Туалетный юмор и грубые шутки Вольфганга Моцарта

Он был несносен, любил инфантильный юмор и настолько далек от простого обывателя, что в XX веке психиатры даже поставили ему диагноз: «синдром Туретта». Но если вам любопытно наше мнение: Вольфганг Амадей просто любил угорать и обладал по-детски живым и неспокойным умом.

Моцарт и письма про задницы

Так как же материться подобно Моцарту? Это очень просто и крайне современно. Композитор любил упоминать задницы в письмах родным и близким (и даже возлюбленной). Причем делал он это внезапно и по-хулигански. Он не ругался и не оскорблял, он просто вворачивал что-то эдакое в приличный разговор.

Вот, что он пишет своей любимой кузине Марии Анне:

«Засим, я желаю тебе доброй ночи
Но сперва обделай всю свою кровать
Спи спокойно, любовь моя
И затолкай себе задницу в рот»

Попробуйте читать это под Симфонию №40, и вы проникнитесь настоящим Моцартом.

Или вот:

«Дражайшая казя-базя…

…Во имя любви к моей коже я насру вам на нос, да так, что все стечет по подбородку».

Моцарт и песни про задницы

Но письма — не единственная сфера, где Моцарт проявлял себя как хулиган и матершинник. Вместе с друзьями он любил забавную игру: петь музыкальные каноны экспромтом, придумывая к ним непристойнейшие тексты и сюжеты.

До сих пор исследователи творчества гения недоумевают, почему Моцарт, который был лентяем во всем, что не касается его серьезного творчества, с таким старанием сохранял и копировал результаты этого экспромта. Но стоит взглянуть на парочку названий, и становится понятно: они прекрасны. Вот эти каноны:

Mozart - "Leck mich im Arsch" - Canon in B flat for 6 Voices, K. 231 / K. 382c

— «Leck mich im Arsch» («Лижи мою задницу»).

— «Leck mir den Arsch fein rein» («Лижи мою задницу начисто») — забавно, что ревнители благочестия впоследствии исправили название на «Nichts labt mich mehr als Wein» («Ничто не радует меня больше, чем вино»).

— «O du eselhafter Peierl», что можно перевести как «О, ты, мудила, Пайерл!».

Mozart - O du eselhafter Peierl - Chorus Viennensis

Но забавлялся подобным образом он не только в кругу близких друзей. Все та же кузина Мария Анна рассказывала о случае, когда Вольфганг напился в компании священника, некоего отца Эмилиана. Когда тот начал напевать каноны, Моцарт вторил ему, только под шумок напевая не что-то приличное, а «Отче Эмилиан, ну ты и хер, лижи мою задницу». Одно слово: гений.

Моцарт и выдуманные ругательства

Моцарт в кругу семьи (а потом эти люди будут шутить друг с другом про задницы).

Еще одна непристойная (хотя это как посмотреть) вещь, в которой был хорош Моцарт, — это выдумывание абсурдных ругательств и слов. Разбаловавшись, он не мог уняться и выдумывал слова в духе: «бумба-грязюмба», «панкитити», «мякоть-шмякоть», «овражилка-коптяжилка», «подвязка-недовязка», «волдырилка», «точкакака». 

Еще немного непереводимых примеров, найденных Симкиным: Hinkity Honky, Punkititi, Schlaba Pumfa, Royka-Pumpa, Natschibinitschibi, Sagadarata, Schlamanuzkey, Runzi-funzi, Ramlois Schurimiri, Gaulimauli, Blatterrizi, Signora Diniminimi. 

В письмах своей жене он использовал такие странные слова и словосочетания: Schluck and Druck, Spitzegnos, Schlumba and Saperlotte, Stachelschwein, «Nu, nu, nu, nu», Stanzi-marini, Plumpa-Strumpi, Lacci Bacci и Snai. Причем Snai — это прозвище, которое Моцарт дал своему ученику, Зюсмайеру, который сам впоследствии стал известным композитором. 

Из-за чего Моцарт был таким матершинником?

В начале XX века некоторые любители психоанализа увидели в непристойностях Моцарта черты психического отклонения или невроза. На основании этого даже предполагалось, что Вольфганг «страдал» от болезненного инфантилизма и копрофилии. Примечательно, что сам отец психоанализа, Фрейд, не стал изучать эту тему: видимо, понял, что иногда шутки про анус — это всего лишь шутки про анус.

Попытки дать медицинский диагноз продолжились в конце XX века. Некоторые исследователи, в том числе упомянутый Бенджамин Симкин, довольно смело заявили, что у Моцарта был синдром Туретта. На это указывала не только отчаянная копролалия Вольфганга, но и другие черты. Современники композитора говорили, что у гения было шило в заднице: он не мог усидеть на месте и минуты, бесконечно метался туда-сюда и мял в руках подвернувшиеся предметы. Кроме этого, у него случался тик, и в эти моменты Моцарт выглядел довольно жутко. 

Еще парой черт, свидетельствующих о синдроме, Симкин считает эхолалию и палилалию Моцарта. Эхолалия — навязчивая тяга к повторению одного и того же слова, словосочетания или слога. Вольфганговское «Nu, nu, nu, nu» или «Синьора Диниминими» — оттуда. Палилалия же — это как раз упомянутая мания создавать новые, ребячливо-забавные и абсурдные слова, вроде «бумбы-грязюмбы». 

Однако заявление о том, что Моцарт страдал от синдрома Туретта, — мягко говоря, смелое. Все приведенные Бенджамином Симкиным доказательства — косвенные и могут относиться как к другим заболеваниям, так и не относиться к заболеваниям вообще. 

Мы же все еще предпочитаем думать, что Моцарт просто был слегка поехавшим чудаком. А его любовь к матерщине и туалетному юмору — не более, чем защитный организм человека с тонкой психикой. Тем более, пики его копролалии приходились на особо трудные времена для Моцарта: на разгар его конфликта с архиепископом Зальцбурга и в дни, когда тяжело болел его сын. Если нам, простым людям, можно вскрикнуть в сердцах что-то вроде: «Отче Эмилиан, ну ты и хер, лижи мою задницу», то почему нельзя гению?