«Я задыхаюсь от нежности»: пять самых необычных смертей из истории и мифов и их реальные аналоги

«Кирпич ни с того ни с сего никому и никогда на голову не свалится»

Древнегреческий драматург Эсхил написал за свои довольно долгие по меркам V века до н. э. 67 лет на менее 90 пьес. И хотя до наших дней дошло меньше десятка (точно атрибутированы семь), они оказали огромное влияние на всю литературу — такое, что Эсхила называют отцом европейской трагедии.

Под конец жизни в 458 году до н. э. драматург перебрался из Афин, где жил и работал, в маленький городок Гела на Сицилии, в котором, очевидно, намеревался в покое и тишине провести остаток дней.

Спустя примерно два года его настигла смерть: по утверждению древнеримского историка и публициста Валерия Максима, жившего пятью веками позже, Эсхил погиб от падения ему на голову черепахи, сброшенной пролетавшим орлом, принявшем лысую голову драматурга за булыжник. Современник Валерия Максима Плиний Старший добавляет: Эсхилу было предсказано, что погибнет он от падения на голову тяжелого предмета.

Неизвестно, имелось ли аналогичное предсказание в отношении 45-летнего бразильца Жуана-Марии де Созы, однако в 2013 году его настигла похожая участь. Правда, на него, когда он с супругой спал в своей постели, упала корова.

Дом Жуана-Марии в городе Каратинга стоял под склоном холма. Спускаясь по нему, корова, принадлежавшая одному из местных жителей, забралась на крышу дома семейства де Соза. Крыша не выдержала массы животного (более тонны, по утверждению бразильской прессы) и провалилась. И надо же было такому случиться, что в двух с половиной метрах ровно под коровой находилось супружеское ложе!

Интересно, что супруга де Созы и корова не пострадали при падении, а Жоан-Мария, как полагали врачи да и он сам, отделался только переломом ноги, однако спустя несколько часов все же скончался в больнице из-за не обнаруженного вовремя внутреннего кровотечения.

«Но не смогли понять, что шутите вы с вулканом»

Упомянутый выше древнеримский писатель-энциклопедист и по совместительству чиновник Плиний Старший, он же Гай Плиний Секунд, также умер при весьма необычных обстоятельствах: его погубил вулкан Везувий.

Современникам Плиний Старший был известен как естествоиспытатель и натуралист, а также как автор «Естественной истории» — крупнейшего энциклопедического сочинения Античности. И одновременно он занимал, как и любой приличный римлянин из богатой семьи, разнообразные государственные должности.

Так, в конце 70-х годов I века н. э. император Веспасиан назначил его командовать римским флотом на военно-морской базе в Мизене, что на берегу Неаполитанского залива.

24 августа 79 года началось знаменитое извержение Везувия, уничтожившего Помпеи и другие окрестные города. И хотя Мизен находился весьма далеко от них, Плиний, будучи ученым, никак не мог пропустить такое уникальное природное явление и отправился поближе к эпицентру событий — в городок Стабии, что в паре километров от Помпеев и в 15 километрах от Везувия.

Там Плиния и накрыло облаком серных испарений, от чего он скончался. Его племянник, тоже писатель и чиновник, Плиний Младший, добавляет, впрочем, что его дядей двигало не только неукротимое любопытство ученого, но и желание помочь местным жителям и успокоить их, а покинуть опасное место вовремя он не смог оттого, что отплытию судов под его командованием помешала неблагоприятная погода.

Ну в I веке нашей эры всякое могло случиться, а современная наука научилась предсказывать извержения вулканов и вовремя эвакуировать людей из опасных зон, скажете вы и будете правы, но лишь отчасти.

В начале марта 1980 года в американском штате Вашингтон проснулся дремавший более 120 лет вулкан Сент-Хеленс. Уже спустя пару недель ученые предсказали, что до сильного извержения осталось недолго. В подтверждение этого прогноза 27 марта раздался оглушительный взрыв, и вулкан выбросил горой столб пепла и газа. Это было еще не полномасштабное извержение, а подготовка к нему.

Местные власти тоже готовились: к середине мая из окрестностей вулкана были эвакуированы местные жители и рабочие; остались почти исключительно ученые и фотографы. К числу первых относился вулканолог Дэвид Джонстон — накануне извержения, начавшегося утром 18 мая 1980 года, он занял позицию на наблюдательном пункте, снимал показания с приборов и вел записи. Он сообщил по радио коллегам в Ванкувер: «Вот оно, началось!» — после чего связь с ним была потеряна, а сам он погиб (причем его останки не обнаружены).

Похожая судьба постигла и фотографа Роберта Ландсбурга: утром 18 мая он оказался в нескольких милях от вершины вулкана и, когда началось извержение, увидел движущееся на него с высокой скоростью облако пепла, сделал серию снимков этого облака, вынул кассету с пленкой из фотоаппарата, положил ее в рюкзак и лег на рюкзак так, чтобы максимально защитить его от повреждений.

Его тело, рюкзак и пленку нашли под пеплом спустя 17 дней спасатели; пленка сохранилась, была проявлена и дала ученым ценный материал.

Помимо Джонстона и Ландсбурга, то извержение погубило более 50 человек (и это несмотря на тотальную эвакуацию), 5000 чернохвостых оленей, две сотни медведей, более 1000 лосей, множество птиц и мелких млекопитающих. Альпийские луга, леса и горные озера на площади более 600 кв. км превратились в мертвую пустыню, местами до сих пор напоминающую поверхность Луны.

«И вскрикнул внезапно ужаленный князь»

Каждый, кто изучал русскую литературу в школе, наверняка помнит пушкинскую «Песнь о вещем Олеге», основанную на сюжете из «Повести временных лет». Князю Олегу предсказали смерть от собственного коня, тот приказал увести коня, через несколько лет, когда конь уже умер, князь наступил на его череп и был ужален скрывавшейся в нем змеей, от яда которой и скончался.

Похожий сюжет прослеживается в целом ряде источников, включая исландские саги и шотландские легенды. В «Саге об оркнейцах», описывающих историю Оркнейских островов в IX–XIII веках, имеется даже более изощренный вариант, касающийся первого ярла (правителя) островов Сигурда Могучего.

Тот, подчиняя себе острова, столкнулся с противодействием местного феодала Мэлбригта, прозванного Клыком из-за живописных выдающихся зубов. Противостояние его с Сигурдом закончилось разгромным поражением Мэлбригта и его дружины в последнем сражении, после которого Сигурд в соответствии с тогдашними обычаями приказал своим подчиненным привязать к седлам отделенные от тел головы членов Мэлбригтового войска.

У седла Сигурда, понятно, оказалась голова самого Мэлбригта. И все бы ничего, но, взбираясь на лошадь, Сигурд Могучий поцарапался о выдающийся клык Мэлбригта, приобрел через это заражение крови и вскоре скончался.

Неизвестно, слышал ли китайский повар Пэн Фань из южнокитайского города Фошань что-нибудь о Сигурде или хотя бы о вещем Олеге, однако его конец оказался весьма похожим на гибель североевропейских правителей раннего Средневековья.

Летом 2014 года гости в ресторане, где он работал, заказали редкое блюдо — особым образом приготовленное индокитайскую кобру вида Naja siamensis, змею примерно метровой длины с черно-белой или коричневой окраской и с характерным для кобр капюшоном. В своих жертв она обычно плюет ядом, но если плевок не сработал, может и укусить.

Яд такой кобры — весьма мощный нейро- и цитотоксин, его проникновение в ткани и кровь вызывает некроз тканей и нарастающий паралич, в результате которого жертва обычно и умирает, задохнувшись, когда оказываются поражены органы дыхания.

Об этом повар Пэн Фань, очевидно, знал, поэтому благоразумно отделил голову змеи и отложил ее в сторону, прежде чем приступить к разделке и приготовлению ее тела. Когда спустя 20 минут манипуляции с телом змеи были закончены, он протянул руку к голове, чтобы выбросить ее в мусорное ведро, а та внезапно вцепилась в него и впрыснула яд.

Помочь повару врачи не успели — он скончался, так и не узнав, вероятно, что голова кобры может сохранять двигательную активность и следы сознания в течение часа после отделения от тела.

Гремучая змея тоже вполне способна угрожающе разевать пасть, лишившись тела

«В исступлении он воскликнул: «Я убил сына!“»

Так описывает историк Николай Карамзин внезапное озарение, постигшее Ивана Грозного, когда сын его, 27-летний царевич Иван, упал, ударенный тяжелым посохом отца в висок. «И кинулся обнимать, целовать его; удерживал кровь, текущую из глубокой язвы; плакал, рыдал, звал лекарей; молил Бога о милосердии, сына о прощении», — продолжает автор «Истории государства Российского».

На пятый день после этого царевич скончался, оставив наследником престола не очень пригодного к правлению (и продолжению династии) брата Федора.

И хотя нет достоверного подтверждения этой версии смерти Ивана Ивановича, именно она признана историками и современниками в качестве основной, хотя и с расхождениями относительно причины ссоры, доведшей Ивана Грозного до сыноубийства. Эта версия надежно закрепилась в массовом сознании и отражена, помимо прочего, на знаменитом полотне Ильи Репина.

Тем не менее со 100-процентной уверенностью сказать, как именно погиб сын Ивана Грозного, мы не можем. А вот с одним из самых популярных американских R&B- и соул-исполнителей 1960–1970-х Марвином Гэем ситуация куда более определенная: его действительно убил собственный отец, тоже Марвин и тоже Гэй, только старший.

Отношения сына и отца никогда не были особо теплыми, и это неудивительно: Марвин-старший был священнослужителем в местной церкви и по совместительству разнорабочим, воспитывал детей в строгости и даже с жестокостью, требуя от них беспрекословного подчинения и жестоко наказывая за непослушание.

С матерью же у Марвина Гэя-младшего отношения, наоборот, были вполне мирными. До такой степени, что, уже будучи звездой мировой величины и завершив очередной гастрольный тур, он летом 1983-го переехал в дом родителей (который сам же им и купил 10 годами ранее), чтобы ухаживать за матерью, незадолго до того перенесшей операцию.

1 апреля 1984 года между родителями возникла (очередная) ссора на бытовой почве, Марвин-младший вступился за мать, грубо вытолкал отца из комнаты и с бранью пинал его до тех пор, пока мать не оттащила его и не отвела к себе. Марвин-старший же взял пистолет (подаренный Марвином-младшим на прошлое Рождество для защиты от грабителей), вернулся в комнату жены и молча выстрелил сыну в упор в грудь на глазах у жены, а когда тот упал, выстрелил и второй раз, хотя и первое ранение было, по-видимому, смертельным.

Спустя несколько минут Марвин Гэй-младший испустил дух. Примечательно, что, в отличие от Ивана Грозного, Гэй-старший не рыдал и не просил сына о прощении, а спокойно сдался полиции. Позже на допросах он сообщил, что неоднократно предупреждал детей: если кто-нибудь из них поднимет на него руку, то будет убит. На вопрос, любил ли он своего сына, Марвин-старший ответил, что «не испытывал к нему неприязни».

Одна из самых известных песен Марвина Гэя-младшего (старший, насколько известно, песен не писал) называется What’s Going On. На ее написание автора вдохновили сообщения о случае жестокого обращения полицейских с задержанным

«Я задыхаюсь от нежности»

Марк Аврелий Антонин Гелиогабал, более всего известный под своим последним именем, стал римским императором в 218 году от Рождества Христова в возрасте 14 лет, поддержанный сирийскими легионами и деньгами своей матери.

Воспитан он был в роскоши, вседозволенности и в духе восточного деспотизма и не преминул воспользоваться вновь открывшимися возможностями для удовлетворения собственных желаний. Современникам и потомкам он запомнился выдающейся даже по меркам позднего Рима распущенностью и неукротимой алчностью до разного рода излишеств, которую едва удавалось удовлетворять с помощью бюджета огромной империи.

Неудивительно, что уже в 222 году его вместе с матерью убили восставшие солдаты и выбросили тела в Тибр. Подробнее о разгуле фантазии этого юноши можно почитать в древнеримском сборнике биографических рассказов «История августов» (Scriptores Historiae Augustae — частичный русский перевод издан под названием «Властелины Рима: Биографии римских императоров от Адриана до Диоклетиана»), мы же вспомним один из эпизодов.

Пиры он устраивал в зале с раздвижным потолком, с которого на гостей падали лепестки роз и прочих ароматных цветов, причем в таком количестве, что некоторые гости под конец не могли из-под них выбраться и погибали, задохнувшись. Научных подтверждений правдивости этого рассказа не имеется, но художникам, литераторам и музыкантам это не мешало изображать описанное в своих произведениях.

Признаемся, нам не удалось обнаружить достоверных описаний аналогичных случаев удушения людей лепестками цветов в прессе и литературе, однако истории о том, как слишком много приятного и вкусного могут сгубить чью-то жизнь в одночасье, имеется немало.

Один из недавних случаев — гибель 29-летнего американца Винсента Смита, временного рабочего на шоколадной фабрике в штате Нью-Джерси, июльским утром 2009 года. Загружая очередную порцию твердого шоколада в бак, где тот расплавлялся и перемешивался, чтобы превратиться в батончики, Смит, оступившись, последовал за сырьем в кипящий шоколад. И хотя мужчина находился в баке всего около десяти минут, а температура шоколадной массы была в районе 50 °C, подоспевшие на помощь врачи лишь констатировали его смерть, наступившую вследствие травм, полученных Смитом при встрече с лопастями перемешивателя шоколада.

Не совсем удачный пример? Согласны, вот другой: 17 октября 1814 на пивоварне в лондонском районе Сент-Джайлс лопнул бак с пивом. Очень большой бак, объемом 610 тысяч литров. А вслед за этим лопнули и остальные — сработал эффект домино.

В результате на окружающие улицы, застроенные убогими трущобами, хлынули почти 1,5 миллиона литров пива, то есть примерно половина объема современного олимпийского бассейна (50 × 25 × 2 м). Потоки напитка разрушили несколько зданий и затопили подвалы, в которых жили малообеспеченные подданные британской короны, погубив восемь человек, пятеро из которых захлебнулись. Это событие получило название Лондонского пивного наводнения.