Трансатлантический перелет Чарльза Линдберга: Нью-Йорк — Париж

Приз-убийца

Первый беспосадочный перелёт через Атлантику совершили Джек Алкок и Артур Уиттен на самолёте «Виккерс Вими» ещё летом 1919 года. Пилотов бурно чествовали по его завершении, но такого фурора, который вызвал полёт Чарльза Линдберга почти восемь лет спустя, не случилось.

Во-первых, потому, что летели они над Северной Атлантикой, путь через которую почти в два раза короче того, что преодолел Линдберг — «всего» 3000 километров. Ну и во-вторых, это был «внутренний» перелёт по Британской империи: взлетев с Ньюфаундленда, авиаторы приземлились в Ирландии. Места, как видно, не самые населённые — что в итоге тоже сказалось на количестве репортёров и уровне поднявшейся шумихи.

Американский бизнесмен Реймонд Ортейг решил, видимо, что подобная веха авиации не должна быть обделена должным вниманием, и тут же объявил приз своего имени. Награда в 25 тысяч долларов (очень приличные, по тем временам, деньги) предлагалась тому, кто до 1924 года успеет совершить беспосадочный перелёт из Нью-Йорка в Париж или наоборот. Желающих преодолеть чудовищное по меркам 1919-го года расстояние не нашлось, и, когда срок предложения истёк, Ортейг озвучил его снова.

И вот тут-то желающие повалили рекой. Уровень развития авиации уже позволял надеяться на успех. Тем не менее, многие из претендентов на победу заплатили жизнью за участие в гонке.

Конкуренты

Список катастроф возглавил S-35 — самолёт, спроектированный фирмой нашего соотечественника, эмигранта Игоря Сикорского. Организаторами попытки и заказчиками была группа инвесторов, а пилотировал машину Рене Фонк — второй после Рихтгофена ас Великой войны. Увы, Сикорского сильно торопили, чтобы полёт состоялся в наиболее благоприятный погодный период, и самолёт не успели толком испытать при полной загрузке. Поэтому, когда в сентябре 1926-го S-35 с Фонком и ещё тремя членами экипажа попытался взлететь, он упал и загорелся. Выжила половина экипажа, включая самого Фонка.

Кадры из кинохроники того времени — испытания S-35 и катастрофа на старте

24 апреля следующего, 1927 года, потерпел крушение «Кистоун Пэтфайндер», пилотируемый двумя офицерами — Ноэлем Дэвисом и Стэнтоном Вустером. Виной стало всё то же стремление взять с собой побольше топлива. Несчастье произошло, когда лётчики проводили последний испытательный полёт перед Атлантикой. Оба пилота погибли.

Последняя связанная с призом Ортейга катастрофа произошла с двумя французами — Шарлем Нунжессером и Франсуа Коли, которые собирались лететь из Парижа в Нью-Йорк. Нунжессер был третьим асом Французской республики.

Он вполне соответствовал своему времени — так, отправляясь в последний полёт 8 мая 1927-го, он сделал себе инъекцию кофеина, чтобы не засыпать над Атлантикой.

Остальные лётчики, решившие попытать удачи, остались живы, но проблем у них тоже хватало. Например, самолёт одного из участников гонки, будущего контр-адмирала Ричарда Бэрда, был серьёзно повреждён при неудачной посадке после испытательного полёта. Причём за штурвалом был не кто-нибудь, а Антон Фоккер (тот самый, что придумал синхронизатор винта и пулемёта), который сам же этот самолёт и спроектировал.

Неочевидный кандидат

Приз Ортейга, конечно, предусматривал не только весьма неплохую сумму. Выигравший его автоматически привлёк бы к себе внимание прессы. Для пилотов это означало возможность написать бестселлер, распродать сувениры, выступать перед толпами взволнованных людей — то есть деньги, деньги, и ещё раз деньги. Спонсоры же получали широчайшую рекламу. Поэтому бюджеты многих претендентов на приз нередко многократно его превышали. Взять, например, Бэрда — нижняя планка оценки потраченных им средств находится где-то в районе полумиллиона долларов.

Тем более неожиданным было то, что в итоге победа досталась человеку с самым скромным бюджетом.

Чарльз Линдберг — тихий, в чём-то даже застенчивый человек с лицом ребёнка, вырос в небедной семье. Его дед в своё время заседал в шведском Риксдаге, а отец и вовсе в Конгрессе США. Но несметными богатствами молодой пилот отнюдь не обладал. Ему удалось привлечь спонсоров всего на 13 тысяч долларов. Этого хватило лишь на одномоторный самолёт в грозящей вот-вот обанкротиться компании.

Лететь он мог только в одиночку — места для второго пилота не было. Линдбергу предстояло вести «Дух Сент-Луиса» — как окрестили машину по желанию спонсоров — без возможности хоть немного поспать. Ориентировка на местности, навигационные расчёты — всё это тоже целиком ложилось на его плечи.

Причина успеха

Поднявшись в небо в Нью-Йорке в 8 утра 20 мая 1927 года, Линдберг не испытал каких-либо серьёзных проблем и прибыл в Париж в 10 вечера следующего дня. Всё расчёты были сделаны безукоризненно, машина не подвела, а пилот не заснул по пути.

Причиной тому был уникальный опыт Линдберга. До того, как загореться идеей трансатлантического перелёта, он развозил на самолёте почту. В двадцатые эта работа была опасней, чем кажется сегодня — механизмы были ненадёжные, средства навигации примитивные, а летать приходилось в любую погоду, и днём, и ночью.

Если пилот терялся на местности, приходилось снижать скорость и высоту до минимума, и пытаться прочитать дорожные указатели.

Триумф

Выиграв приз, скромный по природе Чарльз разбудил в себе силы, могущества которых и не мог представить. Произведённый фурор навсегда изменил его жизнь — отныне он стал публичным лицом, причём настолько, что это выбивало из сил. На следующие полгода пилот стал заложником приёмов, банкетов, публичных выступлений и прочих не особенно комфортных его интровертивной натуре мероприятий.

Лётчики были своеобразными рок-звёздами межвоенного периода, и Линдберг ещё долго испытывал на себе (без восторгов) внимание прессы. Но постепенно оно ослабевало, и жизнь (за исключением жуткой истории, когда был похищен и убит его полуторагодовалый ребёнок) налаживалась. Трансатлантический перелёт обеспечил Линдбергу хорошую карьеру и, самое главное, надёжно связал её с любимой авиацией. А значит те майские деньки 1927 года полностью себя окупили.