«Портрет четы Арнольфини» ван Эйка в деталях

Картина «Портрет четы Арнольфини» (1434) маслом и написана, отчего она как бы светится изнутри. До ван Эйка светских портретов в Северной Европе не писали, а данная картина — это еще и первый парный портрет. Как всякий шедевр, она завораживает, и обычный зритель зачастую даже не хочет разбираться в частностях, дабы не разбивать целостного впечатления. Другое дело искусствоведы — для них картина и сегодня полна загадок.

Долгое время считалось, что на ней изображена сцена то ли бракосочетания, то ли помолвки Джованни ди Арриджо Арнольфини, итальянского купца, представлявшего в Нидерландах интересы семьи Медичи, и Джованны Ченами. Однако в 1997 году английский искусствовед Маргарет Костер установила, что супруги Арнольфини заключили брак в 1447 году, то есть через 13 лет после написания картины.

На этом основании исследователь выдвинула версию, что на полотне изображены кузен Джованни ди Арриджо — Джованни ди Николао Арнольфини, и его жена, имя которой неизвестно. Существуют и более экстравагантные теории. Например, отечественный искусствовед Маргарита Андронникова полагает, что на портрете художник изобразил самого себя и свою жену Маргрит. С этим, однако, большинство исследователей не согласны, поскольку на точно атрибутированном портрете Маргрит она выглядит совсем по-другому.

Ученые также не могут с полной определенностью сказать, что за сцену изобразил художник. Бракосочетание или помолвка в XV веке в Нидерландах вполне могли проходить вне церкви и без священника, достаточно было двух свидетелей. Большой живот также отнюдь не свидетельствует о беременности невесты, которую никто не стал бы подчеркивать, — такой покрой платья был в то время моден. Но если это брачная церемония, то жених должен правой рукой держать левую руку невесты, однако на картине все наоборот. Возможное объяснение: заключаемый брак — морганатический, то есть такой, при котором женщина отказывается от всех прав на наследство для себя и своих будущих детей. Тогда положение рук было бы верным, но и взгляд невесты был бы устремлен в пол, а он, скорее, обращен в себя. Да и невеста ли это? У невесты волосы должны быть распущены, а не собраны на голове и покрыты накидкой.

И тем не менее перед нами явно сцена заключения какого-то договора (открытые ладони и поднятая рука Арнольфини — все это клятвенные жесты). Уже упомянутая Маргарет Костер предложила вполне правдоподобное объяснение. Вероятно, пара заключает договор о праве жены распоряжаться имуществом мужа, чтобы помогать тому вести торговые дела.

Многочисленные катаклизмы, которые пережила Европа за почти шесть веков, прошедших со времени создания «Четы Арнольфини», чудесным образом пощадили картину. В XV веке она принадлежала испанскому дворянину Диего де Геваре (Испания тогда владела Нидерландами), который подарил ее испанской наместнице Маргарите Австрийской. Та завещала ее Марии Венгерской, которая перевезла работу в Мадрид. До конца Наполеоновских войн «Чета Арнольфини» украшала королевский дворец, откуда она была вывезена французами. В 1815 году ее обнаружил в Брюсселе английский генерал Джеймс Хей. Он купил работу по дешевке и отвез в Лондон. А в 1842 году ее приобрела только что открывшаяся Лондонская национальная галерея.

1. Зеркало — это одновременно символ и всевидящего Божьего ока, и благоразумия (в аллегориях благоразумия у Джотто и Джованни Беллини зеркало выступает именно в этом качестве), ведь заключение союза — супружеского или делового — действие, безусловно, разумное. В зеркале отражаются две фигуры. Скорее всего, это свидетели, присутствующие при заключении договора. Один из них — ван Эйк, о чем свидетельствует и латинская надпись, помещенная, вопреки традиции, над зеркалом в центре композиции: «Ян ван Эйк был здесь». Так обычно скрепляли контракты.

2. Медальоны со сценами Страстей Христовых, обрамляющие зеркало, — символ бренности этого мира. Снизу по часовой стрелке: «Моление о чаше», «Взятие под стражу», «Христос перед Пилатом», «Бичевание», «Несение креста», «Распятие», «Снятие с креста», «Положение во гроб», «Сошествие в ад», «Воскресение». Ван Эйк вообще помещает на картине много евангельских символов: ему важно подчеркнуть, что все мы ходим под Богом, мир преходящ и в суете повседневности нельзя об этом забывать.

3. Четки — символ благочестия.

4. Метелка — символ чистоты супружеской жизни, атрибут св. Марты, хранительницы домашнего очага.

5. Св. Маргарита Антиохийская — покровительница женщин.

6. Яблоко на подоконнике напоминает о том, что, каким бы гармоничным ни казался этот мир, нельзя забывать, что в его основе лежит первородный грех.

7. Апельсины — символ земного рая, достатка и благополучия.

8. Лев на спинке кровати. Если яблоко — символ грехопадения, то фигурка льва, помещенная над соединенными руками, — символ воскресения. Согласно средневековым бестиариям, львята после рождения в течение трех дней остаются мертвыми, пока отец не возвращает их к жизни своим дыханием. Льва часто высекали на гробницах рыцарей как символ будущего воскресения.

9. Горящая свеча — напоминание о быстротечности жизни.

10. Собачка — символ супружеской верности.

11. Снятая обувь — символизирует домашний уют, но также и чистоту помыслов тех, кто заключает договор. Это аллюзия на третью главу Книги Исход: «И сказал Бог: не подходи сюда; сними обувь твою с ног твоих, ибо место, на котором ты стоишь, есть земля святая». Когда совершался такого рода ритуал, Святой землей становился и пол жилища, так как в свидетели чистоты помыслов сторон призывали Христа.

Ян ван Эйк

Ок. 1390 — Родился в городе Маасейк, Северные Нидерланды. Учился у старшего брата Хуберта.
1422–1425 — Придворный живописец великого герцога Иоанна Баварского в Гааге.
1425–1430 — Работает в Лилле и Брюгге при дворе герцога Бургундского Филиппа Доброго.
1430 — Обосновался в Брюгге.
1432 — Заканчивает работу над главным своим произведением — Гентским алтарем, который украшает собор Святого Бавона в Генте.
1441 — Умер в Брюгге.