Расцвет иезуитских редукций в Парагвае: Царствие Божие среди индейцев

К моменту гибели капитана дона Хуана де Солиса испанцы уже сталкивались с племенами каннибалов и в целом знали, что ждать от таких типов.

Но дух авантюризма не позволил им держаться на расстоянии. Итог: де Солиса съели, а разведка островов и побережья залива Ла-Плата провалилась.

К 1528 году конкистадорам удалось-таки закрепиться на островах. О чём они вскоре пожалели.

Коренные жители островов — индейцы-гуарани племени чандула — были не только отличными рыболовами и отчаянными пиратами, но и воевали со всеми, до кого могли дотянуться. И практиковали ритуальный каннибализм по отношению к поверженным противникам.

Появление европейцев в своём меню ареале обитания они встретили с воодушевлением.

Корабли индейцев не шокировали, ружья не пугали. В 1541 году чандулы вместе с союзниками сожгли покинутый гарнизоном Буэнос‑Айрес.

Посмотрев на численность туземного войска и их свирепость, местные губернаторы решили полностью пересмотреть стратегию отношений с местными. Во избежание, так сказать.

Семья решает всё

У гуарани был один интересный, хотя и нередкий в тех краях обычай — многожёнство у вождей. Кстати, обычно на эту должность выбирали за красноречие и способность уладить дела племени без мордобоя. Учитывая воинственность парагвайских и ла-платских гуарани, это было очень разумно. А степень народного уважения измерялась размерами гарема вождя. Чем он был больше, тем более уважаемый был человек. В общем, когда через 50 лет часть ордена иезуитов обосновалась в принадлежащем испанской короне Парагвае, это был тот ещё диалог культур — с гаремом и гуриями.

Доминго Мартинес де Ирала стал губернатором Рио де Ла-Платы и Парагвая в 1544 году. Вокруг столицы Асунсьона в это время сновали гуарани, обстановочка была весьма напряжённой — все боялись набегов.

И тут дону Доминго пришла в голову замечательная идея: а давайте заведём гаремы из индианок-гуарани!

Предыдущие губернаторы тупо одаривали индейских касиков всякими подарками — бусы, ножи, топоры, котелки. Но разве может какой-то топор сравниться с родством? Благодарности хватало ненадолго, а семья — совсем другое дело. К тому же парагвайские гуарани не были каннибалами. Так что белым женихам можно было не опасаться внезапно оказаться главным блюдом на импровизированной свадьбе.

Отношения перешли на новый уровень — конкистадоры породнились с вождями индейцев. Очень быстро, по словам завистливых хронистов, Асунсьон стал напоминать «мусульманский рай». Пошли доносы — мол, испанцы Парагвая совсем от рук отбились, в многожёнство впали. Но территориальные приобретения были важнее, и скандал замяли.

Благодаря гаремам у испанцев, во-первых, появилось много союзников в регионе. Во-вторых, опираясь на многочисленных и воинственных парагвайских гуарани, можно было уничтожить чандулов. Что и было сделано к 1580 году.

Но стоило устранить одну беду, как в дверь постучалась другая — португальцы.

Циничные бандейры

По Тордесильясскому договору 1494 года португальцам отходила только часть Бразилии. Однако жажда золота постоянно толкала их вглубь континента.

Центром экспедиций постепенно стал город Сан-Паулу, основанный в 1554 году. Но с драгоценным металлом в Бразилии XVI века дела обстояли не айс. Зато вокруг были миллионы индейцев, которых можно было загнать на плантации.

Оправдания для этого уже были наготове: перевоспитаем каннибалов ударным трудом!

Дескать, срочно необходимо их окультурить, предварительно обратив в рабов. Так у португальцев появились бандейры — военные отряды охотников за рабами. Многие из них почти полностью состояли из индейцев тупи — союзников паулистов (жителей Сан-Паулу).

Бандейры буквально выпотрошили атлантическое побережье Бразилии. Индейцы массово убегали вглубь континента или к испанцам. К началу XVII века сотни тысяч коренных жителей Бразилии были убиты, десятки тысяч обращены в рабов, неустановленное количество померло от эпидемий. А отряды паулистов уже доходили до Парагвая.

Испанцам никак не улыбалось терять свою колонию. Да и индейских союзников-гуарани надо было защитить. И тут выход нашли иезуиты.

Слишком удачный план?

Иезуиты давно лелеяли надежду построить в Америке христианскую «империю добра». А тут им и все карты пошли в руки.

Монахи предложили обустроить бегущих из Бразилии индейцев в укреплённых миссиях (редукциях). Мол, там они будут в безопасности, а заодно к вере христовой приобщатся.

Потому как, положа руку на сердце, — ну какие из португальцев цивилизаторы?

В Асунсьоне идея всем понравилась. Ибо укреплённая миссия — это заслон на пути паулистов и оплот роялизма. И кроме того, Мадрид обязал губернаторов заняться управлением индейцами — снизить подати, христианизировать их, наконец.

Короче, важное дело — нести свет цивилизации — с радостью перевалили на иезуитов. В 1609 году орден основал первую редукцию — Сан-Игнасио-Гуасу.

Орднунг унд дисциплирунг

Добро, как известно, надо причинять массово. А без дисциплины и порядка это не получается. Понимая это лучше других, иезуиты скопировали систему управления редукциями с обобщённого испанского города, воплощающего их идеал.

И начиналась эта система со школьной парты. В каждом поселении были школы, где обучались не только мальчики, но и девочки. После обучения лучшие делали бюрократическую карьеру — пополняли коммунальные советы редукций. Обучавшиеся грамоте индейцы заведовали финансами и хозяйством миссий. Но регламентация деятельности гуарани шла не через них, а через касиков.

Иезуиты сохранили власть индейских вождей. Через них было проще управлять несговорчивыми туземцами.

Норов они, кстати, стали показывать сразу же. Попытки монахов полностью уничтожить языческие пережитки провалились.

Бичом редукций были свободные половые связи и ведовство. Дело в том, что иезуиты вмешивались в семейные отношения индейцев, принудительно выбирая им пару. Кто-то от такого бежал из поселений — благо выход из них был свободный. Молодёжь одной из миссий даже бежала в горы. Усмирили повстанцев, разрешив образовывать семьи с выбранными ими партнёрами.

А ведовству предавались все, включая касиков. В 1781 году одного из вождей обвинили в колдовстве. Абсолютно рядовой случай. Касика пожурили, он посидел в тюряге, а потом вышел на свободу.

Сами иезуиты сохранили в своих руках стратегический контроль за развитием редукций. По переписи 1732 года в 30 миссиях жили более 141 тысячи человек.

Если бы иезуиты не опирались на индейскую бюрократию или сильно раздражали гуарани, — предприятие не продержалось бы и пару лет.

Но спустя почти 120 лет с основания первой миссии можно было сказать однозначно — дело удалось.

Жизнь в редукциях была необременительной и сытной — еду производили в огромном количестве. Работали индейцы меньше восьми часов в день. Бо́льшую часть дня житель такого поселения находился в распоряжении своего вождя и семьи, имел своё хозяйство, в котором надо было работать. Всё это не напоминало «христианский» социализм, но и тоталитарщины особой не было.

Спокойная жизнь внутри редукций резко контрастировала с тем, что творилось за их стенами. История быстро объяснила иезуитам, что за всё надо платить.

Ружьё даёт безопасность

Монахам было чего опасаться. В 1628–1629 годах знаменитый охотник за рабами и путешественник Антониу Рапозу Тавариш уничтожил 11 из 13 иезуитских редукций, располагавшихся к востоку от реки Парана (Запад бразильского штата Парана.). Более 50 тысяч индейцев было обращено в рабов. Власти Испании в этой части Америки пришёл полный конец.

Иезуит Антонио Монтойя сумел вывести из разорённых поселений 12 тысяч индейцев. Однако до Парагвая дошли не более четырёх тысяч.

Иезуиты, конечно же, сделали выводы из такого погрома.

Во-первых, надавили на сам Мадрид. Туда отправился Монтойя и в ярких красках рассказал королю Филиппу IV о случившемся. В итоге для иезуитов сняли ограничения на вооружение индейцев в редукциях. Во-вторых, от пацифизма монахи перешли к мускулистому христианству. Парагвайские миссии стали напоминать крепости. Каждая из них насчитывала несколько сотен обученных бойцов. Для нужд иезуитского ополчения стали закупаться порох и огнестрельное оружие. Поселения приобретали пушки и даже строили свой парусный речной флот. Индейцев не просто учили воевать по-европейски — из них сформировали офицерский корпус. В 1659 году касик дон Игнасио Абиеру был выбран главой всей милиции редукций.

Абсолютно все назначения на «государственные посты» в иезуитских миссиях визировались в Асунсьоне. Если губернатор был против, Общество Иисуса должно было найти замену человеку. То есть степень автономии у редукций была даже меньше, чем у колумбийских индейцев. Тем не требовалось утверждать у испанцев своих военных вождей.

Сами того не осознавая, иезуиты постепенно превратили редукции в крупнейшую военную силу региона.

Это быстро дало результат. В 1641, 1652 и 1676 годах вторжения бандейрос были отбиты с огромными потерями для последних. Больше они редукциям не угрожали.

Военные успехи ордена произвели неизгладимое впечатление на местные власти. Теперь любое серьёзное военное предприятие не обходилось без вышколенной милиции гуарани.

В 1680 году иезуиты послали на помощь властям, осаждавшим португальский город Колониа-Сакраменто, три тысячи солдат. Из них половина была кавалеристами. Город испанцы взяли седьмого августа 1680 года.

С конца XVII века иезуитская милиция вела войны с индейцами-кочевниками региона Большой Чако, который протянулся с севера Аргентины через Боливию и Парагвай до запада Бразилии. Какую-то их часть истребили, а большинство было вынуждено признать сюзеренитет испанской короны.

В начале XVIII века парагвайские редукции были, казалось, в зените своего могущества. Именно это их и погубило.

…И проиграли бой

«Чёртов орден, он сделал нас нищими». По правде сказать, парагвайские помещики были людьми богатыми. Но хотелось-то быть ещё богаче. А тут, значит, иезуиты, у которых, «как все знают», денег куры не клюют, захватили под свои редукции самые богатые земли. И вообще, вы только гляньте на этих индейцев — да они же богачи. Креольская верхушка Асунсьона и то бедней.

Поначалу «лучшие люди города» всего лишь хотели ввести светское управление иезуитским редукциями. Ну и заполучить местных индейцев себе в поместья. Потом в 1717 году они поссорились с губернатором Парагвая, который очень хорошо относился к ордену.

Слово за слово — и вот уже несётся крик «Это наш город! Мы здесь власть!» Раздаётся оружие, и в 1724 году начинается бунт.

С повстанцами в основном воевала именно иезуитская милиция. В битве при Тавапи в 1735 году бунтовщиков разгромили. Виновных в беспорядках, конечно же, жестоко наказали, но теперь каждый парагвайский буржуа, каждый помещик, каждый ремесленник точил зубы на орден. И очень скоро это вышло иезуитам боком.

В 1750 году Мадрид приказал эвакуировать часть редукций из восточного Уругвая. В соответствии с договором, подписанным с Португалией, эти территории отходили к ней. Иезуиты, вопреки всем слухам, согласились с требованиями. А вот гуарани — нет. Мол, это наша родина и наша земля — мы будем её защищать. И поначалу даже писали письма в Мадрид с требованиями пересмотреть условия договора.

Так в 1753 году началась война с гуарани. Семь редукций-отказников были взяты в кольцо испанскими и португальскими войсками. Присоединились к ним и парагвайские ополчения под руководством креолов. Им-то орден вообще не было нужды жалеть. За три года войны были убиты десятки тысяч гуарани, оставшихся в живых переместили в Парагвай.

В обществе стали циркулировать слухи, что это иезуиты подбили гуарани на восстание. Какие-то основания под этим были — часть духовников перешла на сторону индейцев. И от этого парагвайским креолам становилось ещё хуже.

А вдруг завтра гнусные иезуиты подобьют туземцев на расовую войну. Мол, «режьте всех неиндейцев, а бог на небе разберётся, кто достоин рая».

Разумеется, всё это была чушь. Но и без того слабые позиции иезуитов были подорваны. В 1767 году орден изгнали из пределов испанской империи. Его имущество конфисковали. Тут-то и выяснилось, что никаких богатств у монахов не было. Всё заработанное тратилось на редукции. Заговоров, что удивительно, орден также не плёл. И от этого было, пожалуй, ещё обидней.

Дорвавшиеся до иезуитских миссий светские власти довольно быстро довели их банкротства. Индейцы побежали из миссий. Многие стали ремесленниками в Асунсьоне или Буэнос-Айресе. Другие вернулись к вольной жизни или оказались арендаторами у помещиков. В 1801 году в редукциях проживало около 40 тысяч человек.

Так вот закончилось «Царство Божие» в Парагвае. Как ни странно, но именно успехи иезуитов привели к его падению и ликвидации поселений. Но зато гуарани сохранились как народ. Не самый плохой результат, знаете ли.