при Екатерине II в России была издана первая отечественная книга по искусству и технике фейерверка – исследование уже знакомого нам артиллериста Михаила Данилова «Довольное и ясное показание, по которому всякой сам собою может приготовлять и делать всякие фейерверки и разныя иллюминации». Впервые книга была опубликована в 1777 году и даже в следующем веке имела немало переизданий.

Книга содержит подробные описания и чертежи ракет, «звездок», петард и прочих фигур. В предисловии создатель государственных «огненных потех» пояснял, что взялся за книгу, чтобы поделиться опытом с партикулярными, т. е. частными любителями этих ярких забав: «Как ныне в губерниях и прочих городах также партикулярные многие люди имеют охоту представлять фейерверки и иллюминации…».

Так на исходе XVIII века «огненные потехи» впервые шагнули из сферы государственных массовых зрелищ в область личных развлечений. Развлечение столь быстро набирало популярность, что уже в 1809 году государственной власти в лице знаменитого своей строгостью графа Аракчеева пришлось принять «Положение о фейерверках». Впервые была предпринята попытка систематизировать и поставить под контроль государства производство пиротехнических изделий на продажу и проведение частных фейерверков.

Словом, дорогой читатель, если ты запускал или готовишься запустить в ночь на 1 января фейерверк либо просто взорвать маленькую хлопушку, знай – за ними стоит яркая, большая история.