Судьба семейных реликвий князей Мещерских: куда после прихода большевиков попадали драгоценности «бывших»

«- Мама, - спросила я, - что это за глупое, что это за унизительное слово - «бывшие»?
- Это мудрое слово, - ответила она, - это означает: они были, эти люди, а теперь их не стало. Это словно опавшая листва. Теперь надо родиться вновь для того, чтобы жить, и это очень трудно.» (Е. Мещерская «Конец Шахерезады»)

Трудностей в послереволюционной жизни бывших дворян действительно было немало. Считается, что большинство из них покинули Россию в эти годы, однако, по разным данным, около 500-600 тысяч человек дворянского происхождения остались на родине. Эти люди оказались заложниками новой власти. Их выселяли, часто просто на улицу, им не давали возможность работать и не разрешали учиться. Их постоянно подозревали в готовящихся заговорах, и они были вынуждены доказывать свою невиновность.

Мир юной княжны, навсегда разрушенный в годы революции, был наполнен множеством предметов искусства. Усадьба Петровское-Алабино (построил ее в конце XVIII века Никита Демидов), была настоящим дворцом.

Кроме драгоценностей и мифических слитков золота, которые до сих пор беспокоят кладоискателей, во дворце было множество иных ценностей. Например, большое собрание старинного оружия. Библиотека князя Мещерского считалась одним из богатейших собраний в Европе, коллекция картин включала в себя шедевры Ван Дейка, Тициана, Мурильо, Тинторетто и Брюллова. После революции большинство произведений искусства были национализированы.

Одной из самых дорогих картин в коллекции считалась «Мадонна с младенцем» XVI века. Это небольших размеров тондо (круглая картина) приписывали кисти самого Боттичелли, хотя позднее эксперты определили, что принадлежит она, скорее всего, одному из известных учеников великого мастера. С этим полотном связана интересная история. Именно оно послужило косвенной причиной принятия в 1918 году декрета «О запрещении вывоза и продажи за границу предметов особого художественного и исторического значения», который частично прекратил массовый отток предметов искусства из нашей страны.

После реквизирования наиболее ценных картин князей Мещерских этого полотна искусствоведы не обнаружили. Более того, выяснилось, что незадолго перед этим к вдове князя лично наведывался посол германии Вильгельм фон Мирбах. Он предлагал семье помощь при выезде в Германию в обмен на продажу картины. Игорь Грабарь, который был тогда попечителем Третьяковской галереи, поднял тревогу. Скандал дошел до самого верха руководства молодой Советской республики и Екатерину Мещерскую вызвали на Лубянку. По словам княжны Китти, мать встречалась там лично с председателем ВЧК Феликсом Дзержинским:

«Приняли вежливо. При беседе присутствовали В. Д.Бонч-Бруевич, Я. Х. Петерс и, кажется, А. В. Луначарский.
- Вы продали в Германию картину Боттичелли? — спросил Феликс Эдмундович.
- Нет, я не продавала ее…
И она рассказала о посещении Мирбахом своего дома, о том, что отказалась вести переговоры о продаже полотна. Затем написала мне записку: «Китти! Отдай Боттичелли. Мама.» Передала ее чекистам. Когда мне привезли эту записку, тогда я и отдала картину… Холст хранился зашитым в тяжелую парчовую занавесь, которая была на толстой подкладке…
А боялись мы, в основном, анархистов, которые тогда в Москве повсеместно грабили богатые особняки и к нашему уже примеривались…»

Так «Мадонна» осталась в России. Сегодня этот шедевр экспонируется в Государственном музее изобразительных искусств имени Пушкина. А 100 лет назад, 19 сентября 1918 года, с подписями Ленина, Луначарского, управделами СНК Владимира Бонч-Бруевича и секретаря правительства Лидии Фотиевой был принят декрет, запрещающий вывоз ценностей, который бы «угрожал утратою культурных сокровищ народа».

Еще один интересный шедевр, связанный с семьей Мещерских – это скульптурный портрет князя Александра Васильевича. Дело в том, что имя скульптора Павла Трубецкого еще в те времена сплетники связывали с княгиней Мещерской. Возраст князя, конечно, давал пищу для злых языков (разница в возрасте его с молодой женой составляла почти 50 лет), но княжна Китти со ссылкой на дневники матери в своих воспоминаниях эти слухи опровергает. По ее словам, старшая Екатерина на сердечную склонность молодого скульптора ответила вежливой просьбой покинуть их дом без объяснения причины. До сих пор эта версия о предполагаемом отце знаменитой мемуаристки гуляет по просторам сети, однако найти ей документальное подтверждение сегодня, вероятно, уже невозможно.

За свою долгую жизнь княжне Мещерской пришлось пережить все события XX века, выпавшие на долю нашей страны. Конечно, большинство семейных ценностей, уцелевших после революции, были проданы или обменяны во время Великой отечественной войны и в дальнейшие голодные годы.

Об одной из последних драгоценностей, которую княжна Китти хранила до старости, рассказывает в своей книге «Мои Великие старухи» известный советский журналист и публицист Феликс Медведев. Он встретился с Екатериной Мещерской, когда той было уже 83 года, в ее маленькой «дворникой» комнатке. Там она показала журналисту «единственную реликвию семьи Мещерских, с которой (она) не расставалась и, несмотря на нужду и голод, хранила и даже носила». Это оказались серьги, которые принадлежали когда-то Наталье Гончаровой.

Феликс Медведев рассказывает и о дальнейшей истории этого раритета. По его словам, бывшая княжна написала самой Раисе Максимовне Горбачевой. Она рассказала о заслугах своей семьи перед Россией и о хранящемся у нее последнем семейном сокровище. Вероятно, в результате этого обращения, серьги были переданы на хранение в музей Пушкина, а Екатерина Мещерская на склоне лет получила, наконец, приличную пенсию. Конец жизни она посвятила завершению своих мемуаров, которые составляют не одну тысячу машинописных страниц.

Семья Мещерских не уехала из России, так как княгиня Екатерина, по словам дочери, не «представляла себе жизни без Родины». Множество людей в те годы, выбрав путь эмиграции, сталкивались с огромными трудностями, ища свою судьбу за границей.