Расовый бунт в Детройте в 1943 году: «кровавый понедельник» в Райской Долине

Детройт — Динамит

К 1943 году Вторая мировая война была в самом разгаре. Промышленность США работала на полную мощность, обеспечивая поставки и союзникам по ленд-лизу, и своим вооружённым силам. Одним из главных «арсеналов демократии» стал город Детройт — в 1943 году там производилась треть американской военной продукции.

Промышленность города работала посменно в круглосуточном режиме: обычным делом была 48-часовая рабочая неделя, ударными темпами строились новые фабрики и заводы, старые производства неуклонно расширялись. Городу требовались тысячи новых рабочих рук, которым обеспечивалась гарантированная и высокооплачиваемая работа. В Детройт со всей Америки стекались десятки тысяч желающих заработать людей. В течение нескольких месяцев 1941 года население города увеличилось на четверть — более 500 тысяч человек, в основном с юга Соединённых Штатов, приехали в Детройт в погоне за американской мечтой; не менее 50 тысяч из них имели чёрный цвет кожи.

Столь быстрый рост населения, разумеется, не мог обойтись без социальных проблем, которые в первую очередь касались жилищного вопроса — прибывающим в город людям было попросту негде жить. В условиях Детройта эта проблема усугублялась тем, что население города довольно сильно делилось по национальному и расовому признаку. Немцы, ирландцы, итальянцы, поляки, китайцы имели «собственные» кварталы и открыто враждовали друг с другом, но наиболее явный водораздел проходил между чернокожими и белыми жителями города.

За девять месяцев до начала беспорядков популярный журнал «Лайф» опубликовал статью «Детройт — Динамит», в которой описывалась тяжёлая социальная обстановка в городе и предсказывались грядущие бунты.

«Мало кто сомневается, что Детройт может выполнить свою миссию (речь шла о наращивании промышленного производства для победы в войне. — Прим. авт.). У него есть такие машины, фабрики, ноу-хау, каких нет ни в одном другом городе мира. Если бы машины могли выиграть войну, Детройту не о чем было бы беспокоиться. Но для управления машинами нужны люди, и слишком многие жители Детройта озлоблены и разделены на группировки, которые сражаются друг с другом больше, чем они хотят сражаться с Гитлером. Детройт может взорвать Гитлера, либо он может взорвать США».

Это потому, что я чёрный?

В Детройте не действовали официальные расовые законы, но неофициальная сегрегация между белыми и чёрными рабочими была очень сильна. С одной стороны, оплата труда была одинаковой, но чернокожие рабочие, как правило, получали наиболее опасные и вредные рабочие места — например, на литейном или лакокрасочном производствах.

В начале июня 1943 года на заводе компании «Паккард», производившем двигатели для бомбардировщиков и торпедных катеров, трёх чернокожих рабочих допустили к сборочному конвейеру. Это решение администрации немедленно вызвало забастовку среди белых рабочих. На следующий день 25 тысяч человек не вышли на работу, производство было парализовано, пока администрация не выполнила требования бастующих и не убрала чернокожих сборщиков. Через несколько дней забастовка парализовала ещё один завод Детройта — на этот раз поводом стала попытка организовать общие душевые для чёрных и белых женщин.

Упомянутая выше жилищная проблема особенно остро стояла перед чернокожими мигрантами. Приезжие чернокожие могли снять жилье только в «чёрном» районе Детройта, Райской Долине, где в девяти кварталах проживали сто пятьдесят тысяч человек.

Неофициально Райская Долина носила меткое прозвище «Чёрное дно», которое впоследствии стало уже официальным названием части района.

Люди селились в дикой тесноте и антисанитарных условиях; арендодатели, пользуясь случаем, в три-четыре раза увеличили плату за съёмное жилье.

Для обеспечения трудовых мигрантов жильём в Детройте запустили федеральную программу строительства жилых кварталов с типовой застройкой. Мэр Детройта Эдвард Джеффрис получил разрешение использовать один из этих кварталов для заселения чернокожими мигрантами. Проблема была в том, что квартал располагался в «белой» части города, и это немедленно вызвало всплеск социальной напряжённости. Опасаясь, что соседство с чёрным районом обесценит их собственность, местные жители начали кампанию протеста против поселения чёрных вне «Чёрного дна». Когда первые переселенцы, имея на руках оплаченные договоры аренды, начали прибывать в квартал, их встретила агрессивная толпа, вооружённая палками и камнями и перекрывшая машинам дорогу к домам.

Одну из машин перевернули, начались стычки, полиция была вынуждена разделить противоборствующие стороны. В конечном итоге, чтобы люди смогли попасть в свои дома, пришлось привлекать полицию и национальную гвардию США.

Для мэра Эдварда Джеффриса и комиссара полиции Джона Уизерспуна не было секретом, что обстановка в городе напоминала пороховую бочку. Уизерспун ежедневно информировал Джеффриса о растущем количестве инцидентов между чёрными и белыми, любой из которых мог перерасти в полномасштабный бунт. Одним из источников напряжённости был, как ни странно, общественный транспорт, в котором чёрные и белые люди были вынуждены вместе добираться до работы.

В департаменте полиции Детройта было всего 3400 человек, которые должны были справляться с враждебным населением, насчитывавшим почти два миллиона человек. За несколько месяцев до бунта губернатор штата Гарри Келли и мэр Детройта встречались с командующим гарнизоном форта Кастер полковником Августом Кречем, чтобы обсудить возможную помощь армии в случае массовых беспорядков, и оба были убеждены, что для отправки войск в Детройт потребуется только телефонный звонок.

В начале лета Креч провёл две пробные тренировки, чтобы узнать, сколько времени потребуется, чтобы доставить войска в Детройт, и заверил мэра Джеффриса, что армия войдёт на улицы города в течение часа.

Ходят слухи по дворам

Воскресенье 20 июня 1943 года оказалось жарким днём в прямом и переносном смысле: температура воздуха в городе поднялась до 32 градусов. Люди спасались от жары в парках и на пляжах города, самым большим из которых был муниципальный парк на острове Белл. Днём его посетили не менее ста тысяч человек, семьдесят пять тысяч из которых были чернокожими — парк Белл был единственным доступным местом для отдыха жителей Райской Долины.

В три часа дня полицейское управление Детройта получило сообщение о том, что группа чернокожих подростков устраивает беспорядки и драки на острове. Зачинщиком оказался Билли Лайон. Накануне его избила банда белых гопников, и он решил отомстить, собрав группу безработных товарищей, вместе с которыми в течение дня совершал нападения на отдыхающих белых. Нападавшие легко растворялись среди толпы, и полиция не смогла задержать их.

Остров Белл Айл соединялся с материком длинным мостом, по которому вечером люди начали покидать парк. На мосту банда Лайона напала на белого матроса, возвращавшегося из парка в военно-морской арсенал, расположенный рядом с мостом. Драка быстро переросла в массовое столкновение, в котором приняли участие товарищи матроса.

Полиция Детройта оказалась готова к подобному развитию событий — парк, в котором совместно отдыхали белые и чёрные, был потенциальным местом возникновения беспорядков, поэтому вскоре к месту драки стянулись крупные силы полиции. За три часа полицейские смогли навести порядок на мосту, арестовав 28 чернокожих и 19 белых драчунов. Комиссар полиции доложил мэру, что инцидент исчерпан, однако он сильно ошибался.

Билли Лайон и его друг Лео Типтон смогли избежать ареста и сбежать в Райскую Долину. Там они направились в «Форест Клаб» — самый большой ночной клуб для чернокожих, — где со сцены объявили о том, что белые только что убили чернокожую женщину с ребёнком, сбросив их с моста Белл Айл. В качестве доказательств были предъявлены следы побоев, и слушателей, что называется, прорвало.

Около пятисот человек направились по Гастингс-стрит в направлении моста, громя по дороге лавки, принадлежавшие белым хозяевам. Однако когда разъярённые погромщики вышли на Вудворт-Авеню, разделявшую «чёрный» и «белый» кварталы, то навстречу им выкатилась не менее разъярённая, но куда более многочисленная белая толпа.

Неустановленные полицией лица распространили в белых районах города слух, что на мосту Белл Айл чернокожие преступники изнасиловали и убили белую женщину. Численное превосходство сыграло свою роль, и вскоре белые радетели о справедливости загнали чёрных в Райскую Долину. Полиция отреагировала, как могла, имевшиеся силы были брошены на оцепление чёрного района с целью не допустить туда белых погромщиков.

Тем временем белые бандиты начали ловить и избивать ничего не подозревавших чернокожих, которые шли на работу. Автомобили, принадлежавшие чёрным водителям, переворачивали и поджигали, людей вытаскивали из трамваев и избивали на улицах.

В девять часов утра «Кровавого понедельника» 21 июня 1943 года мэр города и комиссар полиции сочли, что ситуация становится критической. По городу разгуливала огромная толпа белых отморозков, которые в попытках прорваться в чёрный район регулярно пробовали на прочность полицейские кордоны. Масла в огонь подливали чёрные банды, атаковавшие полицию с тыла.

Атаки белых полицейские отражали дубинками и слезоточивым газом, по чёрным же они открывали огонь на поражение.

Особо яростные белые погромщики всё же проникли в «Чёрное дно» и начали погромы уже за спиной полиции.

Требовалась срочная помощь армии для предотвращения массового кровопролития.

Получив призыв о помощи, полковник Креч сообщил об этом своему непосредственному командиру генералу Гутнеру, с просьбой отдать приказ ввести войска в город. Однако Гутнер был не так-то прост и немедленно начал изучать границы своих полномочий, после чего заявил, что может отдать подобный приказ только после введения военного положения в штате.

Бюрократические проволочки длились весь день, пока из Вашингтона наконец не пришла президентская прокламация, разрешавшая ввести в город войска.

Полковник Креч приказал солдатам примкнуть штыки и двигаться по улицам Детройта крупными отрядами, сделав расчёт на психологический эффект появления войск в городе. Он оказался прав: стоило солдатам оказаться на Вудворт-авеню, как агрессивная толпа, которая насчитывала не менее 15 тысяч человек, немедленно рассеялась. Оставалось разобраться с наиболее агрессивными белыми бандами, которые смогли прорваться в чёрный район. Для борьбы с ними использовали военную полицию при поддержке солдат.

К 23 часам вечера порядок в городе удалось восстановить. Последним очагом бунта стал отель «Фрейзер», в котором забаррикадировались несколько десятков негров, атакованных белыми погромщиками.

Когда полиция навела порядок в окрестностях отеля, офицер Лоуренс Адамс потребовал открыть двери. В ответ раздался выстрел, нанёсший ему смертельное ранение. Полицейские открыли ответный огонь, чудом не убив никого из находившихся в отеле людей.

Тогда считать мы стали раны, товарищей считать

Жертвами беспорядков в Детройте стали 34 человека, 25 погибших были чернокожими. Из них 17 застрелила полиция, остальных убила белая толпа. Из девяти погибших белых граждан семеро были полицейскими, но только один оказался на счету чернокожих. Ещё одного белого погромщика насмерть сбил водитель автомобиля, а последний убитый заслуживает отдельного упоминания.

Итальянский доктор Джозеф де Горайтис, верный клятве Гиппократа, поехал на вызов к больному через Райскую Долину. Несмотря на неоднократные предупреждения полиции о грозящей ему опасности, он предпочёл выполнить свой долг. По дороге его автомобиль остановили чернокожие бандиты, которые вытащили доктора из машины и забили насмерть. На месте его гибели через два года поставили памятник, напоминавший о гнусном преступлении.

Шестистам девяноста пяти пострадавшим потребовалась госпитализация, три четверти из них были чернокожими. Полиция Детройта арестовала 1895 человек, 80 процентов из которых оказались чёрными.

По итогам судебного разбирательства зачинщики бунта Билли Лайон и Лео Типтон получили пять и 2,5 года тюрьмы соответственно; пятерых чёрных мужчин приговорили к 80 суткам заключения за нарушение общественного спокойствия, ещё 28 человек получили разные сроки за конкретные преступления (грабёж, нападение, воровство, незаконное ношение оружия и т. д.) — почти все они были белыми.

Ущерб, причинённый погромами, оценили в два миллиона долларов. Косвенные потери составили миллион упущенных человекочасов на производстве. Мэр Джеффрис с горечью заявил, что «наши враги не смогли бы добиться такого же результата с помощью полномасштабного бомбардировочного рейда».

Армейские подразделения в течение двух недель патрулировали город, в котором ввели комендантский час. В начале июля войска торжественно покинули Детройт.

Материалы дела разобрала специальная комиссия, которая назначила ответственными за беспорядки чёрные банды, состоявшие из приезжих. Полицию Детройта раскритиковали за «сдержанность в борьбе с „чёрными мятежниками“». В свою очередь, Национальная ассоциация содействия прогрессу цветного населения обвиняла городские власти в том, что они довели ситуацию в городе до начала конфликта. Под влиянием протеста мэр города поручил комиссару полиции ввести в состав полицейского управления не менее 200 чернокожих сотрудников.

Инцидент в Детройте имел широкую огласку в мире; его использовала немецкая и японская пропаганда в качестве иллюстрации неравенства в «колыбели демократии». Одним из последствий беспорядков в Детройте стал бунт личного состава 1511-го транспортного полка армии США в Великобритании.

Беспорядки были подавлены, однако социальные причины, которые привели к их началу, никуда не делись, и Детройту ещё предстояло стать ареной подобных событий в 1967 году.