Вождь ирокезского племени мохок Джозеф Брант: индеец-масон на службе Его Величества

Монстр Брант

Восемнадцатый век в Северной Америке был непрост и кровав. Европейские державы делили её просторы как пирог, а индейские племена с разным успехом пытались удержать свои земли от захлёстывающего их потока колонистов из Старого Света.

Британская империя прилежно училась работать с аборигенным населением. Для мятежных колонистов индейцы были досадной помехой на пути к новым землям для ферм и плантаций. А для британской короны они стали полезными союзниками в решении разных деликатных проблем.

Когда часть жителей Тринадцати колоний восстали против британской короны, большая часть индейских племён выступила на стороне Лондона. Причина была простой: метрополия запрещала слишком активные захваты индейских земель, а колонисты жаждали экспансии. Если резню революционных поселений устроят регулярные войска — будет как-то неприлично. А что взять с краснокожих, да ещё и справедливо обиженных на религиозных фанатиков — предателей Его Величества?

Главным героем лоялистов и ужасом повстанцев в американской войне за независимость стал один из лидеров Конфедерации ирокезов по имени Тайенданегеа. Канадской истории он больше известен под английским именем Джозеф Брант. Американцы же прозвали его Монстром Брантом. Справедливо или нет — историки спорят по сей день.

Дважды Бросивший Жребий из клана Волка

Будущий капитан королевской армии и масон родился в долине реки Кайахога в семье индейцев племени могавков из клана Волка. Он получил имя Тайенданегеа — Дважды Бросивший Жребий. Или, по другой версии, «Две Палки, Связанные Для Крепости». Его отец вскоре умер, а мать вышла за Канагарадунка — одного из наследственных вождей-сахемов своего племени. Сахем был другом суперинтенданта по индейским делам Уильяма Джонсона, который был крайне увлечён культурой индейцев и надолго стал покровителем как всей ирокезской конфедерации, так и юного талантливого могавка.

Пятнадцатилетний Тайенданегеа сражался под знамёнами британской короны против французов на североамериканском театре Семилетней войны. Под фортом Карильон он впервые увидел войну: в отряде индейских проводников он наблюдал с холма, как французские залпы косили стройные ряды пехоты в красных мундирах.

Спустя год у Ниагары Тайенданегеа, он же Джозеф Брант, участвовал в англо-индейской лесной засаде на французский отряд, шедший на выручку осаждённому форту. Отряд был застигнут врасплох британскими залпами в упор и разбит отчаянной атакой в штыки и томагавки. Англичане и ирокезы потеряли убитыми дюжину воинов, французы — несколько сотен.

Ещё год спустя Джозеф стал одним из немногих ирокезов, участвовавших во взятии Монреаля. Бо́льшая часть индейских воинов к тому времени ушла домой, очень обидевшись на англичан. Красные мундиры после перелома в войне самым бесчеловечным образом запретили им устраивать резню французского населения с массовым снятием скальпов.

После победы и включения французского Квебека в состав британских владений Тайенданегеа отправился постигать премудрости европейской цивилизации в Коннектикут. В индейской школе он освоил английский язык, математику и передовые техники сельского хозяйства.

Ко всему прочему Тайенданегеа изучил «Одиссею» — знанием которой не раз шокировал белых людей.

Против колонистов поднялись почти все племена — кроме ирокезов. Они сумели найти общий язык с не слишком многочисленными в их землях немецкими, шотландскими и ирландскими поселенцами. Против британской короны восстали их традиционные враги, и это было хорошим поводом свести старые счёты, добыть скальпы и улучшить и без того хорошие отношения с англичанами. Джозеф присоединился к воинам своего народа на тропе войны.

Как предводитель могавков стал масоном

Брант зарекомендовал себя лучшим образом и среди племён ирокезов, и у британской администрации. Для первых он был отважным воином, тесно связанным с многими почтенными вождями. Для вторых — известным, лояльным и уважаемым индейцем, верным сыном англиканской церкви, отлично владевшим и английским языком, и наречиями всех племён ирокезской конфедерации. Для всех он был полезен умом, знаниями обеих культур, дипломатичностью и лидерскими качествами.

В итоге Тайенданегеа провозгласили военным вождём могавков и их главным переговорщиком с англичанами — не без рекомендации колониальных властей, но ирокезы ничего против не имели. На этом посту он решительно отстаивал интересы своего народа.

Знаменитой вплоть до королевского двора в Лондоне стала его борьба с немецким торговцем Георгом Клоком. Тот имел деловую привычку использовать ударные дозы алкоголя, чтобы вынуждать пьяных в дым индейцев подписывать документы на продажу земель за бесценок. Брант потребовал от него не только прекратить эту сомнительную практику, но и вернуть полученные обманом земли индейцам. Клок отправился жаловаться на «варварские требования дикарей» в Лондон, но понимания при дворе короля Георга не нашёл.

По возвращении из метрополии герра Клока ждал тёплый приём. Джозеф и его друзья разгромили поместье жулика, а самого предприимчивого колонизатора предводитель могавков лично избил пистолетом до потери сознания.

Тем временем ситуация в Тринадцати колониях обострялась. Колонисты не желали платить налогов британской короне, не имея представительства в парламенте, а заодно жаждали земель, которые индейцы «нагло» считали своими исконными владениями. Под ударом всё чаще оказывались земли Конфедерации ирокезов, что обостряло ещё вчера неплохие отношения шести племён с белыми людьми.

Джозеф Брант осознал и масштабы угрозы, и способы её преодолеть. Он предложил британцам полную поддержку ирокезов в надвигающейся войне с мятежными колонистами в обмен на решение земельного вопроса. В переговорах по этому вопросу предводитель могавков дошёл до британского престола — и нашёл полное понимание и поддержку со стороны короля Георга III.

Дабы подчеркнуть, что по-европейски образованный и лояльный короне индеец ныне представляет собой часть британского истеблишмента, король в соответствии с тогдашней модой лично провёл ритуал посвящения Джозефа Бранта в орден вольных каменщиков. Он вручил вождю ирокезов масонский запон в лондонской ложе Хирама номер 814. Масонством вождь могавков проникся настолько, что после войны даже основал ложу в резервации на берегах реки Гранд — где и стал мастером.

Попутно Тайенданегеа получил патент капитана британской армии, возглавив иррегулярную пехоту племени могавков. Вот только на родине его ждал холодный душ. Совет Шести племён решил держаться нейтралитета в разборке белых людей. Авторитета Джозефа даже при поддержке британской короны и колониальных властей оказалось недостаточно, чтобы переломить мнение более почтенных и традиционных вождей.

Как Брант стал монстром и героем

Даже воины племени могавков отказались пойти за Брантом бить колонистов. Среди индейцев за ним решили пойти только несколько особо горячих голов. Поддержку он получил там, где не очень-то и ждал. В землях ирокезов у белых поселенцев — немцев, шотландцев и ирландцев, которые не отбирали земли, а мирно сосуществовали с краснокожими — было немало своих вопросов к мятежникам. В отряд «Добровольцев Бранта» влилось около восьми десятков вооружённых поселенцев-лоялистов, которые составили его костяк.

Антиамериканская ватага немцев и кельтов под предводительством ирокеза, капитана британской армии и заодно масона, — зрелище с точки зрения исторических стереотипов психоделическое.

Только год спустя бо́льшая часть конфедерации решила выступить на британской стороне. Число воинов Бранта существенно увеличилось за счёт соплеменников. Индейцы и поселенцы под его командованием вели жестокую иррегулярную войну, по методам граничившую с геноцидом. Вождя-масона американские колонисты не случайно прозвали Монстром и Бичом Нью-Йорка и Пенсильвании. Ирокезы, немцы и кельты вырезали и сжигали поселения в старых землях могавков, захваченных колонистами, опустошив большую часть этих двух штатов и вынудив к бегству тысячи поселенцев. Американские повстанцы отвечали тем же. В один из ответных рейдов они сожгли столицу могавков и центр операций Бранта — Онондагу.

Современные историки обычно считают, что сам Брант не участвовал в жестокостях и не способствовал им — резню вызвала старая вражда и взаимная ожесточённость. Сообщается, что лично Джозеф требовал уважительного отношения к пленным и неприкосновенности мирного населения — но он не мог присутствовать в каждом рейде и набеге.

Так это или нет — ныне сказать сложно. С одной стороны, вождь могавков был человеком умеренным и просвещённым, разделявшим англиканскую веру и гуманистические ценности масонской традиции. С другой — нравом он отличался суровым и вспыльчивым, чему свидетельством история с торговцем Клоком. И никакой просвещённый гуманизм не помешал ему после войны использовать в своём доме труд рабов: белых военнопленных и захваченных в набегах чернокожих.

После одной из побед над повстанцами ирокезы взяли в плен американского подполковника Джона МакКинстри. Индейцы как раз собирались сжечь его заживо, когда на месте «пикника» появился вождь могавков. Подполковник, бывший членом нью-йоркской ложи, изобразил один из ритуальных масонских жестов для опознания посвящённых.

Вполне вероятно, что просвещённый вождь и без того помиловал бы вражеского офицера — но легенда связывает спасение капитана с узами масонского братства. Брант и МакКинстри сдружились, и после войны Тайенданегеа даже посетил по приглашению приятеля-брата ту самую ложу в Нью-Йорке. С тех пор там висит портрет Джозефа Бранта, хотя с точки зрения американцев он остаётся сомнительным историческим персонажем. Для того, чтобы пожилой Брант смог навестить ложу друга, губернатору штата Нью-Йорк пришлось выделить ему вооружённую охрану — слишком много было желающих поквитаться с вождём могавков.

Поражение лоялистов в войне стало тяжёлым ударом для ирокезов. Их старые земли доставались победителям-американцам, и будущее их в новой стране было туманным.

Брант добился у британских властей новых земель для своего народа в долине реки Гранд — куда за ним последовали более половины всех ирокезов. А его собственное племя могавков за верность короне и участие в войне получило ещё и полное возмещении убытков, понесённых в связи с поражением и переселением.

Взаимная резня ирокезов и лоялистов с одной стороны и мятежных поселенцев с другой вызвала ненависть, которая держалась по обе стороны американо-канадской границы не менее полувека.

Для американцев Джозеф Брант стал воплощением английского коварства и жестокости: проклятые красные мундиры отправляли «дикарей» резать почтенных белых протестантов, которые «просто» хотели забрать у этих «дикарей» совершенно ненужные им земли.

Для канадцев же он стал одним из героев национальной истории, воплощением союза людей разных языков и племён, верных престолу под сенью британского флага.

Джозефу Бранту поставили памятники, а его именем назвали графство и город, одну из резерваций могавков и эскадрон Королевского военного колледжа.

Впрочем, чин полковника от британской короны до вождя так и не дошёл. Его спрятал у себя квебекский губернатор, опасаясь политических последствий. Наследственные вожди-сахемы и без того сильно недолюбливали Бранта как «выскочку-простолюдина», и его дальнейшее официальное возвышение могло иметь сложные последствия.

Сам же Джозеф после войны посвятил свою жизнь отстаиванию интересов индейцев всех племён перед британскими и американскими властями. Он вёл множество переговоров, пытаясь гасить конфликты и удерживать стремление колонистов к захватам земель, а индейцев — к набегам и восстаниям.

Дипломатические способности и авторитет Бранта так восхитили Джорджа Вашингтона, что он даже предложил былому врагу остаться в США и получать большую пенсию. Тот отказался.

Последними словами Джозефа Бранта стала просьба к сильным мира сего «сжалиться над бедными индейцами и постараться использовать своё влияние для их блага».