Почему Вторая мировая не стала полигоном для химического оружия

О том, что такое «химическое оружие» и какую смертоносную мощь оно имеет, человечество наглядно увидело в период Первой мировой. В условиях позиционной, или «окопной» войны применение вредоносных веществ было выходом из патовой ситуации нецелесообразности ведения масштабных наступательных операций. Именно отравляющие газы первыми получили статус оружия массового поражения. После капитуляции Германии в 1918 году и страны-победительницы, и сами немцы располагали существенными запасами иприта, фосгена и хлора.

Оглядываясь на итоги Первой мировой войны, которую весьма справедливо в некоторых источниках стали именовать «войной химиков», в начале 1920-х годов среди общества закрепилось мнение о том, что химическое оружие является более гуманным способом воздействия на противника, нежели применение огнестрельного. Летальный потенциал отравляющих веществ составляет не более 4% от общего числа пораженных. Поэтому в этот период отмечается рост активности в разработке новых типов химического оружия.

Одновременно с этим, 17 июня 1925 года было подписан Протокол о запрещении применения на войне удушающих, ядовитых или других подобных газов и бактериологических средств, более известный как «Женевский протокол». Однако ограничение по нему накладывались лишь на использование химического оружия. Страны-подписанты не имели запрета на его производство, транспортировку и хранение. Кроме того, многие государства ратифицировали договор с рядом различных оговорок. Так, например, СССР имел право на прекращение соблюдения условий договора в случае нападения на него внешнего врага, если тот не считается с условиями протокола.

Таким образом, ограничения Женевского протокола не остановили разработки химического оружия. Долгие годы первенство среди отравляющих веществ по популярности занимал иприт. Но уже через несколько лет список газов стал увеличиваться. Так, в 1934 году немцы изобрели вещество под названием «табун». Это соединение было смертельным: пораженный им человек погибал в считанные минуты. До окончания же Второй мировой войны в Германии было разработано еще как минимум два новых ядовитых газа – зарин и зоман.

В межвоенный период произошло одно явное, даже демонстративное нарушение Женевского протокола – Вторая итало-эфиопская война (также – итало-абиссинский конфликт) 1935-1936 годов. Боевые действия, которые закончились аннексией Эфиопии Италией, проводились последней с широким применением запрещенных иприта и фосгена: противник, не имея даже простейшей химической защиты, оказался беззащитным перед смертоносными газами.

С началом Второй мировой войны обе стороны неоднократно возвращались к вопросу о применении химического оружия. Так, в 1940 году британское командование с целью не допустить оккупацию своего государства всерьез рассматривали вариант проведения бомбардировку ипритом с помощью авиации плацдармов, оказавшихся под немецкой оккупацией.

К счастью, от этой безумной идеи англичане отказались, ведь ответ Гитлера был бы страшен. Фюрер, опираясь на успешный, а, главное, безнаказанный опыт итальянцев в Эфиопии, вылил бы на Западный фронт весь потенциал немецкой химической промышленности. В состав вооружения вермахта входили химические минометы, были созданы отдельные химические батальоны и дегазационные отряды. Третий рейх был бы готов вести масштабную химическую войну.

Однако единственный задокументированный эпизод применения химического оружия произошел на Востоке уже в рамках Великой отечественной войны. В 1941 году во время обороны Крыма в районе Керчи советские войска ударили по противнику ракетно-зажигательными снарядам. В ответ немцы применили отравляющее вещество, известное как термитная смесь, которое, вступая в реакцию с уже выпавшим снегом, образовывало смертельный легковоспламеняющийся «коктейль». Эта акция несла в себе подтекст: Гитлер хотел показать Сталину, что при необходимости не собирается придерживаться Женевского протокола. Однако позднее химическое оружие немцами более не применялось.

Хотя планы по использованию отравляющих веществ все же рассматривались. В источниках 1942 года можно найти упоминания о планировании применения химического оружия на территории все того же Керченского полуострова. Однако дальше бумаг эти «мероприятия» не дошли. Немцы всерьез опасались развертывания СССР ответного широкомасштабного применения химического оружия, которым тот владел в достатке.

Советский Союз в межвоенный период, наравне с другими странами, активно занимался разработкой отравляющих веществ массового поражения. Так, на вооружение армии СССР были приняты более десятка различных ядовитых соединений, среди которых адамсит, дифосген и иприт. Поэтому немцы справедливо рассудили ,что применения химического оружия может принести им лишь временное преимущество, а противоядий от советских отравляющих бомб у них явно не доставало.

Кроме того, в планы использования химического оружия вмешалась, как не удивительно, природа-матушка. Все дело в том, что применение отравляющих газов серьезно зависело от погодных условий, таких как скорость и направление ветра. Ведь воздушные потоки могут помешать распространению вещества и площадь поражения уменьшиться. А может вообще поменять направление, и химическая атака против врага «понесется» на самих атакующих. Некоторые химические вещества вообще теряют свои свойства и эффективность, если ветра не будет и газы «застоятся» на одной территории.

По сути, для применения химического оружия необходимо дожидаться благоприятных метеоусловий в виде подходящих скорости, силы и направления ветра. Такая тактика была признана нецелесообразной. А бездумное применение отравляющих веществ может привести к трагическим последствиям, причем для стороны, которая их применила. Идти на такой риск немцы посчитали несостоятельным и просто глупым. К тому же, развязывание широкомасштабной химической войны могло бы стать причиной катастрофой едва ли не континентального масштаба. Поэтому, несмотря на активные разработки прошлых лет, химическое оружие так и не было применено в период Второй мировой войны.