«Явление Христа народу» Александра Иванова в деталях

В 1831 году Академия художеств отправила молодого живописца Александра Иванова на стажировку в Италию. Обычно студентам ставилась задача написать картину на античный сюжет, но в этот раз дело обстояло по-другому. Профессора решили заказать ему картину из евангельской истории — «Явление Христа народу». Библейские сюжеты считались более трудными для выполнения, и студентам их обычно не поручали.

Поездка растянулась почти на 30 лет, так что художника стали забывать на родине. Все это время Иванов упорно работал. Он вознамерился изобразить берег Иордана, с которого Иоанн Предтеча указывает собравшимся иудеям на фигуру Христа, появившуюся на дороге, — момент встречи ветхозаветного и новозаветного миров, начало новой эры. Художник не жалел сил на работу с натурой. Десятки эскизов, сотни набросков, работа с натурщиками — Иванов кропотливо реконструировал в Италии Палестину новозаветных времен. На холсте амфитеатром расположились самые разные исторические персонажи, которых можно было встретить только на дорогах Иудеи: будущие апостолы, фарисеи, саддукеи, богатые иудеи, римские легионеры. У каждого особое выражение лица — каждый по-своему реагирует на слова Иоанна Предтечи.

Законченная в 1857 году, картина не вызвала большого интереса у публики: это было время бурных споров об отмене крепостного права, и религиозные темы отошли на второй план. В июле 1858 года Иванов умер от холеры. И почти сразу после этого император Александр II купил работу за 15 000 рублей и преподнес ее в дар Румянцевскому музею.

1. В центре композиции — одетый в верблюжью шкуру Иоанн Предтеча, указующий в сторону Христа. Иванов изображает здесь, вероятно, описанный в Евангелии от Матфея эпизод, когда Иоанн Креститель произносит: «Я крещу вас в воде в покаяние, но Идущий за мною сильнее меня; я не достоин понести обувь Его; Он будет крестить вас Духом Святым и огнем» (Матфей 3:11).

2. Слева за Иоанном — будущие апостолы: Иоанн Богослов, Андрей Первозванный, Петр и Нафанаил (Варфоломей) в бирюзовых одеждах, известный высказыванием: «Из Назарета может ли быть что доброе?» (Ин. 1:46).

3. Фигура старика, выходящего слева из воды, — аллегория Древнего Израиля. Любопытно, что на картине набедренная повязка этого старика серо-белого цвета, а в воде отражается красная. Почему — неясно. Пейзаж картины — окрестности итальянского города Субиако, которые Иванов выдал за Палестину.

4. Юноша, взбирающийся на берег, — аллегория Израиля после пришествия Иисуса.

5. Группа сидящих странников не видит Иисуса из-за большого камня, они в напряжении поворачивают головы по направлению движения рук Иоанна Крестителя. Судя по головным уборам, перед нами не израильтяне, а путешественники. На них вифинские шапочки (фасон по названию области Вифиния), какие носили эллинизированные (испытавшие влияние греческой культуры) жители из внутренних областей Малой Азии. Крайний слева в дорожной шляпе — это автопортрет Иванова.

6. Разбирая сверток одежд своего хозяина, раб слушает проповедь Иоанна Крестителя. По словам Иванова, речь так тронула невольника, зародив надежду на освобождение (Иванов сделал акцент на этом моменте в контексте споров об отмене крепостного права), что слезы покатились из его красных глаз. При возгласе «Вот Агнец Божий!» он оставил одежды и оглянулся назад. Его господин, обеспокоенный такой реакцией, движением правой руки велит рабу вернуться к своим обязанностям. Лицо раба зеленоватого цвета: невольников специально мазали плохо смываемой краской, чтобы помешать их побегу.

7. Немощный знатный (судя по голубой тоге) иудей, тронутый проповедью Иоанна, пораженный последними его словами «Вот Агнец Божий!», спешит при помощи товарища встать и взглянуть на Мессию. Но его помощник и сам с любопытством разворачивается назад, в сторону Иисуса, тем самым тормозя движение престарелого патрона, на лице которого прочитывается досада.

8. Этот молодой человек так энергично обернулся под действием слов Иоанна в сторону Христа, как будто только и ждал этого. Судя по цвету кожи, он эллин, а не иудей. На это косвенно могут указывать и его ярко-белые одежды без коричневых прожилок. Вероятно, он принадлежит к мистической религиозной секте, ожидающей прибытия божьего посланника. Такие секты в то время были популярны среди малоазийских греков.

9. Профессор Иван Астафьев (в эссе 1916 года) так комментирует следующую сцену: «Две другие фигуры, они, как видно, едва вышли из воды и готовились одеваться, но в эту самую минуту проповедь Иоанна коснулась их слуха, и они, боясь проронить хоть одно слово, остановились. Дрожание слез в глазах, полных умиления, выражается в трепетном дрожании всего тела. Что этот человек тронут до глубины души, что в словах Пророка видит он спасительные надежды, что он добр и мягок сердцем, это узнаем мы тотчас. Юноша же, не понимая глубокого смысла проповеди, слушает внимательно под влиянием какого-то страха, смешанного с любопытством, свойственном его возрасту».

10. Справа спускаются книжники и фарисеи с письменами Закона на своих белых одеждах. Они отворачиваются от Христа, как бы отвечая на слова Иоанна Предтечи: «И я видел и засвидетельствовал, что Сей есть Сын Божий» (Ин. 1:34). «Мы имеем закон, и по закону нашему Он должен умереть, потому что сделал Себя Сыном Божиим» (Ин. 19:7).

11. На заднем плане Иванов изобразил путников и римских всадников, еще не слышавших проповедь. Они просто оборачиваются, следуя за общим движением тех, кому были слышны слова Иоанна Предтечи. Крайнего слева персонажа в коричневом хитоне художник писал с Николая Гоголя. Он тесно общался с Ивановым в Италии, в частности по религиозным вопросам, и давал ему советы в процессе написания картины. Как отмечал Гоголь в одном из писем, Иванов «не только не ищет профессорского жеста и житейских выгод, но даже просто ничего не ищет, потому что уже давно умер для всего мира, кроме своей работы».